Девять этажей вниз - Елена Северная
–
Ха, неужели ты думаешь, что в твоей сказке когда-либо будет принц?
И я больно кусаю губу.
Дежурная медсестра вызывает дежурных санитаров.
***
Мои родители очень болели за меня, сдували с меня пылинки и держали в клетке, из которой практически невозможно было выбраться.
Нельзя было сметать крошки со стола рукой, облизывать нож, залезать с ногами на стулья, приходить домой позже 9 вечера, ходить на дискотеки, красится, носить облегающее и ещё кучу всего.
Говорили, что нельзя сидеть при выключенном свете и смотреть на луну. Потому что если долго смотреть на нее, луна придёт к тебе и заберет твое сердце.
Но это уже говорили не родители.
Это говорили Звезды, когда родители оставляли меня наедине с собой в темной комнате.
И я плела защитное одеяло из темноты и собственного тепла, защиту от слов, защиту от людей, защиту от мира.
***
–
Ваша дочь выздоровеет, – говорили врачи родителям, – ей нужно только очень сильное впечатление. Вы только не переживайте. Она придет в себя. Очень скоро. Верьте нам.
Верьте нам.
Верьте нам.
–
Как вы себя чувствуете? – безразлично спрашивает он меня вечером в понедельник.
–
Нормально, – отвечает за меня Болезнь.
–
Как вы себя чувствуете? – опять спрашивает он утром во Вторник.
–
Как вы себя чувствуете?
–
Как вы себя чувствуете?
–
Как вы себя чувствуете? – повторяет он каждый день Недели.
Это становится похожим на заевшую кинопленку.
–
Цвету и пахну!
–
Лучше всех!
–
Не дождетесь!
Повторяет, наслаждаясь процессом, моя Болезнь.
Сидит на подоконнике в белом больничном халате. Высасывает трубочкой из меня мое здоровье.
Вставляет в прозрачные медицинские колбочки с моей кровью коктейльные зонтики с новогодними дождиками.
Скалит зубы врачам.
И посрать ей на лекарства.
Начинаю с ней вести переговоры про покупку Жизни за Смерть. Задаю ей самый главный вопрос:
–
Зачем это все?..
Она мило усмехается и отвечает:
–
А ты как думаешь?
–
Чтобы научится… жить???
Болезнь задумчиво чешет пятку:
–
Нет, чтобы знать, когда умереть…
***
И когда Тоска остается одна, она зазывает к себе заплесневелый кошмар Грозы.
Тучи, чернее ночного неба, закрывают небосвод. Над городом зависает запах серы и этот едкий запах лезет в ноздри, проникает под кожу, высасывает силы.
И вместе с Грозой начинает плакать Сердце.
Его плач как обычно никто не слышит.
И Тоска уводит его мимо работников банка, через толстое тройное евро стекло, мимо капелек дождя в самые недра тучи.
Там, в полной полуночной темноте среди клубящихся туч кто-то большой и неузнанный смотрит незнакомыми глазами на Сердце и оно, трепеща и плача, спрашивает у него.
–
Ты кто?
–
Я тот, кто пришел тебя убить, – отвечает незнакомец и далекое, невидимое Солнце отражается в его темных желтых глазах.
–
Зачем тебе это надо? – испуганно дрожит Сердце, – я ведь ничего тебе не сделало!!!
–
Ты сделало то, что не должно было делать, – ты живешь…
***
Потом на работе выпрашиваю новую мышку на компьютер. Как признание в любви.
–
Жень, а Жень, на что ты способен пойти ради меня?
Улыбка на все лицо. Смущение. Люди, сидящие при этом в кабинете, думают неизвестно о чем.
–
Чего ты хочешь? – выдавливает из себя Женя.
–
Подари мне свою компьютерную мышку…
Хохот на весь кабинет.
Потом заходит женщина с дешевыми иконами.
–
Купите иконы, – протяжно говорит она, заглядывая к нам в кабинет.
–
Купите иконы, – упрашивала она математически логичных и экономически подкованных верующих в неверие работников банка.
–
Это необычные, из Киево-Печерской лавры привезенные. Дешевые. Ламинированные.
–
Купите иконы, – говорит она нам.
–
Женщина! – говорим мы.
–
Вы не туда пришли – говорим мы.
–
Это не то место, где вы продадите свои иконы.
