Наталья Гайдамака - Меченая молнией
- Мы не можем больше ошибаться, - размеренно продолжал он. Правителю не нужны трупы. Хватит и того, что этот трус Дарас успел принять яд. Действовать надо наверняка. Вот кто нам поможет, - и длинная рука Турса коснулась плеча Эрлис. - Выведите девку на середину улицу и поверните лицом к дому.
- Еще чего! Чтоб я вам помогала! - закричала Эрлис, упираясь изо всех сил. - Да никогда! Не дождетесь! Я ничего не стану делать для вас!
- А тебе ничего и не придется делать, - Турс снова усмехнулся. - Мы все сделаем сами.
С этими словами он подошел к девушке и встал за ее спиной.
- Если ты хочешь увидеть своего лекаря живым, стой спокойно. - Левой рукой Турс прижал ее к себе, а правой достал кинжал и приставил острие к щеке Эрлис, но девушка даже не вздрогнула. После его последних слов она оцепенела.
- Эй, лекарь! - закричал Турс, и голос его загремел в тишине пустынной улицы. - Ты слышишь? С нами шутки плохи. Если не выйдешь, я разукрашу личико твоей красотки так, что даже последний нищий не захочет потом взглянуть на нее. Ну! Я жду тебя.
Эрлис стояла неподвижно. Из дома не доносилось ни звука. Время шло.
- Неужто опоздали? - тихо молвил кто-то сзади.
- Этого не может быть, - раздраженно бросил Турс. - Крейон не Дарас.
Острие кинжала укололо щеку Эрлис, оно было таким тонким, что девушка почти не ощущала боли - только почувствовала, как по лицу побежала струйка крови. Тупой ужас, сковавший ее тело, отступил, отрывки разговоров между воинами сложились в единое целое, и Эрлис вдруг четко представила себе, что случилось: Дарас, молодой врачеватель, часто приходивший за советом к Крейону, покончил с собой, чтобы не попасть в руки воинов Сутара. Значит, то, что ожидало его в замке, было хуже смерти! Дарас мертв, он уже недостижим для Сутара, и теперь им нужен Крейон. Нужен живым! И они заставят его выйти - с ее помощью! Ну почему, почему не дождалась она утром, пока он проснется? Все это за какое-то мгновение пронеслось в голове Эрлис - за это время струйка крови пересекла ее щеку и потекла по шее.
- Позови его. Ну! - приказал Турс. - Подай голос! - Кончик кинжала передвинулся ниже, разрез стал длиннее, но Эрлис сжала зубы и не проронила ни звука. Пусть они ее хоть живьем на куски режут - не услышат больше и слова. - Упрямая тварь! У меня ты закричишь!
И вдруг заскрипели ставни - на втором этаже открылось окно.
- Отпустите ее, - громко сказал Крейон. - Я иду!
Ставни хлопнули, на лестнице послышались шаги. Однако Турс, спасаясь какого-либо подвоха, все еще держал кинжал у щеки девушки. Но Эрлис, которая еще минуту тому назад поклялась молчать во что бы то ни стало, рванулась вперед, раздирая себе лицо, и завопила:
- Не надо! Не выходи!
Острие все глубже вонзалось в ее щеку, кровь заливала одежду. Турс убрал наконец оружие - оно больше не было ему нужно - и брезгливо отстранился - видно, боялся, что кровь измажет его желтый плащ. Эрлис пошатнулась и упала - отчаянный порыв забрал у нее слишком много сил. Словно в тумане, видела она, как вышел Крейон, как усердно обыскали его люди Турса, как они выстроились вокруг него тесным полукругом, а их предводитель стал впереди.
- Позвольте мне перевязать девочку, - попросил Крейон.
- Обойдется. - Турс опять заговорил подчеркнуто спокойно. - Нельзя тратить время зря.
- Да она же кровью истекает!
- Чтобы успокоить твою совесть, я должен буду просто убить ее. Тогда ничто не станет тебя задерживать тут. Так как же?
- Пошли, - тихо сказал Крейон. Он сделал несколько шагов и оглянулся на Эрлис, но один из воинов подтолкнул его вперед, а Турс, скривив в усмешке тонкие губы, положил руку на рукоять меча.
Отряд удалялся. Держась за стены домов, чтобы не упасть, Эрлис упрямо тащилась следом. Крейон вышел из дому в одной рубахе, и она ярко белела среди ненавистных желтых плащей. Эрлис старалась не сводить с нее глаз, хотя все перед нею плыло. Какая-то женщина выглянула из окна, увидела окровавленное лицо девушки и со сдавленным криком отшатнулась.
Эрлис не могла бы объяснить, куда и зачем она идет, почему так боится отстать от Крейона, которого воины уводят все дальше и дальше от нее. Но вдруг белое пятно, приковавшее ее взгляд, остановилось. Это на мгновение придало девушке сил - она пошла быстрее, но через несколько шагов снова упала, успев перевернуться на левый бок, чтоб не удариться о камни израненной щекой.
