Бывший лучший друг - Элена Макнамара
Вдох-выдох. { Не выходит…}
— Паш, ты чего?
Фил стоит возле машины и с недоумением меня разглядывает.
— Всё плохо, Филя, — говорю на судорожном долгожданном вдохе. — Я должен быть здесь три года. Быть послушной зверушкой у этого типа. Я должен ублажать его дочь… Бл*дь. С*ка. Бл*дь.
Ударяю по собственной машине. Кулак врезается в крышку капота, и на ней остаётся глубокий след.
— Павлик, дыши, — друг подходит почти вплотную, — просто дыши.
Вдох-выдох.
— Что… я… теперь… скажу… Милле? — каждое слово даётся с надрывом.
Вдох-выдох.
— Я даже поехать к ней не могу, — размахиваю расписанием перед лицом Филиппа. — Прогуляю хоть один бой, хоть одну тренировку, и сразу «adios».
— Давай я поеду, — сходу предлагает друг.
Смотрю на него с сомнением.
— А что? Ты же знаешь — я дипломат, — на его лице появляется добродушная улыбка. — Я уговорю её вернуться.
— Когда ты сможешь выехать? — спрашиваю севшим голосом.
— Через пару дней. Утрясу дела на работе и поеду.
— Спасибо, друг, — тяну руку для рукопожатия. Фил не протягивает свою, брезгливо посматривает на протянутую руку. Костяшки разбиты и омыты кровью. — Прости, — протягиваю левую. — Я твой должник.
— Я тоже чувствую вину, Паш. Я тебя сюда затащил.
— Но уже ничего не поменять, — вздыхаю. — От звонка до звонка проработаю три года, а потом видно будет.
— Вернёшься в бокс?
— Нет, я не вернусь.
Глава 22. Так разбиваются мечты
Паша
Наши дни
— Ты пропустил тренировку, — Степанов начинает с претензий, но для него это обычное дело.
— Да, — честно признаюсь, — пропустил. И что вы сделаете?
— А ты не оборзел? — босс приподнимается из-за стола, разглядывает меня так, как будто видит впервые.
— Константин Игнатьевич, какой сегодня день? — поудобнее устраиваюсь на стуле и закидываю ногу на ногу. — Не отвечайте, я вам скажу. Три года прошло, конечно, вы не помните.
— Ах, ты об этом, — Степанов садится, улыбка на его губах выглядит нелепо. — Так давай новый контракт заключим? — его добродушный голос вызывает во мне приступ неконтролируемого смеха. Потому что Степанов и доброта — это две несовместимые вещи. — Хватит ржать, — одергивает меня босс. — Что ты хочешь, Паш?
— Контракт на моих условиях, — тут же становлюсь серьёзным.
— Это на каких?
— Во-первых, пункт о неустойки мы убираем. Условия расторжения тоже меняем в пользу обоих. Во-вторых, — картинно загибаю пальцы, — ваша дочь мне до лампочки. В-третьих, я участвую только в турнирах «ММА», и никаких больше петушиных боёв для развлечения пьяной публики.
— Ты уже давно участвуешь только в профессиональных турнирах, — перебивает меня Степанов. — Поэтому не преувеличивай.
— От вас чего угодно можно ожидать, — бросаю в лоб.
— Каков наглец. Три года назад ты был более воспитанным.
— С волками жить — по-волчьи выть, — парирую. — Ну так что? Контракт на моих условиях, или я, пожалуй, пойду?
— Никуда ты не пойдёшь! — поспешно говорит босс. Но я знал, что он меня не отпустит. — У нас бой за титул чемпиона страны на носу!
От его волнения и нелепости ситуации хмыкаю.
Три года назад, на этом самом стуле, сидел послушный зверёк Пашка. Он угодил в безвыходную ситуацию, много чем пожертвовал, много чего потерял…
А этот большой и страшный «бармалей» только издевался и периодически подкидывал разных трудностей. Прошло три года, и всё перевернулось с ног на голову.
А говорят ещё, что люди не меняются!
— Да, и вот ещё что, — спохватываюсь. — Тренировки. Я сам выбираю время и день. Никаких принуждений.
— А это тебе зачем? Ты всё равно почти живёшь в зале.
— Я ЖИЛ в зале. Жил! Теперь всё будет по-другому.
— Просветишь? — скрещивает руки на груди.
— Нет. Это личное, — с безразличием отвечаю. Поглядываю на часы, своим видом показывая, что очень тороплюсь.
— Мой юрист подготовит договор, — сдается Степанов.
— Скиньте на почту Филу, он изучит, — впервые за три года готов покинуть этот кабинет с лёгким сердцем. Не как раб, игрушка, зверёк, а как свободный человек. Не как «Бес», а как Павел.
— Ты хоть на завтрашний спарринг придёшь? — нотки мольбы в его голосе даже как-то раздражают. Большой босс сдулся.
— Не знаю, — бросаю на прощание, — я позвоню.
С чувством выполненного долга покидаю здание. Возле машины меня поджидает Лика. Что ж, рубить канаты, значит, рубить канаты.
— Ты разве не останешься? — девушка видит, как я направляюсь к водительской двери, и преграждает мне путь. — Там вроде сегодня пресс-конференция в честь последнего боя.
— Твой папаша сам как-нибудь «от-пресс-конференциет», без меня, — легонько отталкиваю её в сторону, чтобы пройти.
— Паш, что мне надо сделать, чтобы ты перестал себя так вести?
— Ты можешь повернуть время вспять? — с совершенно серьезным лицом спрашиваю, наблюдая, как её лицо становится недоумевающим.
— Нет.
— Нет. Вот и я не могу.
— О чём ты?
— А если бы мог, то три года назад послал бы тебя с твоим контрактом к чертям собачьим. И папашу твоего. Я понятно выразился? Уяснила?
— Ну и катись, — взрывается Лика, но это обычная круговерть. Всегда всё циклично. Мольба. Флирт. Мой отказ. Взрыв.
Тошнит…
Резко открываю дверь и так же резко сажусь на сиденье. Не смотрю на девушку. Не хочу больше её видеть. Хватит уже, за три года насмотрелся.
С визгом шин срываюсь с места. Вдавливаю педаль газа в пол, мчусь на полной скорости, чтобы получить хоть маленькую дозу адреналина. Пропущенная тренировка отзывается в теле вялостью мышц. Хочется выплеска. Хочется разрядки. Недавний секс в клубе не помог. Напряжение ощущается не только в теле, но и в голове. Она словно сжата в тисках. А я не могу поехать в больницу в таком состоянии. Нужна разрядка…
Выжимаю последние мощи из двигателя и в считанные секунды долетаю до закрытого спортивного клуба со скромным названием «Альтернатива». Улыбаюсь каждый раз, когда вижу неброскую вывеску. Последнее время частенько колочу грушу именно здесь. Опостылела «Валхала», к тому же местный директор мой приятель и никого ко мне не пускает. Ну почти. Иногда Лике удавалось пролезть без приглашения, но она та ещё гадюка, кого угодно обведет вокруг пальца.
— Привет, — здороваюсь с директором «Альтернативы». — Я на пару часиков. Ты составишь мне компанию?
— Привет, Паш. Я всегда рад быть тобой поколоченным, — хмыкает Люциано. Хватает ключ от зала и первый берёт курс в нужном направлении.
Чуть
