Привет, офисный планктон! - Светлана Рощина
Миша убрал руки с моей груди и произнёс:
– Значит, если кто-то из нас уйдёт с этой работы, у нас с тобой что-то может быть?
– Возможно. Но сейчас мне лучше уйти домой.
И Миронов сделал шаг в сторону, пропуская меня.
– До свидания, Миша, – сказала я, выскальзывая из его кабинета.
– До свидания, Катя, – услышала я в ответ, но не обернулась.
«Бог мой, что же я натворила!», – думала я, убегая домой со всех ног. Нужно будет какое-то время избегать общения с Мироновым, чтобы тот успел успокоиться и выбросить из своей головы всякие крамольные мысли на мой счёт! И несколько последующих дней я старалась как можно реже заходить в кабинет к Мише Миронову. И делала это только тогда, когда там был кто-то ещё.
Не могу сказать, чтобы после того дня Миша испытывал неловкость, общаясь со мной, но я боялась повторения подобной ситуации. Раньше Миронов никогда не позволял себе подобное поведение с женщинами. И причиной того, что нехорошие мысли оказались в его голове, вероятнее всего, было моё неосторожное поведение и слишком свободные беседы, которые я позволяла себе с ним вести.
Впрочем, я со всеми знакомыми мужчинами вела себя подобным образом, и все понимали, что небольшой флирт и откровенность в разговорах с моей стороны – это не призыв к действию, а просто особенность моей натуры. И я не строю из себя великомученицу и оскорблённую невинность, когда какой-нибудь мужчина начинает флиртовать со мной в ответ. Я поддерживаю эту игру, потому что понимаю, что на работе мы проводим большую часть своей жизни, и наши коллеги порой нам ближе, чем все наши родственники вместе взятые. И вполне естественно, что на каком-то этапе общения мы становимся настолько близки друг другу, как самые старые друзья, у которых нет никаких секретов друг от друга и которые понимают тебя с полуслова. С помощью флирта и неприличных шуточек мы просто поддерживаем друг друга в тонусе, не позволяя забывать о том, что все мы – живые люди, а не роботы, созданные для выполнения строго ограниченного количества функций. Мы делимся друг с другом своими эмоциями, чтобы не забывать о том, что жизнь проходит мимо нас, пока мы сидим с утра до вечера за своими рабочими столами и перебираем бумажки, которые, по большому счёту, никому не нужны. А лишь мы сами нужны друг другу. И пока мы помним это, мы остаёмся людьми.
Но Миша Миронов отличался от всех нас. Он был чересчур честным и чересчур эмоциональным, воспринимая каждый взгляд в свой адрес и каждое слово буквально. И если бы он не был женат, кто знает, может, я бы и закрутила с ним небольшой роман. Хотя, признаюсь честно, я всячески стараюсь обходить тему служебных романов, так как считаю, что подобные вещи ничем хорошим не заканчиваются. И самым ожидаемым итогом таких отношений является увольнение одной из сторон служебного романа. Поэтому следовало пресечь на корню то недопонимание, которое неожиданно возникло между мной и Мироновым. И я решила поговорить с Михаилом, чтобы избавить от последующей неловкости наше с ним общение, и, конечно же, в целях исключения повторения того неприятного эпизода, который случился между нами несколько дней назад.
И вот когда очередной рабочий день подошёл к концу и сотрудники других отделов Корпорации дружно стали расходиться по домам, а многие из сотрудников юридического отдела благополучно уехали в Министерство, чтобы потом тоже отправиться домой, я и Миронов, заваленные грудами бумаг, всё ещё оставались на своих рабочих местах.
Когда коридор опустел, и можно было не опасаться случайных встреч с другими людьми, я зашла к Михаилу в кабинет.
– Миша, мне нужно с тобой поговорить, – сказала я Миронову, и он предложил мне присесть рядом с ним на стул, но я села в кресло напротив.
Я старалась говорить спокойным голосом, но внутри меня всё клокотало и кипело. Я очень сильно волновалась, но понимала, что необходимо прояснить обстановку и расставить все точки над «i», потому что в противном случае мне придётся избегать Миронова всё время, пока я работаю в Корпорации. А это было очень проблематично, учитывая, что мы работали в одном отделе, и нам по любому приходилось пересекаться. И поскольку, вероятно, я сама спровоцировала Михаила на неподобающее поведение по отношению ко мне, то именно мне и следовало положить этому конец.
– Я должна попросить у тебя прощения, – произнесла я, глядя Михаилу в лицо.
– За что? – удивился он.
– За тот случай в твоём кабинете неделю назад, – пояснила я. – Мы знакомы с тобой очень давно, и я знаю, что ты бы никогда не позволил себе так вести себя со мной, если бы я сама своими словами не спровоцировала тебя на такое поведение. В тот раз, когда ты пригласил меня «на стол», и я согласилась, это было сказано мной сгоряча. Ты бы и не подумал относиться ко мне как к сексуальному объекту, если бы не те мои слова. И сейчас я чувствую вину за то, что сказала. Я категорически против интима с коллегами, потому что это осложнит рабочие отношения. И так как мы работаем вместе, нам эти сложности ни к чему. Надеюсь, ты простишь меня, а я, в свою очередь, постараюсь больше не болтать лишнего, даже когда чертовски устала.
Миша слушал меня, и я видела грусть в его глазах. Неужели он и вправду заинтересовался мной как женщиной? Он, самый верный муж на свете, которого я знала? Ведь ещё никому не удавалось сбить Миронова с пути истинного! Даже Лене Буроватых, к которой он испытывал исключительно платонические чувства! Это просто ужасно! Как глупо и опрометчиво я поступила!
Да, видимо, лёгкий флирт и безобидные заигрывания для Михаила не были таковыми. Он всё принимал за чистую монету. Только, к сожалению, мне одной удалось заронить грешные мысли в его голову. Какая досада! И теперь, когда его ожидал очередной облом с моей стороны, Миша не скрывал своей грусти.
Да, больше можно было не опасаться повторения неприятных инцидентов, в которых он позволил бы себе лишнее по отношению ко мне или к какой-нибудь другой женщине, но мне было горько от того, что я внесла очередное разочарование в его душу. А я не привыкла обманывать чужие ожидания. Но в этом случае мой отход был оправдан. Пусть Миша поворачивает
