Такая вот любовь - Синтия Ньюберри Мартин
– Еще? – Джон Милтон наклонил к ней термос.
Пока он наливал чай, Анджелина, держа крышечку, наблюдала за клубами пара, таявшими в воздухе. Пронесся и снова стих ветер, не способный оставаться на одном месте. Но тут она вспомнила:
– В четверг День благодарения. Что ты будешь делать без Люси?
– Скучать по ней. В День благодарения я буду скучать по ней.
Рассветные краски возникали и поднимались в вышину одна за другой, послойно, но постепенно заняли все небо. Гудки затихали вдали, хотя были еще слышны, и в этом затихающем свисте Анджелина уловила настойчивый призыв.
В том, что она может рассчитывать на Уилла и доверять ему, есть нечто прекрасное. Он – скала, о которую Анджелина вот-вот разобьется. Она никогда никого не любила так долго, но слишком давно не выходила за контуры.
– Со мной все будет в порядке, – сказал Джон Милтон.
– Со мной тоже, – откликнулась Анджелина.
Снова послышалось пение птиц. Оно окружало их со всех сторон. Анджелина посмотрела вверх и вдаль, затем на Джона Милтона. На его волосатые ноги. Все остальное тоже было волосатым. Когда она добралась взглядом до его глаз, оказалось, что он, в свою очередь, внимательно рассматривает ее: сначала лицо, потом грудь, живот. Анджелина тоже опустила взгляд на маленькую складку жира у себя на животе – последствие пристрастия к сладкому, затем рассеянно полюбовалась на окрестности и снова посмотрела на себя. На того неидеального человека, которым она являлась. Джон Милтон ухмыльнулся, и она ответила улыбкой, зародившейся у нее в глазах и распространившейся по всему телу, до самого кончика длинного пальца на ноге. Запрокинула голову и взглянула на горы. Она чувствовала себя живой. И на сей раз это ощущение не шокировало ее, точно ее душа успела как‑то обвыкнуться с этим.
Анджелина посмотрела строго на север и, стараясь дотянуться взглядом до самых дальних далей, стала медленно поворачивать голову на восток, вбирая в себя весь окружающий мир. Солнце уже превратилось в полный круг, день вступал в свои права. Взгляд Анджелины миновал солнце, лес на южной стороне участка и дошел до бело-желтой поверхности за спиной у Джона Милтона. Анджелина ухватилась за выступ и чуть подалась вперед, чтобы разглядеть рекламный щит.
– Цыплята?
Голос его прозвучал тише, чем когда‑либо:
– Вскоре после того дня в супермаркете я завел собственную ферму. Нарисовал рекламу с тремя цыплятами в клетке, точно такими, как эти, наверху, только меньше. Наверху написал: «Цыплята!!!», как и здесь сбоку. Правда, не могу вспомнить, раздавал ли кто цыплят даром или же я протестовал, выступая за их освобождение.
Анджелина вспомнила виденную ею недавно карточку из обувной коробки. На ней был изображен маленький мальчик в красных штанишках, сидящий на вершине голубой горы. По небу, как облако, плыла надпись: «Свободная любовь». Нет ли у этих слов иного значения, подумалось ей. И по ее коже опять побежали мурашки.
На верхушку лестницы села маленькая птичка, и Анджелина, как раз отворачивавшаяся от щита, вздрогнула. Коричневое оперение, белое подбрюшье. Лесной дрозд, подумала она. А может, эти полоски на брюшке – признак коричневого пересмешника? [16] Она заглянула в круглые желтые глаза птицы, которая в прыжке повернулась к горам.
«Мы учим их смотреть туда, где они хотят очутиться».
Отвести взгляд от птицы и устремить его на сверкающие горы – как можно дальше. «А если…»
Анджелина поставила крышечку с чаем на выступ и натянула водолазку. Потом начала вставать.
– Похоже, мы разветвляемся, – заметил Джон Милтон, все еще держа крышку с кофе.
Анджелина улыбнулась, осторожно поднялась на ноги, прижимаясь к щиту, и влезла в джинсы. Затем опять села, сунула ступни в ботинки и надела пальто. Подползла к лестнице, но помедлила, оглянулась и увидела горы, искрившиеся в свете разгоравшегося дня. Затем, ступенька за ступенькой, Анджелина спустилась, снова и снова оглядываясь на горы и задерживая то одну, то другую ногу в воздухе – всего на миг, чтобы привыкнуть к ощущению.
Благодарности
Ощущение опустевшего дома посетило меня через несколько лет после того, как я начала писать «Такую вот любовь». Тридцать один год я пестовала и воспитывала детей, пока осенью 2012‑го в колледж не уехал наш младший сын. Несколько месяцев спустя я закончила первый вариант романа.
Огромное спасибо Кэлу за его постоянную поддержку – особенно в то время, когда я не писала, – миллионом разных способов. Ради работы над этой книгой я пропустила три новогодние ночи и два юбилея. Также приношу ему благодарность за внимательную редактуру и за то, что в этот раз опустевшее гнездо превратилось в нечто гораздо более значимое, чем пустой дом. Ура, прошло тридцать семь лет, а мы всё еще радуемся жизни!
Особая благодарность нашим детям – Кэтлин, Бобби, Джеку и Сэму – за то, что они покинули дом, и за то, что возвращаются навестить нас, а также их спутникам жизни – Сэму Л., Клэр, Тейлор и Кэтрин. Поднимем бокалы и за следующее поколение тех, кто уедет из отчего дома ради великих приключений, – Мэка, Лили, Уинн, Ро, Руби и Маклина.
В моем письменном столе лежали целых два романа, однако для семинара Писательской конференции «Сиренландия» я в течение нескольких месяцев пыталась втиснуть всех их персонажей в короткий рассказ. И Рон Карлсон, ознакомившись с ним, заявил: «Ну, этот рассказ, безусловно, метит в романы». Большое спасибо Рону и «Сиренландии».
Спасибо Пэм Хьюстон за то, что снова и снова подталкивала этот роман в нужном направлении, а также PAMFA – группе замечательных писательниц со всей страны, женщин, которые стали моими подругами. Они были счастливы, когда я наконец приступила к написанию этой книги (после предыдущей, о которой мы говорить не будем). За комментарии и дружбу особое спасибо Карен Нелсон, а также Тэми Андерсон, Кей Пеннер-Хауэлл, Карен Лаборд, Лесли Дал, Хизер Малколм, Сьюзен фон Конски, Кэтрин Эллис, Пегги Сарджент, Патрише Смит и Саре Фиппс.
Еще в начале семидесятых годов я хотела поступить в колледж в Вермонте, но тогда даже не стала подавать заявление. Всё пришло позже, в свое время. Я испытала восторг, когда в конце концов добралась до магистратуры. Спасибо Вермонтскому колледжу изящных искусств и, в частности, моим научным руководителям: Дайан Лефер за безудержный энтузиазм и поддержку; Дэвиду Джоссу за внимание к деталям и основы ремесла; Конни Мэй Фаулер за искры творчества, особенно те, которые попали на Люси; Дугласу Гловеру за то,
