Бунтарка - Дженнифер Матье
Я взрываюсь смехом.
— Ты только послушай себя, — поддразниваю я, но в действительности испытываю облегчение. Облегчение, что моя тайна открылась, что Клодия меня понимает.
Клодия пожимает плечами, полная ложной скромности.
— Хочешь поехать домой? Можешь помочь мне придумать, как рассказать обо всем моим родителям.
— Да, мама на работе. Поехали.
Вскоре мы устраиваемся на моей кровати с содовой и телефонами в руках. Джоанн Джетт свернулась клубочком между нами.
Мы заходим в интернет и видим, что благодаря Люси Эрнандез о нас знает огромное количество народу.
Люси создала блог-пост обо всем, что случилось за этот год в старшей школе Ист Рокпорт Хай. Огромные траты на футбольную команду, игра «Толкни и хватай», проверки дресс-кода. Она написала о всех акциях «Мокси» и выложила фотографии и видео с демарша. Все это она опубликовала во всех социальных сетях.
Не только это. Она отправила это на все феминистские сайты, которые ей нравятся. Их ведут крутые девчонки из Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Которые живут в другой вселенной, которая совсем не похожа на Ист Рокпорт в штате Техас.
Они начинают говорить об истории Люси.
К обеду новость о «Мокси» распространяется не только по всему Ист Рокпорту и даже не по всему Техасу. О ней говорят в самых разных городах Америки.
ДЕВУШКИ МАЛЕНЬКОГО ТЕХАССКОГО ГОРОДКА ПРОТИВОСТОЯТ ДИРЕКТОРУ-СЕКСИСТУ [ВИДЕО]
ДЕВУШКИ МОКСИ ДАЮТ ОТПОР — И ГОВОРЯТ ДИРЕКТОРУ-СЕКСИСТУ, КУДА ЕМУ ПОЙТИ!
СТАРШАЯ ШКОЛА ИСТ РОКПОРТА ДЕЛАЕТ ИЗ ДЕВУШЕК БУНТАРРРОК
— Черт, — говорит Клодия, читая последний заголовок. Мы уже съели замороженную пиццу и перешли на мороженое.
— Клодия говорит «черт», — сообщаю я Люси по телефону. — И очень широко улыбается.
— Скажи ей спасибо, — говорит Люси. — Ты можешь поверить, что все это реально?
— И да, и нет. Учитывая, как прошел этот год, — отвечаю я. — Ты все еще под домашним арестом?
— Да. Слава богу, родители не забрали у меня телефон.
— Что теперь будет? — громко спрашивает Клодия.
— Не знаю, — отвечает Люси. — Надеюсь, все это не сойдет с рук ни Митчеллу, ни директору Уилсону.
— Люси, — говорю я, улыбаясь, — ты — настоящий герой.
— Ой, да ладно. Это ты начала «Мокси».
— Я начала, но все остальное мы сделали вместе.
— Ладно, признаю. Я герой. Но теперь мне надо пойти помочь вымыть кухню.
— Не могу поверить, что ты сидишь в своей комнате, а твои родители даже не знают, что ты стала звездой.
— Может, только американской, — не соглашается Люси.
— Нет, какие-то девушки в Англии говорят о тебе, — замечаю я.
— Да ладно. — Я слышу в ее голосе гордость и удивление. — Увидимся завтра в школе.
— Жду не дождусь.
После того как мы с Люси отключаемся, Клодия откидывает телефон в сторону и берет еще пару ложек шоколадного мороженого.
— Как думаешь, Уилсон реально исключит нас? Или сделает вид, что ничего не было?
— Вряд ли он сможет. Про нашу историю уже говорят на местных телеканалах.
Я замечаю Сета на одном из снимков на местном сайте новостей. Я просматриваю список сообщений в телефоне, надеясь, что он написал мне. Но ничего нет.
Мы с Клодией перебазируемся в гостиную, а Джоан Джетт следует за нами. Там мама нас и находит после работы. Мы сидим на диване и щелкаем местные каналы, слушая, как ведущие новостей рассказывают о «большом протесте» в старшей школе Ист Рокпорт Хай.
— Я только что услышала об этом по радио, — говорит мама. Ее глаза прикованы к экрану телевизора.
— Вивви, — говорит она. — Милая, это тебя показывают по телевизору?
* * *
Мама кладет телефон на кухонную стойку и потирает красное ухо.
— Ну, думаю, я смогла убедить бабушку и дедушку, что ты не попадешь в тюрьму, — говорит она. Свернувшись на диване, я смотрю на маму, которая вела себя очень тихо, после того как я призналась, что это я придумала «Мокси».
— Они сердятся? — спрашиваю я тихо.
Мама идет к шкафу, где у нее хранится маленькая бутылка бурбона. Она кидает два кубика льда в стакан для сока и наливает впечатляющую дозу янтарной жидкости. Только сделав большой глоток, она говорит.
— Не думаю, что они сердятся, Вивви. Они шокированы. — Мама идет в гостиную и устраивается на диване рядом со мной. — Вивиан, которую они знают, не сделала бы что-то подобное.
— А ты сердишься?
Глоток. Еще один глоток.
— Думаю, — говорит она мягким голосом, тщательно подбирая слова, — до этого момента я не осознавала, насколько ты моя дочь. И то, что Вивиан, которую я знаю… повзрослела.
Я прижимаю колени к груди.
— Это… плохо?
Глаза моей мамы начинают блестеть. Несколько слез прозрачными змейками стекают по ее щекам.
— Мам, пожалуйста, не сердись, — говорю я, подползая ближе. Я не ожидала, что она так расстроится.
— Ох, Вивиан, я не сержусь, — говорит она. — Ну, может, процентов на десять. Из-за того, что ты держала все в тайне. — Она делает паузу, в ее голосе звучит обида. — Тебе казалось, что ты не можешь мне рассказать?
— Мам, мне жаль, — говорю я, ерзая от чувства вины. — Я не то чтобы думала, что не могу. Просто… я хотела сделать это сама. Это не значит, что я боялась тебе довериться.
— Ты же знаешь, что можешь рассказывать мне все что угодно, — шепчет она.
— Да, мама. — говорю я. — Знаешь, эта идея появилась у меня после того, как я рассматривала вещи в твоей коробке.
— Так и знала, что надо было спрятать ее на чердак, — говорит мама, закатывая покрасневшие глаза.
— Так ты плачешь не потому, что сердишься?
Мама качает головой.
— Нет, я плачу… потому что… черт, я не знаю, почему я плачу. Потому что я горжусь тобой. Потому что я взрослая, а ты такая юная. Но оказывается, уже и не такая юная. Потому что жизнь иногда такая странная. Только мне кажется, что я ее поняла, как снова происходит что-то новое.
— Так ты действительно… гордишься мной? — спрашиваю я, растягивая губы в улыбке.
Она смотрит на меня поверх стакана бурбона.
— Честно? — говорит она. — Да.
Моя улыбка становится шире.
Мама делает еще глоток из стакана.
— Честно говоря, я почти хочу, чтобы директор Уилсон попробовал исключить тебя и всех других девочек. — Внезапно она смеется так громко, что Джоан Джетт убегает из комнаты.
— Если этот придурок думает, что может выкинуть половину девочек из школы, чтобы прикрыть попытку изнасилования, ему придется иметь дело со мной. — Она энергично бьет кулаком по воздуху.
— Ладно, мам, успокойся.
Мама собирается что-то ответить, когда раздается звонок в дверь. Почти девять часов вечера.
— Это Джон?
— Нет, он еще на
