Завтра были письма - Елена Николаевна Ронина
Каждый раз, когда они давно не виделись, Слава с радостью кидалась в объятия Норберта. Красивый, хорошо одетый респектабельный иностранец. В Майере мгновенно угадывались порода и деньги. А ведь он прав: не нужно носить вещи с большими медузами «Версаче» или лейблами от «Дольче&Габбана». Дорогая простота – это про Майера. Он постоянно втолковывал Славе – ничего вычурного. Все просто, незаметно. Ткань скажет сама за себя, крой – сам за себя.
И Слава соглашалась со своим другом, он прав. Но только она ведь женщина, навсегда запаковать себя в бежевые брючки ей никак не хотелось. И потом, у человека всегда должен быть выбор. Вот он ей рассказал, как надо, хорошо, она запомнила. А теперь она пойдет и сама купит. Точно по его советам.
Но все, что ею покупалось, всегда встречалось разочарованной и слегка искривленной гримасой на лице Майера.
– М-да… – в лучшем случае комментировал он.
Слава пыталась подавить в себе глухое раздражение. Выходит, он самый умный, она совершенно без роду без племени, ничего не соображает? Так не бывает!
Слава задумывалась: а как она собирается жить в Германии? С кем будет общаться? Она общительный и позитивный человек. Не просто любит по выставкам ходить, а любит шумные компании, с песнями и с танцами, любит девичники, в конце концов. С кем ей здесь общаться? Где она найдет тех девочек? А Майер не собирался вводить ее в свой круг, знакомить со своими друзьями. Или у него их не было? Вроде бы были… Не знакомил, нет, опять заводил ту же песню:
– Лисенок, у нас все впереди, ты приезжаешь так редко. И еще тратить время на встречи не пойми с кем.
– Но мне же нужно понимать, смогу ли я жить в этой среде?!
– А тебе не нужно понимать. Твоя среда – это я. Я же тебя устраиваю?
– Да… – Слава опять не решалась расставить все точки над «i», сказать, что жизнь – это не только семья.
Глава
42
До места доехали достаточно быстро. «Порше» мчался по гладким европейским дорогам с бешеной скоростью. Славе он не показался чем-то ну совсем другим по сравнению с ее родной «девяткой».
Вслух она, конечно же, свои крамольные мысли не высказывала. Как только можно сравнивать?! Ну так ведь объективно: подвеска жесткая, места в машине мало. Еще и голову печет. Ну, это она уж слишком: Норберт же хотел прокатить свою даму с ветерком, вот и бейсболку купил под цвет машины – красную. Да, Слава должна быть благодарна… Именно этого ждет от нее ее немецкий друг. Благодарности.
И Слава изо всех сил пыталась широко улыбаться и не показывать, что ее давно уже укачало и слегка подташнивает.
* * *
Равнины и ветряные мельницы в лучах солнца смотрелись исключительно позитивно, и Слава неслась навстречу новой жизни.
Она никогда не была в дюнах, видела их только в знаменитейшем сериале «Долгая дорога в дюнах». В памяти запечатлелось: солнце, ветер в волосах главной героини, когда она с платочком в руках спускается к морю, печальный взгляд, огромные глаза и волевой рот.
Известная латышская актриса Озолиня (и ее героиня Лаура) влюбила в себя все население бывшего Советского Союза. Фильм был полон чувств и природы. Пусть северной и сдержанной, но сколько же в том фильме было страсти! И еще воздуха, простора и удивительного запаха сосен и смолы, будто бы струящегося с экрана.
Место, в которое привез Славу Майер, оказалось другим. Бесконечная ровная долина, покрытая мягкими мхами, низкие одноэтажные домики, стоявшие поодаль друг от друга. Знакомым оказался лишь ветер. Моря видно не было.
– А море?
– Рядом, два километра всего.
– Ты же говорил, что видно из окна?
Неожиданно Майер бросил чемодан.
– Тебе не нравится? Я так старался, а тебе не нравится?
– Ну почему же не нравится. Очень даже нравится… – Слава начала запинаться. – Просто ты говорил, что море плещется под окнами.
– А что, два километра – это далеко? Я не понимаю, что тебя не устраивает? Я сегодня всю ночь не спал, нервничал, паковал машину, проехал шестьсот километров. А ты теперь предъявляешь претензии.
Майер открыл багажник и начал лихорадочно изымать коробки.
– Если тебе все это не нужно, мы можем немедленно уехать.
Слава не понимала, что делать дальше. Хорошенькое начало. Она попыталась смягчить ситуацию:
– Ну зачем ты так? Прелестное местечко, такой хорошенький домик, как игрушечный. Давай зайдем в дом, посмотрим, что там. Наверняка там уютно, я просто так спросила.
Майер никак не мог выйти из своего агрессивного состояния. Слава со страхом увидела, что у него начал кривиться рот. Этого ей еще не хватало.
Слава подбежала к Норберту, обняла его за плечи.
– Ну что ты? Зачем так расстраиваться? Мы так мечтали об этом отпуске, а ты расстроился.
Слава обнимала его, целовала, а в душе сама начинала нервничать. Какое-то тусклое и совершенно безрадостное место, ей тут совсем не нравится. Просто пустырь какой-то за домом, и дом грязно-коричневого цвета. Как-то она все совсем не так себе представляла. И дом ей виделся белого цвета, с колоннами, лучше в колониальном стиле, и пляж песочный, и сосны высоченные. Напридумывала. Нафантазировала. А может, зря она сюда приехала? Где они находятся? Вот если сейчас ни перед кем не играть, а честно признаться самой себе? В чистом поле. А что, если ей не понравится в этом дивном домике, где до моря всего два километра? Она сможет улететь домой? К чему это она купила обратный билет только через три недели? Причем до Мюнхена еще нужно как-то добраться. Да уж, да уж.
Майер холодно отстранил Славу.
– Нужно разгружать вещи.
Он открыл дверь, зашел, огляделся и вернулся к машине. Слава не знала, как ей поступить, осматривать дом или ждать Норберта рядом с машиной?
– Почему ты не носишь вещи? – вдруг нервно бросил на ходу Норберт.
– Так тут же только коробки!
– Я про коробки и говорю!
Слава раскрыла рот от удивления! Вот уж этого она не ожидала. Каждая коробка на вид весила побольше пяти килограммов. И чемодан ее был увесистым. Почему она должна все это тащить? Разложить продукты по местам, вещи развесить в шкафу – это все ясно. Но таскать коробки?
Еще не хватало. Слава вспомнила:
