Анна Ахматова - От царскосельских лип: Поэзия и проза

Городу

Весь ты сыгранный на шарманке,Отразившийся весь в Фонтанке,С ледоходом уплывший весьИ подсунувший тень миража,Но довольно, – ночная стражаНе напрасно бродила здесь…Ты как будто проигран в картыЗа твои роковые мартыИ за твой роковой апрель.

1950-е годы. Крещение

Забудут? – вот чем удивили…

Забудут? – вот чем удивили!Меня забывали сто раз,Сто раз я лежала в могиле,Где, может быть, я и сейчас.А Муза и глохла и слепла,В земле истлевала зерном,Чтоб после, как Феникс из пепла,В эфире восстать голубом.

21 февраля 1957

Ленинград

Ты напрасно мне под ноги мечешь…

Вижу я,

Лебедь тешится моя.

Ты напрасно мне под ноги мечешьИ величье, и славу, и власть.Знаешь сам, что не этим излечишьПеснопения светлую страсть.

Разве этим развеешь обиду?Или золотом лечат тоску?Может быть, я и сдамся для виду.Не притронусь я дулом к виску.

Смерть стоит все равно у порога,Ты гони ее или зови,А за нею темнеет дорога,По которой ползла я в крови.

А за нею десятилетьяСкуки, страха и той пустоты,О которой могла бы пропеть я,Да боюсь, что расплачешься ты.

Что ж, прощай. Я живу не в пустыне.Ночь со мной и всегдашняя Русь.Так спаси же меня от гордыни.В остальном я сама разберусь.

8 апреля 1957

Москва. Ордынка

Я над ними склонюсь, как над чашей…

О. Мандельштаму

Я над ними склонюсь, как над чашей,В них заветных заметок не счесть —Окровавленной юности нашейЭто черная нежная весть.

Тем же воздухом, так же над безднойЯ дышала когда-то в ночи,В той ночи и пустой и железной,Где напрасно зови и кричи.

О, как пряно дыханье гвоздики,Мне когда-то приснившейся там, —Это кружатся Эвридики,Бык Европу везет по волнам.

Это наши проносятся тениНад Невой, над Невой, над Невой,Это плещет Нева о ступени,Это пропуск в бессмертие твой.

Это ключики от квартиры,О которой теперь ни гугу…Это голос таинственной лиры,На загробном гостящей лугу.

5 – 10 мая 1957

Москва

5 июля 1957

Комарово

215 лет. Смерть Баха. (28 июля 1965, Комарово)

Фантазия и фуга. Слушаю.

Боже мой… Сама Чакона!

Играет Игорь Безродный…

…но за ней не войдет человек…

Прелюдия и фуга (играет Л. Ройзман).

Вот он, колокольный звон из 17 века. Как все близко! – (и страшно…)

Еще три дня июля, а потом траурный гость – август («столько праздников и смертей»), как траурный марш, который длится 30 дней. Все ушли под этот марш: Гумилев, Пунин, Томашевский, мой отец, Цветаева… Назначал себя и Пастернак, но этого любимца богов увел с собою, уходя, неповторимый май 60 года, когда под больничным окном цвела сумасшедшая липа. И с тех пор (прошло) минуло уже пять лет. Куда оно девается, ушедшее время? Где его обитель…

1 августа

И все-таки он явился. Сегодня – Илья. Вчера всю ночь катался на своей колеснице по небу. 51 год тому назад началась та война – как помню тот день (в Слепневе) – утром еще спокойные стихи про другое («От счастья я не исцеляю»), а вечером вся жизнь – вдребезги. Это один из главных дней. Теперь пойдут августовские «юбилеи». Завтра день ареста Гумилева (3 августа). Сорок четыре года тому назад. Я узнала об его аресте на Смол «енском» кладбище – похороны Блока.

Анна Ахматова.

Из «Записных книжек»

Август

Он и праведный и лукавый,И всех месяцев он страшней:В каждом Августе, Боже правый,Столько праздников и смертей.

Разрешенье вина и елея…Спас, Успение… Звездный свод!..Вниз уводит, как та аллея,Где остаток зари алеет,В беспредельный туман и ледВверх, как лестница, он ведет.

Притворялся лесом волшебным,Но своих он лишился чар.Был надежды «напитком целебным»В тишине заполярных нар….

