Все их деньги - Анна Теплицкая
– Предлагаю пойти в «Сайгон».
Старый растёр ладони и надел перчатки:
– Можно. Я бы не отказался от солянки с лимоном.
– Давайте на такси? Пешком умрём от холода, – сказал Бульд. – Я-таки выиграл два рубля.
Тачку поймали сразу и уже через пятнадцать минут мы входили в знаменитый «Сайгон», расположенный в здании гостиницы «Москва» на углу Невского и Владимирского проспектов. Стоял невообразимый шум: из закрытых дверей рвалась музыка, и уже на входе образовалась галдящая толпа. Мы дали рубль и вошли без очереди, но дальше нам пришлось протискиваться к барной стойке через возбуждённо толкающуюся молодёжь. Я добрался первым и обратился к молоденькой продавщице:
– Стелла здесь?
Та обернулась с очаровательной улыбкой, увидела всего лишь симпатичного кучерявого студента и неприветливо рявкнула:
– Работаю, не видишь?
Я недобро нахмурился, готовясь ответить, но Бульд со Старым уже подхватили меня под руки. Через узкий проход мы прошли вглубь заведения в другой зал, освещённый тусклыми электрическими лампочками, и сели на широкий подоконник. К нам неслышно подошла официантка:
– Я буду фирменную солянку и маленький двойной, – без колебаний заказал Старый.
– Мне бефстроганов и большой двойной, – сказал Бульд.
– Мне салат «Ленинградский», – в свою очередь пробормотал я.
– Хлеба ещё! – добавил Старый.
Официантка кивнула:
– Сейчас принесу приборы, – тут она посмотрела на Старого и неуверенно спросила. – Вам тоже?
В «Сайгоне» была особая атмосфера свободы и раскованности. За серыми круглыми стойками в основном сидела разношёрстная молодежь: брюки-клёш, джинсы, водолазки, некоторые девчонки в костюмчиках из новомодного кримплена. Изредка здесь можно было заметить и солидных, презентабельных людей в дублёнках и меховых шапках, такие обычно брали за стойкой фирменный кофе (лучший в Ленинграде, не считая, конечно, кофе из гостиницы «Европа») и, не задерживаясь, уходили по своим делам.
Мы сидели и переговаривались, скоро принесли заказ. Бульд и Старый с аппетитом принялись за еду, я же вяло ковырял салат, так как видно был расстроен отсутствием Стеллы.
– Послушайте, – с набитым ртом сказал Старый. – Поехали в «Советскую», может? Там сегодня день рождения у Эллы, девчонки из педагогического.
Бульд не ответил, потому что не слушал, а внимательно высматривал кого-то в толпе:
– Смотрите, там не Лёня Жирханский? Вон, в синем затрёпанном пиджаке? Вроде в преф играет?
Старый прищурился:
– Вроде он.
Вскоре все трое уже сидели за столом с Лёней Жирханским, приятелем Бульда из ЛИСИ[16]. Лёня играл в карты со своим знакомым, а рядом с ним со скучающим видом сидела его девчонка, кареглазая брюнетка с короткой стрижкой и подвитой чёлкой.
– Оля, – скучным голосом представилась она.
«Лёня играет в преф плохо, а иногда – очень плохо», – так говорил Бульд, поэтому немедленно сели расписывать пулю. Старый всё же уехал на день рождения в «Советскую», а приятель Лёни спешно ретировался по делам.
Через полчаса Жирханский проигрывал Бульду тридцать рублей, а мне сто двадцать. Оля говорила:
– Лё-ё-ё-ёнь, ну пойдём, и так все деньги уже проиграл.
Мне было непонятно, то ли она всегда такая занудная, то ли ситуация не располагала к безудержному веселью с её стороны. Лёня, впрочем, отвечал ей соответственно:
– Оль, отвали, а?
– Но ты же обещал! Обещал нас с Мо сводить в ресторан!
Я вклинился в разговор:
– Кто это, Мо?
– Подружка моя, сейчас придёт. Мы должны были все вместе в ресторан идти!
– Он теперь не может вас сводить в ресторан, у него денег нет. А мы можем!
На этой фразе в «Сайгон» действительно вошла Мо. «Грузинка», – определил Бульд. «Красивая», – подумал я. Мне говорили, что я казался всем настоящей необузданной стихией и умел нравиться женщинам любого возраста. Я, естественно, свой сексуальный магнетизм в упор не видел, отчего, судя по женской реакции, намагничивался ещё больше. Поэтому, когда я незаметно подмигнул Оле, она, вместо того чтобы оскорбиться, неожиданно подмигнула в ответ. Я очень удивился, приободрился и вальяжно откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. Это увидел Лёня.
– Ты чего мою девку клеишь? – завёлся он.
– Э-э-э, куда собрался? Играй, давай, – ухватил его за рукав Бульд.
– И не подумаю! – сказал тот, резко вскочил и стал трясущимися руками собирать проигранные деньги, засовывать их в карманы. – Здесь нечестно играют!
– Куда?!
– Да он просто платить не хочет.
– Сговор! – разорался Лёня. – Грязные приёмчики!
– Хватит стрелки переводить!
Лёня подумал и с размаху ударил Бульда в живот. Тот от боли и неожиданности согнулся пополам, отступил и упал, опрокинув спиной столик. Я схватился за голову руками, заорал и с разбегу прыгнул на обидчика.
В тот вечер Лёня потерял и деньги, и обеих девушек.
Глава тридцать вторая [2013. ИЗ ДНЕВНИКА БЁРНА: запись про пожар, не включать в сборник]
В то время, когда это произошло, мы все были в разных местах: Классик ехал с просмотра земельных участков в области, Бульд как раз приземлился в Шереметьево, Михеич отлёживался дома после болезни, Старый рассуждал о развитии сектора интернет-торговли в центральном офисе. За последние двадцать минут мы успели созвониться между собой по пять-шесть раз.
– Всё случилось где-то в 16–20, – сообщил нам генеральный директор Компании Вячеслав Маникеев. – МЧС уже установило, что возгорание появилось на втором этаже, и за каких-то семь-десять минут огонь переместился на третий, а это этаж с кинотеатром, фуд-кортом и детской комнатой…
– Причины уже ясны? – перебил Президент.
– Первая версия техдиректора «Радуги» – повреждение силового кабеля, вроде вентиляция была старой, из-за этого огонь сразу распространился по этажам… В голове не укладывалось, я же сто раз им говорил…
– Ясно. То есть не поджог.
– Точно не поджог.
– Что сейчас там?