–
Почему? – с легким удивлением спрашивает она у нас.
–
Среди нас есть некрещеные, – отвечаем мы и оглядываемся на друг на друга.
–
Ну, тогда я сама не продам вам иконы, – говорит она нам, закрывая за собой дверь, – я не продаю неверующим.
–
А как же наши потребительские права? – кричим мы ей вслед.
«А почему бы ей не обратить нас в свою верю?» удивляемся мы ее не догадливости. «Да… Эти – не используют современных технологий, маркетинг, пиар, личный бренд. Активные продажи не для нее. Им подавай старославянский путь духовного развития. Типа, сами придем. Фи. Прошлый век. У нас в банке она бы и дня не задержалась…»
Но неприятный осадок остается, и умножается на множество рабочих моментов: математических ошибок, этических неприятностей.
И ближе к обеду, уже изнуренные и опустошенные, начинаем гнать с работы.
Предлагаем старым веселым клиентам вместе с пакетом документов бланки– разрешение на сексуальное домогательство, выуживаем откуда-то из банковской сетки видеоспам, обклеиваем кресла друг у друга скотчем, потом мстим друг другу за это, а потом, устав от однообразности жизни, задаем друг другу по очереди извечный вопрос:
–
Ну что, пьем сегодня?
–
Так, а как же корпоратив?
–
Так к нему надо подготовится! Морально! – коварно подмигиваем друг другу.
–
Ааа! ну давай!
Потом в обед, пока сильно никто не наблюдает, напиваемся до полуживого состояния.
Вешаем на дверь с обратной стороны объявление, скачанное из Интернета, но подходящее по случаю.
«Пожалуйста, кому не жалко, занесите в кредитный отдел пару сосисок. Леша»
а потом начинаем приписывать:
«А Анжеле – кафету»
«А Лене – крабовых палочек»
«И Сереже тоже»
И после всего красным:
«Можно деньгами или безналом на карточку «для премии к празднику ;)» – чтобы хоть как-то обеспечить движение по бесполезному карточному счету, который заставили открыть для выполнения плана по картам…
–
А потом на него нарывается начальник отдела безопасности и относит к управляющей… – прерываю я фантазии коллег, – Вот мы размечтались без всякого повода!…
Рву крутое креативное объявление на мелкие кусочки и выбрасываю в мусор.
А через полчаса приходит Повод. Его приносит заплаканная секретарша.
–
Тебя хотела видеть управляющая, – говорит она мне.
«Что еще?»
–
Окей. Зайду.
***
Зайдузайдузайдузай…
Ду-ду-ду…думать о хорошем… дудуду
Музыка.
Крики.
Толпа.
Гимнастика для шейных позвонков.
Концерт на открытом воздухе: Бесплатный!
Местные звезды, знаменитая КВНовсая группа на заправку.
Черт, ничего не видно.
Аккуратно стриженные затылки молодых людей.
Яркая аура сцены вокруг голов.
Перед носом у Друга маленькая симпатичная попка девушки, сидящей на шее у парня.
–
У вас очень симпатичная попка! – кричит Друг ей, обернувшейся на хихиканье девчонок в ответ на кривляние Друга.
Она не слышит. Парень, Слава Богу, тоже.
Друг что-то говорит парню на ухо. Парень отодвигается.
Ручейки людей – подростков, держась за руки, чтобы не потеряться, пробираются сквозь толпу в поисках лучшего места.
Толкают, как в общественном транспорте в час-пик. Прижимая сумку к себе, чтобы ничего не вытащили. Сжимаешься сама, чтобы пролезть поближе к сцене.
А на сцене бузят.
Смешные устаревшие шутки.
Новые пошлости, тоже “очень” смешные.
Туалетный юмор.
Опять туалетный юмор.
Всем весело.
И как изюм в бочке дерьма – наконец-то, умные сценки.
В КВН – ничего не изменилось.
Все по-старому.
Только Влада среди них нет. Не дорос еще до знаменитостей…
Блядь, Влад….
Зачем я опять о нем подумала?
Выбираюсь из толпы.
Ухожу темными переулками к остановке.
–
Пока, друзья, я ничего нового для себя тут не найду.
Опираюсь о поручни маршрутки, как на старых друзей.
Домой.
И думаю о том, что могло бы произойти и не произошло.
О
