Оливковое дерево - Люсинда Райли

– Наверное, стоит попробовать.

– Да. В общем, развод не затянется, поскольку делить буквально нечего. Деньги, которые мне оставила мать, поддержат меня и детей какое-то время и обеспечат крышу над головой. Придется начинать сначала. Виола будет безутешна, когда Саша скажет ей, что мы разводимся, но в конечном счете, – Джулз задумчиво кивнула, – пожалуй, все к лучшему.

ДНЕВНИК АЛЕКСА

Надеюсь, когда я перейду в ту школу, мне не зададут написать стандартное сочинение «Как я провел скучное лето». Мое будет каким угодно, только не скучным. Они решат, что я все выдумал. Что я фантазер. В чем, честно говоря, меня уже обвиняли в прошлом.

Новейшая информация о том, кто пребывает в Пандоре и кто нет:

Саша приехал, потом уехал.

Папа приехал, потом уехал с Сашей в аэропорт. Потом вернулся.

Джулз уехала, потом приехала.

Хлоя приехала.

Мишель приехал с ней, потом уехал.

Папа снова собирается уезжать.

Мама едет с ним.

Сэди не приезжала и не уезжала.

Как и я.

Джулз остается со всеми нами, детьми, чтобы мама и папа могли вместе поужинать. Запоздалое празднование десятой годовщины свадьбы после фиаско позапрошлым вечером – хороший знак. Учитывая, что Джулз и Саше предстоит слово на букву Р, она сегодня кажется на редкость беззаботной. Даже, я бы сказал, на седьмом небе.

Кстати, почему именно седьмом?

И, по крайней мере, Хлоя сегодня дома. Парень с девчачьим именем привез ее час назад, точно к ужину.

Он красив, этот поганец «Вермишель», слов нет. Я хорошо разглядел его сегодня у нас на террасе, и Хлоя, вся такая скромница, держала его за руку под столом. Он высокий, стройный и смуглый, с отцовскими синими глазами. Совсем не похож на меня, и я бы искренне удивился, если бы мы оказались сводными братьями.

Не то чтобы внешность что-то значила в большой генетической лотерее. Очень часто у невероятно красивых детей кто-то из родителей похож на персонажа из «Семейки Аддамс».

Сегодня я был так близок…

Набрался храбрости произнести запретные слова. Мать была загнана в угол и, по-моему, была готова сказать мне. Но тут появилась эта тупая корова Джулз и момент был упущен.

Можешь не сомневаться, дражайшая матушка, я к этому еще вернусь. Я не уеду домой, не зная, кто я.

Недавно мне пришла в голову страшная мысль:

Что, если моя мать действительно не знает?

Что, если, ужаснейший ужас, я был результатом пьяного одноразового свидания?

Или, точнее, одноразового лежания?

Эта мысль приводит меня в ужас, но возникает вопрос, почему тайна половины моих генов, кажется, охраняется тщательнее, чем развязка финала «Гарри Поттера»…

Не может же все быть настолько плохо, ведь правда?

Но, полагаю, я, как обычно, позволяю воображению разыграться. Только недавно это начало становиться навязчивой идеей. И сегодня я впервые почти сумел задать ей вопрос. Может быть, мне надо просто спокойно сесть с ней, как сын с матерью, и спросить напрямую.

Да.

В остальном сегодня вечером я счастлив. В сущности, я в экстазе. Мой смертельный враг завтра утром уезжает. Больше мне не придется запираться в Кладовке для метел и ждать, когда первые нотки зловонного лосьона после бритья донесутся через замочную скважину и предупредят меня о присутствии мародера. Кролик наконец высох, как и простыни, и, коли на то пошло, он выглядит лучше после проклятого купания. Я и забыл, что когда-то он был белым.

Джулз весь вечер щебетала о прелестях мистера Я-все-устрою, хотя понравиться ему у нее нет никакой возможности, даже если она сумеет закрыть рот дольше чем на пару секунд, наденет пару мешков себе на голову и завяжет ему глаза.

Ладно. Теперь я и правда фантазирую.

По крайней мере, мама поклялась мне, что она не собирается сбегать с ним, и я склонен ей верить. Надеюсь, сейчас она говорит папе то же самое.

И если авантюра с «Вермишелем» не обернется очередным мимолетным капризом Хлои, придется позаботиться об этом самому. Но в данную минуту я счастлив пустить все на самотек. По крайней мере, сегодня все спокойнее. Единственная ложка дегтя в бочке меда – это бедняжка Виола, которая бродит по дому, как маленькое грустное привидение. Она, кажется, прибилась ко мне – неудивительно, учитывая, что родная мать все время говорит ей «встряхнись, выше голову» всего через несколько часов после того, как выяснилось, что ее родители разводятся.

Хлоя тоже была с ней ласковой: увела ее к себе в спальню поболтать о своем, о девичьем. В конце концов, она тоже дитя развода. Потом Виола появилась возле моей двери, хотя сначала я подумал, что это Хлоя, по великолепному аромату ее духов, который, кажется, пропитал весь дом. Хлоя дала ей флакончик и маленький браслет, чтобы ее подбодрить.

Сегодня Виола сказала мне, что со мной ей становится лучше, – очень мило. Я старался с обнимашками и прочим и позволил ей выплакаться, хотя и испугался, что моя постель снова промокнет, едва успев высохнуть.

Я дал ей почитать еще одну книгу из библиотеки, в которой я теперь расставил авторов в алфавитном порядке. Я выбрал «Николаса Никльби» – по крайней мере, это поможет Виоле понять: некоторым приходится в жизни еще тяжелее, чем ей. Хотя, признаться, ей сейчас весьма нелегко.

Упаси господи от такого меня и мою семью.

Я могу только молиться об успехе сегодняшнего ужина.

ιη'

Восемнадцать

– Доброй ночи, дорогуша, увидимся утром. – Хелена поцеловала Фреда в лоб и перешла к кровати Имми.

– Куда ты идешь? – дочь окинула ее подозрительным взглядом. – У тебя помада на губах.

– Погулять с папочкой.

– Можно мне с вами?

– Нет. Только папочка и я. Хлоя здесь, и Алекс, и Джулз.

– Мне Джулз не нравится. От нее пахнет, – сказал Фред.

– Ладно, вы двое, тихо. – Хелена подошла к двери и выключила свет. – Сладких снов.

Забирая из спальни сумочку, она услышала изнутри звонок мобильного и еле успела ответить, прежде чем звонивший дал отбой.

– Алло?

– Хелена! Mia cara! Как ты?!

Это был голос из прошлого, но она узнала бы его где угодно.

– Фабио! – лицо Хелены озарила радостная улыбка. – Боже мой! Как я рада слышать тебя!

– Удивлена, да?

– Чуть-чуть! Прошло, наверное, не знаю… больше десяти лет?

– По-моему, как минимум.

– Где ты был? Как ты? И откуда ты взял мой номер?

– Долгая история, cara, которую, знаешь ли, я с удовольствием тебе расскажу.

Хелена услышала, как Уильям окликает ее снизу.

– Фабио, я бы с радостью болтала всю ночь, но мы собираемся на ужин. Можно я запишу твой номер и перезвоню тебе? Где ты? Все еще в Нью-Йорке?

– Нет, я сейчас снова в Милане, но время от времени выезжаю с балетом Ла Скала. А ты в Англии?

– Ну, в основном, но прямо сейчас на Кипре. Мой крестный умер и оставил мне свой дом, так что я здесь с семьей на лето.

– А я еду в Лимасол