Подросток Савенко, или Автопортрет бандита в отрочестве - Эдуард Вениаминович Лимонов
Презрение Эди странным образом не распространяется на время от времени работающую шпану. Шпана устраивается на работу только под нажимом милиции, удерживается на каждой работе недолго и только и смотрит, как бы сбежать. Как правило, зимой шпана работает охотнее, чем летом. С первыми лучами солнца в сердца шпаны вселяется беспокойство. «Погода шепчет – бери расчет!» – гласит салтовская поговорка, и шпана дружно увольняется с заводов в апреле.
«Никогда не буду работать!» – шепчет злой Эди-бэби, проходя мимо доминошников, и, завернув за угол, безнадежно видит, что Борькины окна темны.
Эди ничего больше не остается, как отправиться домой и попытаться как-то выжать деньги из матери. А в шесть часов к нему должен прийти Кадик. Может, Кадик, который умеет разговаривать с Раисой Федоровной, поможет упросить ее дать Эди денег? Слабая, но надежда вспыхивает в Эди, и он, поеживаясь от внезапно почувствованной сырости, направляется в сторону своего дома, к Салтовскому шоссе.
20
«Диктатура взрослых, – думает Эди, шагая по темным салтовским улицам, он знает наизусть каждый камень и каждое дерево в округе. – Диктатура взрослых и диктатура пролетариата».
Эди считает, что взрослые занимаются полнейшей хуйней, что они со значительным видом делают то, чего, может быть, и не нужно делать. Например, работой они прикрывают собственную слабость. Эди-бэби знает, как на самом деле не любят работать их соседи по дому номер 22 на Первой Поперечной улице. Дядя Саша Чепига так любит болеть и очень радуется, когда не нужно идти на работу. Он тогда играет со своим Витькой и горбатеньким Толиком в футбол возле дома и может играть целый день, даже от водки может отказаться ради того, чтобы поводить мяч.
Глядя рано утром, как невыспавшиеся салтовские жители идут к семи утра грустной вереницей, со злыми лицами на свои заводы, нельзя сделать никакого иного вывода, вывод может быть только один – салтовские жители ненавидят свои фабрики и заводы. Веселеют они только два раза в месяц – в дни аванса и получки.
В этом году Эди-бэби начал учить новый предмет «Конституция СССР». Учить Конституцию скучно и противно. Запоминать громоздкую бюрократию первого в мире советского государства Эди-бэби не хочется. Но, как мальчик с головой, Эди время от времени думает по поводу Конституции. Особенно поразило его то, что, например, восьмичасовой рабочий день считается одним из самых значительных достижений Октябрьской революции. До революции, оказывается, рабочие работали по 10, 12 и даже 14 часов в сутки. «Ни хуя себе! – думает Эди. – Каким же нужно быть рабом, чтобы согласиться работать 12 часов в сутки!»
Однако начитанный Эди знает, что примитивные племена Новой Гвинеи, где столько лет провел исследователь Миклухо-Маклай, и еще Австралии, Африки и Океании работают – охотятся, собирают фрукты и коренья – в среднем всего три часа в сутки! «Кой же хуй! – думает Эди. – Получается обман». Эди предпочел бы жить в примитивных условиях, лишь бы работать на пять часов в сутки меньше, раз уж совсем не работать нельзя.
Отец Эди-бэби тоже не любит свою военную службу. И мать не любит отцовскую работу, она иногда в запальчивости утверждает, что жизнь их семьи разрушена отцовской службой, что Эди-бэби и мать совсем не видят отца. С другой стороны, отец, разозлившись на материны причитания, резонно замечает, что как же они будут жить, что есть и во что одеваться, если ненавистная матери военная служба вдруг исчезнет из их жизни.
Эди же иногда мечтает, что семья их живет по-другому – в деревне – и отец его пашет землю в белой рубашке. Эди видел такого отца в венгерском фильме. В мечтах у отца и матери и Эди-бэби есть дом, похожий на тот, который есть у Витькиных деда и бабки, только больше. Но в мечтах Эди и семья их больше, кроме Эди есть еще Ася, и Кадик, и Витька – другие дети. И Витькины дед и бабка – его, Эди-бэби, дед и бабка в мечтах. И у всех у них много цветущих яблонь вокруг, и лошади, и ружья, чтобы себя защитить. Эди не хочет, чтобы милиция его защищала, он защитит себя сам.
И почти все время семья Эди-бэби одета в белое. Никто из членов семьи не хочет носить темные тряпки. И у каждого ребенка есть своя отдельная комната. Наконец, у Эди-бэби есть место разложить свои выписки, тетрадки, книги и повесить географические карты. Сейчас все это лежит кучей в неработающей ванной комнате, но так как вскоре строители обещали пустить горячую воду, то, может быть, придется перенести пожитки Эди в подвал под домом 22, где у них, как у всех жителей дома, хранятся мешки с картошкой, а раньше, до газа, хранились дрова и уголь.
Взрослые серьезно играют в игру, в которую половина, а может быть, и никто из них не верит – Эди-бэби в этом убежден. Эди-бэби отлично знает, кто такой его отец, и знает, как он слаб, а взгляни на отца со стороны, когда он в мундире и с колодками медалей и орденов, в фуражке, сапогах и галифе идет по улице, – о, тогда отец само воплощение силы и власти! А сам квартиры не может добиться у начальства!
Слушая по телевизору и разглядывая лица руководителей Украины и Советского Союза, Эди-бэби удивлен, что они такие примитивные и говорят с таким деревенским акцентом. До 1953-го, когда у них появился телевизор в доме, один из первых телевизоров в Харькове, Эди не видел руководителей своей страны двигающимися и говорящими. Теперь он
