Фасолевый лес - Барбара Кингсолвер
Лу Энн, которая жила здесь уже достаточно давно, чтобы проводить параллели, говорила, что от цикад ее прошибает пот. У меня все было гораздо серьезнее. С помощью воздушного шланга я сдувала этих сволочных насекомых с паркинсоний, растущих возле дома Мэтти, и они, негодующе вопя, уносились прочь, лавируя, словно сделанные из бутылок ракеты. Каждый раз, проходя мимо фрески Иисуса, нашего Господа, я молила его о дожде.
Но каждый день газета предупреждала: осадков не ожидается.
– Помнишь, что там было, в зоопарке? – спросила Лу Энн, все еще мысленно занятая ужасами, происходящими в Либерти, штат Канзас. – Там же были эти, сиамские близнецы, родившиеся уже беременными, так? Или кто-то еще?
– В зоопарке были гигантские черепахи, – отозвалась я.
Лу Энн, вспомнив увиденное в зоопарке, рассмеялась.
– Как выглядит беременная черепаха, интересно? Ей что, специальный панцирь выдают, с эластичным поясом? Прямо хочется съездить проверить, как у нее дела.
– Знаешь, что сказал мне Эстеван? – произнесла я. – По-испански «родить ребенка» дословно будет «подарить его свету». Неплохо, да?
– Подарить ребенка свету?
– Ага, – промычала я, поскольку читала про подводные землетрясения. Оказывается, они создают гигантские волны, но если ты плывешь на корабле, то почти их не чувствуешь – они прокатываются под днищем судна.
Я скрутила волосы узлом, чтобы не падали на потную шею, и с завистью посмотрела на коротко остриженную площадку для гольфа на голове Лу Энн.
– Я была уверена, что Дуайн Рей родится сиамским близнецом или еще с какой-нибудь проблемой, – сказала она. – Потому что была такая огромная. Когда он родился, я раз пятнадцать спросила врача, нормальный ли ребенок. Просто не могла поверить, что все хорошо.
– А теперь каждый день не можешь поверить, что он себя где-нибудь не придушит или не утонет в кулере со льдом, – сказала я как можно мягче, после чего отложила газету и внимательно посмотрела на Лу Энн.
– Можно тебя спросить: почему ты такая нервозная, как по-твоему?
– Тэйлор, я тебе кое-что расскажу, только обещай, что никому не проговоришься и не будешь смеяться.
– Клянусь.
– Через неделю после того, как родился Дуайн Рей, мне приснился сон, будто мне явился ангел. Наверное, с неба, но неба там было не видно. Одет он был по-современному, в костюм. Галстук коричневый. Но это был ангел, совершенно точно – крылья и все такое. И сказал, что послан мне из будущего и что мой сын не доживет до двухтысячного года.
– Лу Энн! Да стоит ли…
– Не торопись! Это не самое страшное. На следующее утро я читаю свой гороскоп, а там написано: «Послушайся совета незнакомца!» Неужели тебе не кажется, что это что-то значит? Гороскоп был не во сне, а настоящий. Я вырезала его и сохранила. А гороскоп Дуайна Рея предостерегал его от ненужных путешествий, и я подумала, что это означает путешествие по жизни. Но как же его избежать? Что же мне было делать? Все это напугало меня до чертиков.
– Ты просто повсюду выискиваешь несчастные случаи и катастрофы. Ты охотишься за ними везде, даже в газетах. А если чего-то настойчиво искать, всегда это найдешь.
– Как ты считаешь, я совсем чокнутая? Я всегда была такой. Мы с братом в детстве играли в одну игру с коробкой из-под сигар. Это была наша любимая игрушка. Там, на внутренней стороне крышки, была нарисована дама в облегающем красном платье с разрезом чуть не до пупа. Странно, что бабуля Логан ее у нас не отобрала. Дама протягивала тебе сигару. Она была, наверное, хостесс из казино, но мы с братом думали, что она цыганка. И верили, что, если спросить у нее, какими мы будем в будущем, она это покажет. Мой брат в этой игре доходил аж до девяноста лет. Говорил, что видит себя с бородой, в большом белом доме, где с ним живут семнадцать собак. Он любил собак, а мама с бабушкой разрешили ему завести только Бастера. Я же была жуткая трусиха и позволяла себе заглянуть не дальше, чем на пару недель вперед. Допустим, нужно идти в сентябре в школу, и я говорила: «Вижу на себе новое розовое платье». Но никогда, ни разу я не спрашивала, какой буду лет в двадцать или двадцать пять. Боялась.
– Чего?
– А вдруг я к тому времени уже умру? Посмотрю в коробку, а я там лежу мертвая.
– Но это же игра. Выдумка. Ты же могла увидеть себя любой, какой захотела.
– Да я понимаю, – покачала головой Лу Энн. – Но я думала, что увижу что-то страшное. Нелепо, правда?
– Может быть, это оттого, что умер твой отец? И ты на этой теме зациклилась?
– Да я просто больная на голову, вот и все.
– Неправда, Лу Энн. У тебя много хороших качеств.
Обычно Лу Энн отплевывалась от комплиментов так, словно это были горькие противные пилюли, но на этот раз ее голубые глаза посмотрели на меня почти умоляюще.
– Каких? – спросила она.
– Да, э-э-э, всяких, – замялась я. Не то чтобы это был сложный вопрос, просто Лу Энн застала меня врасплох.
– Ну, во-первых, – сказала я, подумав пару секунд, – если ты о ком-то слишком беспокоишься, значит, он тебе точно не безразличен. Дуайн Рей всегда будет знать: что бы ни случилось, ты всегда рядом и никогда его не бросишь. Ты не дашь ему умереть от обезвоживания, не дашь вырасти бесхарактерным. Ты про все ужасы в мире знаешь из газет.
Я говорила серьезно – она ведь их мне без конца зачитывала.
– То кто-то забыл ребенка в машине, и тот поджарился, то еще что-нибудь в этом роде. Лу Энн, ты просто слишком хорошая мать.
Но она горестно покачала головой.
– Нет, Тэйлор! Я просто чокнутая. А теперь и Дуайна Рея воспитываю таким же. И ничего не могу с собой поделать. Если кто-то предложит мне заглянуть в две тысячи
