Время перемен - Наталия Миронина
– Если будете хорошо работать – вас будут приглашать постоянно. Нет ничего лучше такой работы. Вы уже людей знаете, они вас. Постоянная работа – это удача. Тем более в наше время. И пожалуйста, не опускайте планку. Самое плохое в нашем молодом бизнесе – это то, что первый раз все отлично, второй раз все хорошо, а третий – оставили пыль или украли ложечку.
Заболоцкая проводила беседы, но сама держала кулаки. Она смогла отобрать действительно хороших сотрудниц. Все были не только хороши собой, но и умели себя вести, были не дурами. «Ох, по-моему, все идет хорошо! Надо Яшкину позвонить поблагодарить и коньяк купить», – думала она. Но Яшкин ее опередил. Он позвонил первым.
– Мать! Ты где таких девок взяла?! – с ходу спросил он.
– Каких – таких? – испугалась Кира.
– Обалдеть каких! Хороши, как с конкурса красоты.
– Так мы же красоту несем в люди! – опомнилась Кира.
– Заболоцкая!
– Я старалась! – отвечала довольная эффектом Кира. – Модели – не модели, а посмотреть приятно.
– Не только посмотреть… – хохотнул Яшкин.
– Но-но, – предостерегла его Заболоцкая, – у меня работают приличные женщины.
– Между прочим, в странах Европы есть профсоюзы проституток. Знаю точно, интересовался.
– А с какой целью? – лукаво спросила Кира.
– Так просто…
– Знаешь, так просто девочки на Ленинградке стоят, – усмехнулась Кира, – и никакого профсоюза не надо.
– Это первобытный капитализм, – вдруг удивил ее банкир, а также бывший бандит Яшкин, – а надо строить бизнес, чтобы дети не боялись жить.
– Ого! – воскликнула Кира. – Вот это слова! Семью, что ли заводишь? С Настей своей расписаться хочешь?
Яшкин замялся, а потом сказал:
– Понимаешь, Настя – баба отличная. И красивая. Но прошла и огонь, и воду. Со мной была с конца восьмидесятых. А сама знаешь, что это такое…
– Догадываюсь, я не все знаю про конец восьмидесятых. Молода еще.
– Ах да! – В голосе Яшкина послышались уважительные нотки. – Ты молодая, но голова у тебя варит и хватка, как у мужика.
– Спасибо, – Кире была приятна похвала, – так что же с Настей твоей не так?
– Вот это самое и не так, – замялся Яшкин, – хочу такую, чтобы ничего не знала ни про меня, ни про те дела.
Заболоцкая задумалась.
– Знаешь, но такой опыт скрепляет.
– Ага, типа кровью… – буркнул Яшкин.
– Кровью – не кровью, но пережитым.
– Нет, хочу юную, невинную, образованную…
– Ясно, – Кира не стала больше спорить, – может, ты и прав. А девочек моих пусть не трогают. У них другие задачи.
– Ладно, ребят своих еще раз предупрежу. Но все же скажи, откуда такие модели?
– Не поверишь, с улиц Москвы, Тамбова и Твери. Понимаешь, у нас вообще бабы красивые. Но жить им приходится в тяжелых условиях.
– Там одна такая… – мечтательно произнес Яшкин.
– Это кто же из них?
– Блондинка. Длинная.
– Высокая, – автоматические поправила его Кира.
– Пусть высокая. И глаза у нее голубые. Кукла, но с мозгами. Я с ней поговорил.
Кира про себя хмыкнула – насколько она знала, Яшкин не был интеллектуалом.
– Так и приглядись, может, оно это и есть. Та самая… Единственная…
– Да, но… Ей же не восемнадцать лет.
– А зачем тебе та, которую всему надо учить? Разбалуешь, потом раздражать будет.
– Тоже верно… Ну, сосватаешь? Как бы…
– Поговорю. Но ты лишаешь меня хорошего сотрудника.
– Подожди… Может, еще не срастется, – сказал Яшкин.
«А это как за дело взяться!» – подумала Кира. Она была уверена, что эта самая красавица, до изумления похожая на модель Клаудию Шиффер, согласится на знакомство с Яшкиным. «Жизнь диктует…» – вздохнула она и принялась подсчитывать выручку.
Выручка была хорошей. Дела пошли, и Кира могла бы вздохнуть свободней, если бы не два обстоятельства. Первое – Григорьев, который обижался и заискивал, чем ужасно раздражал Заболоцкую. Ей хотелось, чтобы личная жизнь не отнимала у нее время и внимание. А с Олегом Борисовичем приходилось вести разговоры и изображать заботу и заинтересованность в том, как продавались душевые кабины и коврики на силиконовой основе. Григорьев с подачи Киры недавно стал торговать и сантехническим оборудованием. Второе обстоятельство было деликатного свойства. Кире покоя не давали слова Яшкина, что ее уборщицы (а именно так про себя их называла Кира) хороши, как модели. «Черт, фигуры у них не как у моделей, та же самая Янка даже толстовата для подиума, но ведь хороша и похожа на эту самую немку. Да, что-то в словах Яшкина есть», – думала она.
Через три дня Кира попала в гости к Лиле Мельниковой. Случилось это внезапно. Кира встретила Стаса Перова. Он тащил пакет с продуктами.
– Здравствуйте, Кира! – Он первый окликнул ее.
Заболоцкая оглянулась, увидела красивого, модного мужчину. Она даже не сразу узнала в нем Перова. «Ого, тут не только деньги, тут лоск, некоторое барство и… даже стиль!» – Кира изумленно изучала мужа Лили и тут же вспомнила ее жалобы. «Да, надо очень стараться, чтобы рядом с таким мужчиной быть нужной, интересной, востребованной. Как же быстро работа, а может быть, и деньги накладывают отпечаток».
– Стас, вас не узнать! – сказала она Перову. – Вы стали таким…
– Мне все говорят, что похож на молодого и борзого чиновника. Все говорят, и все ошибаются. Я совсем не такой.
– Знаете, это хорошо, что вас так воспринимают. Главное, они не догадываются, какой вы на самом деле.
Перов с интересом посмотрел на нее.
– Этот вывод вы сделали, опираясь на свой опыт?
– И на свой – тоже. Зачем людям лишняя информация. Она приводит к ошибочным умозаключениям.
Перов рассмеялся.
– Да, правильно, я как-то с этой стороны не подходил к вопросу.
– А зря, – подмигнула ему Кира.
– Послушайте, поднимайтесь к нам! Лиля дома. Я тут накупил всего вкусного и вредного. Чай будем пить. А еще есть коньяк и шампанское!
– А давайте, – неожиданно для себя согласилась Кира. С Перовым было легко и все проблемы вдруг стали обыденными, и в гости захотелось. Как раньше, когда Кира заглядывала к Мельниковым и оставалась у них до позднего вечера. Когда были разговоры, воспоминания Тамары Леонидовны, важность Петра Вениаминовича в его скупых и осторожных намеках на разные события. У Киры даже на душе стало тепло –
