Мирза Ибрагимов - Слияние вод
-Ладно, пришлю карету "Скорой помощи", - сказал Гошатхан.
На шоссе, километрах в десяти от фермы, он натолкнулся на рустамовскую "победу", которая прочно застряла в выбоине, залитой жидкой грязью.
Шофер то садился за руль, включал мотор, то, выскочив, подкладывал под колеса хворост, охапки сухой травы, но задние колеса буксовали, со свистом отбрасывая сучья.
- Останови! - приказал Гошатхан своему шоферу.
Услышав, что Рустам послал сына за женой Керема, Гошатхан руками развел. "Что за характер! Вчера был один, сегодня совсем другой. Вот так киши!..." Втроем они с трудом вытащили машину, развернулись и помчались на ферму.
Когда больную вынесли из палатки и положили в "победу", Гарагез и сынишка зарыдали, расплакались и близнецы, видно потому, что пришло время плакать...
- Надо и детей брать, - шепнула Мелек мужу. - Здесь оставлять немыслимо...
Керем и слушать сперва об этом не захотел, потом согласился, но сына все же не отпустил: пусть привыкает к суровой жизни чабана.
Через час жена Керема была уже в районной больнице, близнецы - в яслях, Гарагез жить у Гошатхана отказалась, запросилась к бабушке Телли.
- Значит, тебе у нас не нравится? - спросила Мелек.
Девочка прижалась к ней, всхлипнула, но ничего не ответила...
Поворчав по поводу бабьих капризов, Гошатхан усадил на заднее сиденье просиявшую Гарагез, а сам сел рядом с шофером.
У здания управления водного хозяйства они встретили Майю.
- Домой? Ну, садитесь! - предложил Гошатхан.
По дороге непрерывно шли арбы с навозом и минеральными удобрениями, грузовики с семенами. Майя всем интересовалась, расспрашивала Гошатхана, она чувствовала себя уже коренной жительницей Мугани.
- Да, еще неделька-другая, и зазеленеет наша степь. Красота! вздохнул Гошатхан.
- Любите деревню?
- Еще как! Да странная какая-то любовь, страданий много приносит.
- Почему?
- А потому, что нельзя не страдать, сталкиваясь с бескультурьем, которому нет оправдания, - горячо сказал Гошатхан. - Были на ферме? Видели? Так что ж тут спрашивать...
Майя чувствовала себя неловко: камешки летят в огород Рустама.
- Во всяком случае, здесь много хороших людей. С такими можно горы своротить.
- Правильно. Тем более надо о них заботиться. Вот этого-то ваш свекор и в ум не берет, - сердито сказал Гошатхан.
Неожиданно Майя тронула шофера за плечо и попросила остановить машину. Тот свернул к кювету, затормозил, колеса зашипели в грязи... Выпрыгнув, Майя подбежала к делянке озимой пшеницы.
- Ну посмотрите, что за бессовестные люди! - пожаловалась она Гошатхану. - Пустили на участок воду - и ушли.
Гошатхан нехотя вылез, подошел, окинув глазом знатока посевы: действительно, мутная илистая вода из старого арыка залила делянку; набухшая, раскисшая, досыта напившаяся земля не принимала влагу.
- Где же поливальщик, где? - с отчаянием спрашивала Майя. - Ведь почва станет заболачиваться.
На дороге показался приземистый мужчина в черной шапке, Майя подозвала его. Мужчина приближался медленно, вразвалку; подойдя, молча, пристально посмотрел на Майю.
- Поливальщик?
Он так же, в упор, продолжал глядеть на нее, потом перевел пристальный взор на Гошатхана, но ничего не ответил.
- Тетя, это Немой Гусейн, - шепнула Гарагез.
- Ага, сам бригадир. Почему пустили на участок так много воды?
- Вреда от воды не бывает, - лениво ответил бригадир. - Младенец не растет без материнского молока, а пшеница без воды.
- Вот и неверно - возразила Майя. - У грудных детей случается молочное отравление, если пичкают одним молоком. Так и с муганской землей. Мало воды беда, много воды - двойная беда.
Гусейн пошевелил губами и буркнул невнятное "лырч".
Гошатхану показалось, что бригадир только прикидывается глухим, и он сердито сказал:
- Чего "залырчал", не скотину пасешь...
- Нечего попусту с бабой препираться, - грубо сказал Гусейн. - Вода ей помешала, подумаешь!
- Вот и подумай. В низинах земля заболачивается, на косогорах засолонится. - Гошатхан нервно дернул плечами. - Учили вас чему-нибудь? Грунтовые воды, в Мугани содержат соли и стоят высоко. Значит, чрезмерный полив вызовет подъем грунтовых вод и засолонение почвы. Ясно?
- А дальше что?
- А дальше то, что ищи поливальщика, - распорядилась Майя.
- Это не мой участок. - Гусейн зажевал губами.
- Колхоз-то твой? - не сдержался Гошатхан.
- У меня и без вас горя хватает. Мой участок еще не вспахан, - сказал, позевывая, Гусейн и пошел вдоль арыка.
