Разочарованные - Мари Варей
– Мне очень жаль, я изучила вопрос, но наш план – это безумие, он неосуществим.
– Неосуществим? – спросила Анжелика. – Но почему?
– Пловца обязательно должен сопровождать катер, который поможет ему не сбиться с курса и защитит от грузовых и пассажирских судов. Ей не удастся в одиночку ориентироваться в пути.
Анжелика пожала плечами, будто Моргана и не сообщила ничего важного:
– Сара – превосходная пловчиха, ее тренер даже хочет, чтобы она участвовала в соревнованиях.
Моргана закатила глаза.
– У всех пловцов, сделавших попытку пересечь Ла-Манш, была лодка сопровождения! Течения, медузы, контейнеровозы, переохлаждение – этот заплыв называют «Эверестом плавания», на него нельзя пойти вот так, с бухты-барахты.
– Вовсе не с бухты-барахты, – парировала Анжелика, – Сара плавает уже несколько лет, и у нее есть еще несколько месяцев на подготовку!
– Послушайте, хватит мечтать, это все нереально! Ей просто надо перекрасить волосы и пройти на паром по моим документам!
– В случае побега первым делом проверят списки пассажиров. Мы учимся в одной школе, сразу найдут связь!
Моргана покачала головой, она негодовала, была убедительна, но ничто не могло поколебать настрой Анжелики, которая безгранично верила в мои способности.
– Это безумство, она не доплывет, утонет, а нас привлекут за подстрекательство!
До сих пор, как это ни странно, я единственная не высказывалась о плане Анжелики. С самого начала Анжелика и Жасмин были полностью убеждены в его успехе, Моргана сомневалась. Я же не говорила ничего. Наблюдала, как они прилагают все усилия, чтобы спасти меня, а сама не очень понимала, можно ли меня спасти. И насколько энтузиазм Анжелики ободрял, как горячий шоколад зимой, настолько слова Морганы «она не доплывет», произнесенные категорично, так, будто меня не было рядом, возымели отрезвляющий эффект. Всю жизнь я считалась никчемной. Море и бассейн – только в них я не была никому обузой. Плавание – мой талант. Нелепый и бесполезный, как считала Ирис, но все же мой. Единственное, в чем я была лучше среднестатистического человека. Услышав, как Моргана, которая ничего не смыслила в плавании, заявила, вторя всем другим, что мне ни за что не добиться успеха, я вскипела и резко ее перебила:
– Решать не вам, а мне. Я сделаю это – с вами или без вас.
Повисло гробовое молчание: все были ошарашены тем, что я наконец высказалась, словно я не была главным действующим лицом в этой истории. Анжелика улыбнулась и обняла меня за плечи.
– Разумеется, у тебя все получится, ты всегда была лучшей пловчихой из всех, кого мы знаем.
– Ты погибнешь, – возразила Моргана, – это самоубийство.
– Здесь мне все равно жизни нет. Лучше умереть в открытом море, чем ждать, пока они меня прикончат.
И вновь воцарилась тишина. Моргана отложила свои записи, сделанные во время телефонного разговора с Channel Swimming Association, и долго смотрела на меня, потом развернулась к Анжелике и сказала:
– Тебе не стоило вбивать ей в голову эту идею. Мы все будем в ответе, если с ней что-то случится.
– Ничего плохого не произойдет, – возразила Анжелика, – все у нее получится.
Моргана в отчаянии покачала головой.
– Повторяю, я против. Единственная причина, по которой я соглашаюсь участвовать во всем этом безумии, состоит в том, что без меня Сара окажется в еще большей опасности.
Такое заявление могло показаться претенциозным, но это был объективный факт, ложной скромностью Моргана не страдала. После этого разговора она со страстью океанографа взялась изучать течения, расписание приливов и отливов, чтобы наилучшим образом подготовить мой будущий заплыв. Моей задачей было каждую свободную секунду посвящать тренировкам. А перед Анжеликой и Жасмин стояла цель собрать как можно больше денег, чтобы я могла начать новую жизнь в Англии.
Анжелика устроилась в морской клуб. Зимой там работал только старик Рене. По большому счету в мертвый сезон подручные ему не требовались, но он согласился платить Анжелике вчерную за помощь по выходным, потому что об этом попросила его я. Он любил меня, как свою дочь, которую потерял, и никогда ни в чем мне не отказывал. Анжелика выдавала напрокат гидрокостюмы и доски для виндсерфинга редким смельчакам, которых не страшила зима, поддерживала в порядке катамараны и записывала желающих на уроки парусного спорта, что возобновятся весной. Жасмин со своими высокими результатами на математической олимпиаде стала давать уроки везде, где только могла. Все заработанные деньги складывались в большой крафтовый конверт, хранящийся у Морганы под матрасом. Я же плавала часами напролет. В бассейне и в море, даже в декабре, когда температура воды опускалась ниже плюс десяти. И всегда кто-нибудь из них троих ждал меня на берегу, на ледяном ветру с секундомером в одной руке и полотенцем в другой, не позволяя мне переохладиться. А Жасмин, словно заботливая мать, даже приносила термос с горячим шоколадом, чтобы я могла восстановить силы после такой нагрузки.
Их дружбы я не заслуживала. И часто твердила себе это по вечерам перед сном, ожидая предательства. Жизнь очень рано меня научила: лучший способ не разочароваться в окружающих людях – всегда ждать от них подвоха.
Нынешнее время. Фанни
Лилу с Фанни позвонили в дверь Анжелики, им обеим не терпелось задать множество вопросов. Однако им открыла не Анжелика, а брюнетка в ярко-синем платье. Ее кудри были аккуратно собраны в пышный пучок, на голове поверх прически торчали очки.
От удивления Фанни вздрогнула:
– Жасмин? Что ты здесь делаешь?
– Проходите, – вместо ответа сказала она.
В гостиной их молча ждали Анжелика и женщина с суровым выражением лица в строгом черном костюме.
– Моргана… – на сей раз без удивления констатировала Фанни.
– Здравствуй, Фанни. А ты, должно быть, Лилу, – рассматривая девочку, предположила Моргана.
– Да, это я, – ответила Лилу, смущенная ее пристальным взглядом.
– Моя дочь твоего возраста, – заметила Моргана.
– У тебя есть дети? – из вежливости поинтересовалась Фанни.
– Да, трое, – ухмыльнулась Моргана, – и я замужем. Но ты же здесь не для того, чтобы обсуждать детей или погоду. Поправь, если ошибаюсь.
– Нет, не для того. Могу я сесть?
Анжелика указала на диван, Фанни подчинилась. Лилу уселась, поджав ноги, на ковре и сразу заметила на журнальном столике стопку тетрадей и блокнотов разных цветов и размеров.
– Насколько я поняла из того, что ты мне наговорила в последнюю нашу встречу, – начала Анжелика, – ты считаешь меня виновной, раз в день исчезновения Сары у меня была ее куртка.
– Я действительно так думала, – осторожно подтвердила Фанни. – Да, все эти годы я считала, что ты как-то причастна. Вероятно, оттого я и отдалилась от
