Сергей Каледин - Записки гробокопателя
Костя долго втискивался в узкий дверной проем, заклиненный ошалелой толпой. Кто-то оттолкнул его, он снова втиснулся, его ударили по лицу, он не ощутил боли. Добравшись наконец до своей койки, Костя упал на нее и с головой накрылся одеялом.
Сколько времени прошло, он не знал. Кто-то сдернул с него одеяло. Костя открыл глаза. Быков.
За разбитыми окнами тормознул "Запорожец" Лысодора. Лысодор, в шапке пирожком, в коричневом драповом пальто, быстро вошел в казарму.
- Здравствуй, Петр Мироныч! - протянул ему руку Быков. - Кто дежурным сегодня?
- Буря... Младший лейтенант Шамшиев.
В роту влетел старшина Мороз. Дернул руку к козырьку.
- Твои, Остапыч, - с удовлетворением сказал Быков. - Молодцы ребятки... Ты им сухари суши, Остапыч. Рота молча стояла посреди казармы.
- Зачем сухари? - тупо спросил Миша Попов, пробуя зубы на шаткость.
- Кто спрашивает? - обернулся к нему Быков. - Ты, плановой? Ты зубки-то не трогай, опусти ручки... Вот так. Сухари зачем?.. Гры-ызть... Сидеть и грызть. Вот так вот, ребятки-козлятки. А вы как думали? Не хочете по-человечески служить, - голос Быкова набрал полную силу, - башкой к параше!.. Всю роту! На строгач! Роба в полоску!
- Вторая начала! - выкрикнул кто-то из строя.
- Кто сказал - шаг вперед!
Никто не вышел.
- Чего творят, падлы! - покачал толовой Мороз. - Два года и тех не могут... А я, мы все вот... - Мороз поочередно ткнул пальцем в Быкова, в Лысодора и в себя. - И до войны, и войну всю, и после...
- Ты им, Остапыч, больше не объясняй, - переходя на обычный свой красивый спокойный голос, сказал Быков. - Объяснять своим можно. А это... Р-рота-а! Слушай мою команду! Становись! Равняйсь! Смирно! Старшина! Поверку полным списком. Из роты никому. Где Дощинин?
- Поехали за ним.
- А кто "подъем" крикнул?
Строй молчал, но все как один невольно посмотрели на Бабая. Бабай вобрал башку в плечи и замер, вздрагивая, как от холода.
Брестель с журналом в руках начал поверку.
- Кто дневалил? - спросил Быков.
- Это не я... - заплакал Бабай.
- Что такое? - брезгливо поморщился Быков. - Старшина!
Мороз подался вперед.
- Да он сейчас... Пройдет у него... Керимов! - рявкнул он на Бабая. - Чего раньше времени?! Тебя никто ничего, а ты в сопли?!
- Кричал... - залопотал Бабай. - Я не знал... Мне кричали - я кричал.
- На КПП, - бросил Быков. - Потом будем разбираться. Начинайте поверку.
В роту вбежал Валерка Бурмистров со своими. Бабай стоял последним в строю. Слезы текли по его небритым щекам.
Мороз хлопнул по спине Валерку.
- Это... Сведи его, что ль. Чего он здесь? Тулуп дай. А то замерзнет. Тулуп, говорю, дай!
Валерка вытянулся:
- Есть!
- Понабрали армию... - бормотал Мороз. - Уводи, кому сказал!
Валерка потянул Бабая за рукав.
- Пошли...
Мороз заглянул в Ленинскую комнату, покачал головой.
- А здесь-то стекла кому мешали?.. Графин где?
- Разбили при наступлении, - усмехнулся Куник.
- Ты, верзила, молчал бы! С тебя первый спрос! - Мороз погрозил ему татуированным кулаком.
Брестель закончил поверку и с журналом подошел к Морозу. Мороз надел очки, взял журнал в руки.
- Все по списку? - спросил Быков Мороза.
- Никак нет, двое в больнице, один в бегах, трое насчет туалета, чистят. Их сюда без бани нельзя - в калу все...
- Карамычев здесь, - заложил Костю Брестель.
- Отбой, - скомандовал Быков и вышел из казармы. - Минута. Всем по койкам!
Строй распался, загудел.
- Слышь, Карамычев, твои не воевали, ясно? - сказал Мороз, подойдя к Костиной койке. - Ты-то сам накой хрен в казарме?
- Не знаю... - промямлил Костя.
- Узнаешь... Следствие вот начнут - все узнаешь... Над тобой койка пустая? Я лягу. - Мороз расстегнул мундир, под мундиром была красная бабья кофта, застегнутая на левую сторону.
- Зачем вам наверх, товарищ старшина? - засуетился Костя. - Ложитесь внизу, я наверх...
- Ладно, - скривился Мороз и полез на верхнюю койку. - Это у вас, у сопляков, счеты: кому где спать... Петух жареный не долбил еще... Живые все?
- Губаря кто-то сделал, - сказал Женька.
- Их долбить - стране полегче, - сказал Старый.
- Молчал бы... Башка как колено, а домой возвернуться не можешь!
Мороз заворочался, укладываясь поудобнее.
- Кто губаря - разберутся, - покряхтел ой, - а вот библиотекарке глаз хоть фанэрой зашивай...
- Откуда вы знаете?! - вздернулся Женька.