Может, потому, что она теперь лежала на земле, а не двигалась, очертания домов и людей перестали расплываться, и Эрлис поняла, почему остановился отряд Турса. Они дошли до перекрестка. Чтобы идти к замку, надо было повернуть направо. А на углу, опираясь одной рукой на стену дома, стоял в вызывающе-небрежной позе человек в желтом плаще, но без шлема. Он преградил им путь и сейчас о чем-то беседовал с Турсом.
А потом все закружилось, словно на ярмарочной карусели. Прозвучал резкий свист, из ворот соседних домов выскочило еще несколько человек, и началась схватка. Эрлис не могла бы подробно рассказать, что происходило, - все закончилось в мгновение ока. Большую часть отряда Турса перебили, сам он с оставшимися в живых воинами отступил и вынужден был спасаться бегством. Эрлис не успела еще понять, что пришло неожиданное избавление, а Крейон был уже возле нее, и рядом с ним стоял чернобородый человек - тот самый, что разговаривал с Турсом и подал сигнал к нападению.
- Встань, Эрлис, - произнес чернобородый, и она послушно поднялась на ноги. Голова перестала кружиться, тело сделалось упругим, как струна, исчезла боль, и щека занемела, и кровь из раны больше не текла. Чернобородый ободряюще улыбнулся ей.
- У тебя отважное и верное сердце, девочка, - сказал он. - Мы освободили твоего Крейона, но возвращаться домой вам не стоит. Сейчас лучше всего поскорее исчезнуть отсюда. Нельзя рисковать его головой, ведь это, пожалуй, главное сокровище Грестора.
- Что? - не понял Крейон. Видно было, что он никак не может опомниться.
- Говорю, самое ценное, что есть в Гресторе, - твой светлый ум да еще преданность этой девочки. А потому я хочу спасти вас обоих. Идем!
- Куда?
- К тем, кто ненавидит Грозного бога так же, как и ты, кто борется и гибнет за то, чтобы каждый имел право сам выбирать свою судьбу. Твой талант и твой опыт, Крейон, нам очень пригодятся. А Эрлис будет помогать тебе, как и раньше. Согласен?
- Я не знаю, кто ты, - ответил Крейон. - Но у меня нет выбора...
- Слыхал о Ратасе? Это я и есть. А свой выбор ты уже сделал, иначе Сутару не пришлось бы посылать за тобой целый отряд.
- Но как же Эрлис?.. Она ранена и не сможет идти с нами, а одну я ее не оставлю...
- Сможет! Погляди на нее.
Крейон растерянно осматривал рану девушки.
- Да нет же! - бормотал он. - Это невероятно! Кровь не могла так быстро остановиться...
- Как видишь, я тоже кое-что умею, хоть тебе и не чета. Удивляться будешь потом, а сейчас не трать времени зря. Пока Сутар не прислал новый отряд; мы должны успеть взять все, что тебе понадобится, из твоего дома и оставить город. Надо торопиться.
В тот же день Ратас отвел их в горы. Они поселились в старой хибаре среди скал. Пришлось хорошенько потрудиться, чтобы сделать новое жилье пригодным для работы Крейона. Все, что смогли забрать из голубой комнаты, перенесли туда. Когда же дом в горах привели в порядок и жизнь в нем наладилась. Ратас тоже поселился в нем. Он и Крейон начали работать вместе.
V
Так сладко Вита спала, наверное, только в детстве. Еще полусонная, приоткрыла глаза, увидела потолок чужого дома - и ее охватило с детства знакомое странное чувство: проснешься утром на новом месте, и в первые минуты никак не можешь понять, где ты. А потом удивление сменяется бурной радостью: она опять в селе, у бабушки, и впереди - целое лето, полное солнца и тепла, новых впечатлений, знакомств, ну и приключений, конечно!..
Вита погрузилась в полудрему, вспоминая просторный бабушкин дом, где она так часто проводила каникулы, комнаты, пропахшие яблоками, старую раскидистую вишню, долго служившую ей любимым гимнастическим снарядом... А уж малинник - это были настоящие джунгли, и там даже водились ужи, ведь рядом было озеро. А походы в лес, купанье в озере до посинения, бесконечные бои с местными мальчишками!.. Были еще и вечера! в небе мерцали крупные звезды: в траве дружным хором стрекотали сверчки-невидимки, а в доме таинственно звучал тихий голос маленькой седой бабушки Веры, сплетая бесконечное кружево сказки. Когда Вита научилась читать, то сама уже пересказывала прочитанные книжки своим подругам и соседским малышам, ходившим за нею вереницей. Часто она увлекалась и начинала придумывать для своих любимых героев новые невероятные приключения. Одну такую историю даже попыталась записать, просидела над нею несколько месяцев, да так и не закончила. В голове так хорошо все складывалось, а строчки на бумагу отчего-то ложились скучные и невыразительные, как в упражнениях из учебника. Тогда она забросила все это и летом устроила в бабушкином дворе самые настоящие представления про Золушку, Царевну-Лягушку, Морозко, короля Дроздоборода. А вот премьера "Али-бабы" так и не состоялась - не набралось сорока разбойников.