А теперь! Ты, новое горе,Душишь грудь мою, как удав…И грохочет Черное Море,Изголовье мое разыскав.

27 августа 1957

Комарово

Могла ли Биче, словно Дант, творить…

Могла ли Биче, словно Дант, творить,Или Лаура жар любви восславить?Я научила женщин говорить…Но, Боже, как их замолчать заставить!

Лето 1957

Комарово

Музыка

Д. Д. Шостаковичу

В ней что-то чудотворное горит,И на глазах ее края гранятся.Она одна со мною говорит,Когда другие подойти боятся.Когда последний друг отвел глаза,Она была со мной в моей могилеИ пела словно первая грозаИль будто все цветы заговорили.

10 сентября 1957

Все, – кого и не звали, – в Италии…

Все, – кого и не звали, – в Италии.Шлют домашним сердечный привет.Я осталась в моем зазеркалии,Где ни света, ни воздуха нет,Где за красными занавескамиВсе навек повернулось вверх дном…Так не буду я с леонардескамиПереглядываться тайком,И дышать тишиною запретноюНикогда мной не виданных мест,И мешаться с толпою несметноюКрутолобых христовых невест.

26 сентября 1957

7 февраля 1958 Москва

16 апреля 1963 (окончено)

Этой ивы листы в девятнадцатом веке…

Этой ивы листы в девятнадцатом векеувяли,Чтобы в строчке стиха серебритьсясвежее стократ.Одичалые розы пурпурным шиповникомстали,А лицейские гимны все так же заздравнозвучат.Полстолетья прошло… Щедро взысканадивной судьбою,Я в беспамятстве дней забывалатеченье годов,И туда не вернусь! Но возьму и за Летус собоюОчертанья живые моих царскосельскихсадов.

5 октября 1957

Москва

Немудрено, что похоронным звоном…

Немудрено, что похоронным звономЗвучит порой мой непокорный стихИ что грущу. Уже за ФлегетономТри четверти читателей моих.А вы, друзья! Осталось вас не много, —Мне оттого вы с каждым днем милей…Какой короткой сделалась дорога,Которая казалась всех длинней.

3 марта

Болшево [52].

Комната № 7

Приморский сонет

Здесь все меня переживет,Все, даже ветхие скворешниИ этот воздух, воздух вешний,Морской свершивший перелет.

И голос вечности зоветС неодолимостью нездешней,И над цветущею черешнейСиянье легкий месяц льет.

И кажется такой нетрудной,Белея в чаще изумрудной,Дорога не скажу куда…

Там средь стволов еще светлее,И все похоже на аллеюУ царскосельского пруда.

16 – 17 июня 1958

Комарово

При музыке

Не теряйте отчаянья.

Опять проходит полонез Шопена…О Боже мой! – как много вееровИ глаз потупленных, и нежных ртов…Но как близка, как шелестит измена.Тень музыки мелькнула по стене,Но прозелени лунной не задела.О, сколько раз вот здесь я холоделаИ кто-то страшный мне кивал в окне.….И как ужасен взор безносых статуй,Но уходи и за меня не ратуйИ не молись так горько обо мне…И голос из тринадцатого годаОпять кричит: «Я здесь, я снова твой!..Мне ни к чему ни слава, ни свобода,Я слишком знаю», – но молчит природаИ сыростью пахнуло гробовой.

20 июля 1958

Комарово

Словно дальнему голосу внемлю…

Михаилу Зощенко

Словно дальнему голосу внемлю,А вокруг ничего, никого.В эту черную добрую землюВы положите тело его.Ни гранит, ни плакучая иваПрах легчайший не осенят,Только ветры морские с залива,Чтоб оплакать его, прилетят…

Июль 1958

Комарово

Герб рода Ахматовых.

Имя. (А.А.А.)

По существу это же страшный крик.

Младенческий, прискорбный и смертельный.

Татарское, дремучееПришло из никуда,К любой беде липучее,Само оно – беда.

Лето 1958

Комарово

Моего предка хана Ахмата убил ночью в его шатре подкупленный русский убийца, и этим, как повествует Карамзин, кончилось на Руси монгольское иго. В этот день, как в память о счастливом событии, из Сретенского монастыря в Москве шел крестный ход. Этот Ахмат, как известно, был чингизидом.