Соло на швейной игле - Андрей Юрьев
Дэн вытащил кофр с гитарой и закрыл багажник.
– Ну, давай, – он кивнул Лёхе и, не протянув руки, пошел к двери.
Лёха проводил его взглядом, глубоко затянулся и выбросил бычок в бурый от грязи и мусора палисадник.
Глава 3
За окном уже стемнело, когда в дверь позвонили. Слава богу, это Крис – только она звонит так, будто извещает о ядерной атаке. Еще и стучит. Крис из тех девушек, которые выбивают закрытые двери ногой.
Она влетела как ураган. Быстро поцеловала и сунула в руки пухлый бумажный пакет. Скинула в угол один «мартенс», взялась развязывать шнурки на другом ботинке, но махнула рукой, и, прыгая на одной ноге, ускакала в туалет.
– Я только с репетиции и сразу к тебе. Соскучилась жутко! – крикнула Крис из-за двери. – Ты как?
– Нормально, – ответил Дэн, шурша пакетом.
Внутри лежала большая коробка с салатом и пирожки. Воздух наполнился запахами еды.
– Есть хочу, умираю! – крикнула Крис из ванной комнаты.
За ужином Дэн рассказал про обморок на репетиции. Хотел посмешить, но Крис огорчилась.
– Ты что, умереть хочешь? – отхлебнула пива, фыркнула и припечатала бокал к столу с такой силой, что в шкафу зазвенели стекла.
– Да ладно, – махнул рукой Дэн, – устал немного, вот и все.
Отзвуки той дневной головной боли все еще напоминали о себе, а вот страх ушел. Дэн обрадовался приходу Крис. В последнее время это случалось не так часто, как хотелось бы.
– Почему ты не хочешь понять? – не сдавалась Крис. – Это же серьезные симптомы! Ты что – Наташа Ростова в обмороки падать? А если инсульт?
Дэн снова махнул рукой:
– Вообще уже жалею, что рассказал.
– Ты должен все-все мне говорить, – сказала Крис и надула губки. Она еще сердилась, но ей уже начало надоедать. Крис меняла настроение, как хамелеон цвета.
– Вообще-то, мило, что ты волнуешься за меня, – с казал Дэн.
– А как иначе? Ведь я люблю тебя, придурок.
Он отодвинулся от стола, раскрыл руки в объятьях:
– Иди ко мне.
Крис запрыгнула к нему на колени и прижалась к груди. Такая крохотная, почти невесомая. От нее пахло полевыми цветами и апельсинами.
– Дай-ка поцелую эти глазки, – прошептала Крис. – Сначала правый. Мой любимый, синий, – о на потянулась губами, – а потом левый, карий.
Откуда в ней столько нежности сегодня?
– Ох, как же я люблю тебя, Дэн!
Она легонько куснула его за нижнюю губу. Он ответил долгим поцелуем. Пока ссоры заканчиваются любовью, в отношениях еще не все потеряно. Дэн чувствовал кожей, как быстро стучит ее сердце. Ее дреды пахли табаком, а шея весной. Не отрываясь от ее губ, Дэн поднял Крис и унес ее в ночь. Глаза их были закрыты, и не существовало на свете людей ближе.
***
Понедельник разорвал сон противным пиликаньем будильника, и Дэн обрадовался, увидев Крис рядом. Она вносила в жизнь подобие уюта и теплоты, пусть и не стала настоящей хозяйкой в доме. Она не любила да и не умела готовить, зато у нее замечательно получалось заказывать на дом пиццу и китайскую еду в коробочках. Она платила сама, с негодованием отвергая его деньги. Отец Крис владел промышленной недвижимостью в Подольске, и на это жила вся их большая, но не очень дружная семья. Крис не проработала ни единого дня в жизни, если не считать концертов ее группы, зато деньги у нее водились всегда, и она с ними без сожаления расставалась.
У Дэна оставалось несколько минут в запасе, и он смотрел, как она спит, подложив кулак под голову. Во сне Крис хмурилась, будто решала там, за гранью реальности, важные дела.
«Крис и важные дела!» – Дэн улыбнулся.
Вчера она не смыла макияж, и нечто черное, не то тушь для ресниц, не то подводка для глаз, размазалось по лицу и подушке, отчего теперь Крис походила на порноактрису. Дэн не удержался, прыснул.
– Чего ржешь? – спросила Крис глухим от сна голосом. – Если надо мной – убью.
Дэн не выдержал и захохотал. Уж очень смешно она говорила, не меняя выражения лица и с закрытыми глазами. Даже губами не шевелила. Словно механическая кукла.
– Точно убью, спать не мешай…
Дэн поцеловал ее в щеку и вылез из кровати. Зашлепал босыми ногами по полу. Быстро собрался
– Я пошел. Хорошего дня, Крис!
– Пока… – донесся из комнаты сонный голос.
Дэн застыл на секунду на лестничной площадке у двери. Подумал – а может, ну его на фиг? Вернуться домой, раздеться и нырнуть под одеяло? Пока душа мечтала, мозг все решил. Он отдал приказ мышцам, и пальцы отпустили дверь. Та закрылась, щелкнув английским замком. Значит, не сегодня.
Рабочий день, как и предполагалось, получился сложным, нервным, но прошел так быстро, что Дэн удивился, заметив, что люди в офисе начали собираться. Посмотрел в окно. Когда успело стемнеть? Он сегодня снова не видел солнца. Вышел из дому затемно, и возвращаться домой придется в сумерках. В сердце кольнуло сожаление. Очередная весна проходит мимо.
О вчерашнем обмороке он и не вспоминал, будто ничего не случилось. Голова не болела, он чувствовал себя превосходно. Дела на работе двигались, продажи росли, как и его авторитет среди сослуживцев и руководителей фирмы. Пять салонов из десяти перевыполнили планы за месяц, в этом была и его, директора по маркетингу, заслуга. Рекламный бюджет отбивался, а участие в главной мебельной выставке в Экспоцентре можно было назвать триумфальным. Но и вкалывать приходилось как никогда. Каждый рубль, вложенный в его зарплату, приходилось отрабатывать.
Дэн любил свою работу, но понимал: такой режим рано или поздно приведет его либо в дурдом, либо в могилу. Похоже, что мирное сосуществование дельца и творца в нем подходило к концу. Одна из личностей должна была уступить, не хватало лишь крохотного движения материи во вселенной, чтобы окончательно разрешить спор. Работа в офисе оплачивала счета, в том числе и хобби, но Дэн мечтал поменять все местами, чтобы заниматься только музыкой. Сочинять песни и петь их людям. Ведь именно этого он и хотел с самого детства.
По дороге домой Дэн думал о новой песне. Первый куплет был готов, но дальше дело застопорилось. Мелодия звучала в его голове так ясно, он даже удивился, что никто, кроме него, ее не слышит. Старенький троллейбус качало, будто рыбацкий баркас в шторм, в Дэна кидало людьми, как брызгами, а он сочинял лучшую