- Аи, дядюшка, и не стыдно тебе! - звонко прокричала из машины Гарагез. - Ведь эти земли весной к твоей бригаде отошли.
Обернувшись, Немой Гусейн зашипел:
- Молчи, дочь вора!... Отец всю колхозную ферму разорил.
Девочка задохнулась от обиды, всхлипнула и исступленно закричала:
- Врешь, врешь, мой отец честный! И руки и ноги в мозолях. Мы едим свой хлеб!
Гошатхан понял, что продолжать разговор бесполезно, и предложил Майе ехать дальще.
- Товарищ завобразованием, с председателем поговорите, вон он сам! крикнул Гусейн и засмеялся.
Его наглая выходка не возмутила, а только заставила задуматься Гошатхана. "Немой-то немой, а вон как раскричался! Видимо, знает, что у меня с Рустамом были стычки, и сейчас надеется, что председатель поддержит его. Пожалуй, сознательно вызвал меня на скандал..."
А Рустам уже подошел к ним и подозрительно смотрел на невестку, Гошатхана, плачущую в кабине девочку. Что тут творится?
- Полюбуйтесь, товарищ председатель, как завобразованием вмешивается в колхозные дела, отменяет ваши приказания, - жалобно сказал Гусейн. - Кто же здесь хозяин? Кто?
- Что за митинг? - сурово спросил Рустам. - А ты почему не на ферме?
- Удобрение возим, тут не до фермы!
- Об удобрениях особо поговорим, - с глухой угрозой проговорил Рустам. - Отвечай, что тут случилось?
- Мешают работать, товарищ председатель... Спросите этого начальника, зачем сует свой нос в наши арыки...
Грубость бригадира понравилась Рустаму: старается человек, борется с недругами председателя как может.
В это время из подъехавшей машины вылезли гости, поздоровались с Майей и Гошатханом:
Рустаму не хотелось ругаться с Гошатханом при свидетелях, и особенно при Шарафоглу, но и отступать перед этим демагогом тоже было невозможно.
- Ездить на машине и приказывать каждый может, - не унимался. Немой.
"Ай, Гусейн! - подумал, смягчаясь, Рустам. - Когда молчит - золото, а заговорит-алмаз!... Бей словами, как палкой, по голове этого завобразованием. А за то, что до сих пор не вывез на поле удобрения, все равно я тебе баню устрою".
- Что за митинг? - повторил он строже.
Майе показалось, что Гошатхан растерялся и не знает, как вести себя. А ведь затеяла разговор с Немым Гусейном она сама.
- Дядюшка, разве это полив? Преступление! - дрожащим голосом сказала она Гусейну.
Кара Керемоглу, мгновенно догадавшись, что здесь произошло, ступил ногой в воду, и трясина тотчас же засосала хромовый сапог.
- Упокой, господи, отца твоего, - с притворным страхом воскликнул он, - на лодке, что ли, собираешься плавать?
Все расхохотались. Гусейн беспечно сказал:
- Эта полоска под склоном, разве не видите? Вот вода вниз и сбежала. Застоялась на маленьком пятачке, а весь-то участок в полном порядке.
Рустаму не понравилось желание бригадира оправдать неправильный полив.
- Не устраивай базара, - прервал он Немого и из под полы пиджака показал ему кулак.
Может, Майя и не позволила бы себе при народе так настаивать, но Гусейн, окончательно обнаглев, вызывающе смеялся и говорил, что не понимает, из-за чего инженер и завобразованием подняли такой крик.
- Нет, ты все понимаешь, дурачком не прикидывайся! - сказала она. - На этом участке даже семена не вернем, а об урожае и мечтать не стоит... Да вы поглядите на арык! - обратилась она к гостям. - Это же могила, куда надо закапывать таких лжецов, как Немой Гусейн!
- Арык как арык! - хладнокровно ответил тот.
Рустам с кроткой улыбкой попросил невестку не забываться. Подойдя к арыку, он увидел осыпающиеся стенки и заросшее зеленоватой тиною неровное дно - арык этой весною не ремонтировали.
Надо было и сказать об этом прямо, но, пока он стоял в задумчивости, Шарафоглу крикнул:
- Товарищ бригадир, за арыки ты отвечаешь! Через неделю-две у вас вообще воды не будет!
- Отремонтируем, отремонтируем, - сразу переменил тон Гусейн. Сегодня-завтра покончим с удобрениями, возьмемся за арыки...
Теперь он говорил внятно, рассудительно, Рустам торжествующе посмотрел на гостей: колхоз, он и есть колхоз, всего не предусмотреть, будь ты семи пядей во лбу, Слава богу, что бригадиры самостоятельно маневрируют в зависимости от обстановки.
Но Шарафоглу недоверчиво усмехнулся.
- Ни одного трактора не получишь, если через два дня не вывезешь удобрения! - пригрозил он Гусейну и, как бы мимоходом, бросил хозяину: Смотри, друг, если дело так и дальше пойдет, проиграешь в соревновании.