- Ишь ты! - ухмыльнулся Мороз. - Задергался, хахаль кособрюхий. Будешь ей теперь из тюряги за увечье платить. Побахвалиться захотелось перед сикухой: нет, мол, на меня управы!.. Хочу - дурь сосу, хочу - бабу в роте черепешу... Дурак! Спать. Отбой.
Казарма затихла.
Костя лежал с открытыми глазами. Наверху под Морозом заскрипели пружины.
- А билеты-то взяли? - шепотом спросил Мороз, свесившись с полки.
- Взяли.
- Ты вот что, ты одеись и к своим иди, может, ничего, может, получится...
5
Голая - старики в плавках, молодые в одних подштанниках, - посиневшая четвертая рота стояла, выстроенная вдоль казармы.
Комиссия - коротенький полковник и два майора в сопровождении Быкова, Лысодора, капитана Дощинина, Мороза и забинтованного Бурята - неспешно бродила вдоль строя.
Уже начались хитрости; поврежденные в побоище старались по мере приближения комиссии встать в начало строя, где комиссия уже прошла. Поэтому комиссия прошла вдоль строя один раз, потом еще раз - со спины.
- Руки вверх! - скомандовал коротенький полковник.
Двести с лишним багровых стройбатовских кулаков на белых руках вскинулись к потолку.
- Туда, - негромко скомандовал полковник Сашке Кунику. Под мышкой у него синел квадратный отпечаток пряжки.
Куник понуро поплелся в Ленинскую комнату, куда комиссия загоняла явных участников.
Через некоторое время восемнадцать человек без ремней в сопровождении губарей потопали по бетонке к воротам. И Куник, и Женька, и Миша Попов. На губу. На КПП места мало.
В казарме вставили стекла, стало теплее. Максимка оттирал присохшую к тумбочке кровь и рвоту.
- ...Вина хорошего попьем... - Нуцо ломом натягивал половые доски, а Костя шил гвоздем. - У меня вся Молдавия родня. У меня дед есть. Он еще против вашего царя воевал. Его побили, он глупой сделался. И слабый весь. Румынский царь ему пенсию платил. А потом ваши пришли перед войной. Перестали платить, враг стал...
- В Москву пусть напишет, - посоветовал Фиша.
Нуцо засмеялся.
- Да он помрет скоро. Старый... Мороз идет!
Мороз подошел к яме, заглянул в нее.
- Кончаете уж?.. Ну-ка хэбэ скидайте!
Фиша стянул робу.
- Ты-то чего раздеешься? - жестом остановил его Мороз. - Ты ж на плацу не был. Одеись назад. - Мороз покачал головой. - Ишь, какая нация шерстистая, хуже грузинов. - Обошел голого по пояс Нуцо. - Чисто. Одеись. - Посмотрел на Костю спереди, остался доволен. - Повернись! (Костя повернулся спиной.) Божечки ж ты мой!.. Ты погляди, у него ж спина!.. И пряха. След. Куда ж ты лез-то, паразит! - Он пыхнул дымом в сторону.
Костя стал вяло одеваться.
- Да, кто ж губаря-то, а?..
Костя пожал плечами. И посмотрел на Нуцо. И Нуцо, улыбаясь, тоже пожал плечами.
- Работайте, - сказал Мороз. - Бог даст...
С губы донеслась песня: "Не плачь, девчонка, пройдут дожди".
- Ты зубы-то сыми, - проворчал напоследок Мороз в сторону Нуцо. - Медь во рту - один вред... И людям в глаза бросается... А то слухи: с зубами ктой-то по плацу прыгал...
Мороз ушел.
Нуцо ногтями стал торопливо сковыривать бронзовые коронки, от усердия даже на землю сел,
- Ты чего? - обеспокоился Фиша. - Земля холодная, а тебе почки болят. Встань.
Перед самым ужином прибежал Валерка Бурмистров. Валерку бил колотун, тряслось все: и сиськи и брюхо...
- Земеля-я! Мать твою... - зашипел он, наступив кедом на гвоздь в доске. С перекошенной от боли мордой Валерка другой ногой придержал доску, снялся с гвоздя. - Чурка ваш повешался, на хрен!
- Бабай? - выдохнул Костя.
- Он... Сволочь, - шипел Валерка, тряся ногой. - Заражения не будет?
- Когда?
- Да он не до смерти, - скривился Валерка. - Слышь, еврей! - крикнул он Фише, столбом замершему в яме. - Иод принеси! По-быстрому! Кому сказал?!
Фиша не трогался с места,
- Принеси, - попросил Костя. - В канцелярии аптечка.
- Сплю, земеля, и чего-то прям, знаешь, ну не знаю, как сказать, бормотал Валерка. - Встал, в глазок глянул. А он висит, ногами дрыгает. Я раз - и за сапоги!.. Чуть ему калган не оторвал.
- Живой он?
- Дышит... Я его малость... - Валерка потусовал кулаками воздух. - А чего он? Я с него ремень брючный забыл, он на нем и повешался. Пойдем глянем, а то я один не это... Пойдем, земеля...
Бабай лежал на бетонном полу в камере. И плакал. Лицо его было разбито.
- Бабай! - Костя потеребил его за рукав. - Ты чего?.. Зачем ты?..
- В турму не хочу...
- Да кому ты, на хрен... - замахнулся по инерции Валерка.
- Позови Морозу! - плакал Бабай. - Позови старшину Морозу!..
- Позвать бы... - поднимаясь с корточек, полувопросительно сказал Костя. Мороз в роте?
