Марианская впадина - Ясмин Шрайбер
Джуди, похоже, была на пределе своих сил после всех волнений и впечатлений, а прежде всего от запахов, проникающих в ее высокочувствительный собачий нос и вызывающих в ее мозгу настоящий фейерверк. Мы вышли на довольно новую узкую улицу, перешли на другую сторону. Там начиналась тропинка, наверное, прогулочная. По обе стороны от тропы паслись овцы.
Джуди была вне себя. Все ее тело как будто находилось под высоким напряжением, она встала как вкопанная, подняла хвост и инстинктивно подняла лапу. В таком положении она застыла, а я стояла рядом, как бесполезная гардеробная вешалка.
– Джуди, все хорошо? – спросила я и тихонько дернула поводок. Никакой реакции.
– Джуди!
Ничего.
Я обошла вокруг нее, закрыла ей ладонью глаза, но она продолжала стоять, как мраморная статуя, и единственным, что выдавало в ней живое существо, был ее нос, который деловито двигался туда и сюда, ловя каждую заигрывающую с ним молекулу запаха.
– Джуди, пойдем уже, – позвала я и потянула за поводок настойчивее.
Она медленно пришла в движение, но была словно в трансе, не слышала меня и никак не реагировала. Мне было интересно, приходилось ли ей уже пасти стадо или это был первый зов, посланный генами в ее слишком маленькие для овчарки, нетипично обвислые уши. То есть, скорее, в ее мозг.
Мы шли по дорожке прямо сквозь стадо овец, но Джуди не останавливалась, хотя по ней было видно, что она насторожена. Когда мы миновали стадо, Джуди несколько раз обернулась, а потом заскулила.
– О, да ты, похоже, почувствовала свое истинное призвание, да?
Я погладила ее по голове. У нее были такие мягкие уши – так бы и уткнулась в них лицом. В общей сложности мы шли, наверное, минут семь-восемь, пока не очутились на берегу реки, больше похожей на ручей. По старому руслу было видно, что раньше река была значительно шире. Растущие температуры и изменение климата не обходили стороной никакую местность на земном шаре.
– А ты знала, что в ледниковый период было не так уж и холодно? – спросил ты меня однажды.
– Что ты имеешь в виду?
– Так написано в новой книге, которую ты мне дала. Температура на планете была только чуть-чуть холоднее, чем сейчас: на четыре или пять градусов.
– Ты говоришь о средней температуре. Да, это верно.
– С ума сойти, но это же был совсем другой мир.
– Правильно.
– А что, если мир теперь снова становится все теплее? Так иногда в новостях говорят, по радио или вечером по телевизору. Папа считает, это глупости.
– Тут, к сожалению, папа глупости говорит. Если средняя температура повысится на два градуса, эффект будет уже необратим. Это означает, что мир сильно изменится. Многие люди этого не понимают, папа тоже. Мир будет совсем другим.
Ты слушал меня как завороженный.
– Как – другим?
– Льды будут все больше таять, из-за чего уровень моря будет подниматься.
– Это же здорово для рыб. У них тогда воды больше будет!
– Это так только кажется, но и для рыб это будет не так здорово, потому что они привыкли к температуре воды, какая сейчас, а она тоже станет теплее. Некоторые прибрежные города затопит. Хорошо от этого не будет никому. Степи и пустыни будут расти.
– Это что значит?
– Это значит, что лесов и полей станет меньше. Там, где сегодня трава и зелень, все высохнет.
– О, нет… Что же станет с косулями, где им тогда жить?
– Им придется уходить и искать себе места, где еще остался лес. Мы, люди, кстати, тоже – нам придется искать другие места для жизни. Землю придется орошать, жизнь изменится.
– Но… А рыбы куда же пойдут? Те, что в реках и озерах? Пруды и ручьи – они не высохнут?
– Высохнут.
– Но они же тогда умрут? Рыбы тогда умрут?
Ты был в ужасе. Я опять не подумала о том, как могут на тебя подействовать мои объяснения.
Лето после этого было непростым. Ты все время бегал с термометром, и тебя охватывала паника, когда температура повышалась на два, три, восемь или девять градусов. Однажды, например, ты на свои карманные деньги купил в супермаркете целый пакет кубиков льда, принес на ближний пруд и бросил в воду. Через две-три минуты весь лед растаял, а температура воды совсем не изменилась. Ты так огорчился!
Что бы ты сказал, если был сейчас со мной здесь в горах и обнаружил ручеек, который, по рассказам, когда-то был бурной рекой?
Я села на большой камень на берегу и отвязала Джуди. Она стояла на почтительном расстоянии от воды, и я даже подумала, не побежит ли она назад к овцам, но она осталась около меня.
Я сняла ботинки и попробовала воду носочком, но тут же отдернула ногу – вода была жутко холодной, боль поднялась до колена. Плеск воды успокаивал, как и солнце, светившее на мои открытые руки. В воздухе висел такой типичный запах озона.
Я подняла взгляд: вершины гор, окружающих меня, смыкались, образуя котел. На некоторых людей скалы действуют угнетающе, давят со всех сторон, как только человек оказывается в горах. Я, напротив, чувствовала себя защищенной и потому бесконечно свободной.
Я вспомнила Регину и снова подумала
