Коробка с маленькими сокровищами - Резеда Летфулловна Кафидова
Не чувствую своих корней. Язык – определяющий фактор развития детского мировосприятия. И если ребёнка лишить возможности говорить на нём, рушится родовая связь.
Я мучительно ищу ответ на вопрос: почему Господь так ограничил меня в детстве? Разлучил с отцом, не позволил развить эмоциональную связь с матерью и родственниками, не дал познать уют родового гнезда ( а только временные , чужие жилища), позволил пройти сквозь унижения и обездоленность? Может когда нибудь найду ответ. Ведь главное – задавать вопросы.
Может быть, в конце жизненного пути, я вспомню своё детство и ласково улыбнусь ему сквозь года, мудрой улыбкой человека, прошедшего нелёгкую, но такую волшебную дорогу души. И сердце, и всё моё существо замрут в лучах Божественного озарения. И я скажу : « Да, Господи, я поняла! Я нашла ответ. Благодарю Тебя, Милосердный!»
Глава 12 О цветочках и весенней капели
Несколько из этих мини рассказов я показала своим знакомым литераторам. И меня поразило то, что многие из них посоветовали мне убрать уж очень, по их мнению, откровенные моменты. Например про изнасилование. И добавить немного позитива, в виде воспоминаний о билетике в цирк или другой какой нибудь«мимимишности». Но позволю себе не согласиться с ними.
Я убеждена, что настоящий писатель , если уж он таковым себя считает, обязан писать только правду. Даже если это художественное произведение, оно должно
исходить из самой глубины сердца, говорить о том, что действительно его цепляет. Иначе получается суррогат. Может быть, прочитав мои воспоминания, другая женщина увидит что – то своё, и это ей поможет справиться с болью. Она поймёт, что не одинока в своём страдании, что об этом можно и нужно говорить. Кто – то задумается о своих детях. Правильно ли он поступает с ними?
Если бы Толстой не писал об ужасах войны, или Достоевский не описывал бы самого дна человеческой души и всю черноту и сложность жизни, то наша литература стала бы убогой.
Я знаю множество литераторов, с восторгом воспевающих цветочки, бабочек и весеннюю капель. И это тоже имеет право на существование! Как и моя жизнь.
Моя жизнь без прикрас и глянца.
2018 г.
Гранд
Если вдуматься, наша с тобой история – богатая почва для психоанализа. Наглядный пример того, в какие отношения вступает женщина с низкой самооценкой и маленьким опытом общения с мужчинами. Женщина-безотцовщина, обделённая любовью и страстно желающая её получить. А точнее заслужить или завоевать, или вымолить, или дождаться. Но это с точки зрения человеческой логики. А есть ещё и логика духовного роста. Божья воля. Вот с этой стороны я – наглядный пример того, как Господь может ломать человека «через коленку», бесконечно, пока тот не станет трансформером. То есть пока не изменится и не станет таким, каким его хочет видеть Бог. Стать другим собой.
Во мне постоянно идёт внутренний монолог. Обращение к тебе. Общение с тобой. Одностороннее. Хотя прошло уже почти два года, как тебя не стало. А я всё говорю с тобой. С твоей фотографией на стене. Но нет того пресловутого разговора с умершим, о котором рассказывают люди. Того ощущения, что ты рядом. Я этого не чувствую. Тебя нет. А есть жестокое понимание того, что нигде и никогда я тебя не встречу. Не прижмусь к твоей мощной груди, не поцелую, не посмотрю в глаза… Осталась только память и утешительная возможность думать о тебе.
И вот я обращаюсь к тебе, как когда-то : «Женечка», а ты отвечаешь : «Да, моя капелька!». Так ты называл меня. А ещё милым Ангелом. И Медвежонком… Но про себя я называла тебя всегда только Грандом. Тем самым определяя твой статус. Гранд – большой. Огромный. И телом и духом. Так и есть. Ты сыграл огромную роль в моей жизни. Ты – тот самый роковой мужчина в моей судьбе. Каньон, разделяющий жизнь на лве половины. Встреча после которой женщина навсегда перестаёт быть прежней.
Чем дальше я отдаляюсь в череде дней от даты твоей смерти, тем чаще на меня наваливаются моменты отчаяния и безысходной тоски. Кажется должно быть наоборот. Люди говорят "время лечит". Врут! Время – очень плохой врач. Никудышный!
На похоронах одна дама, наблюдая за моим горем, сказала: «Не убивайся так, можно же любить не только тело, но и душу». Что я могу на это ответить? Можно. Но душа не погладит нежно по голове, как ты, не обнимет крепко, не утешит, не приласкает.
Вообще похороны, как лакмусовая бумага, выявляют истинное отношение оставшихся к ушедшему. На твоих похоронах я видела, пусть смутно, сквозь пелену горя, но видела, как ведут себя провожающие тебя. Поразила будничность общения, зациклинность на собственной персоне, обсуждение бытовых проблем. И это те, для которых ты пел, писал песни, многим помогал. Они вздыхали, закатывая глаза, пили валерьянку, говорили торжественные речи. Но подлинное горе и истинное переживание я увидела у единиц. У тех, кому ты был по-настоящему дорог.
Но всё это занавес. А я хочу вернуться в начало. В то чудесное, безумное, светозарное прошлое. В ту незабываемую Встречу. Да, именно с большой буквы!
Впервые я увидела тебя на посиделках у одной из членов нашего сообщества литераторов. Я приехала из своего посёлка с гитарой. Смущалась и волновалась. По привычке сидела в уголке. И тут, среди прочих вошёл ты. Высокий, красивый, с благородным лицом, в светлой рубашке. Я сразу обратила на тебя внимание. А потом услышала твой голос. Хриплый, тёплый баритон.
