Михаил Лермонтов - Выхожу один я на дорогу… (сборник)

К*

Мой друг, напрасное старанье!Скрывал ли я свои мечты?Обыкновенный звук, названье,Вот все, чего не знаешь ты.Пусть в этом имени хранится,Быть может, целый мир любви…Но мне ль надеждами делиться?Надежды… о! они мои,Мои — они святое царствоДуши задумчивой моей…Ни страх, ни ласки, ни коварство,Ни горький смех, ни плач людей,Дай мне сокровища вселенной,Уж никогда не долетятВ тот угол сердца отдаленный,Куда запрятал я мой клад.Как помню, счастье прежде жилоИ слезы крылись в месте том:Но счастье скоро изменило,А слезы вытекли потом.Беречь сокровища святыеТеперь я выучен судьбой;Не встретят их глаза чужие,Они умрут во мне, со мной!..

К*

Печаль в моих песнях, но что за нужда?Тебе не внимать им, мой друг, никогда.Они не прогонят улыбку святуюС тех уст, для которых живу и тоскую.К тебе не домчится ни слово, ни звук,Отзыв беспокойный неведомых мук.Певца твоя ласка утешить не может,Зачем же он сердце твое потревожит?О нет! одна мысль, что слеза омрачитТот взор несравненный, где счастье горит,Безумные б звуки в груди подавила,Хоть прежде за них лишь певца ты любила.

Два великана

В шапке золота литогоСтарый русский великанПоджидал к себе другогоИз далеких чуждых стран.За горами, за доламиУж гремел об нем рассказ,И помериться главамиЗахотелось им хоть раз.

И пришел с грозой военнойТрехнедельный удалец,И рукою дерзновеннойХвать за вражеский венец.

Но улыбкой роковоюРусский витязь отвечал:Посмотрел — тряхнул главою…Ахнул дерзкий — и упал!Но упал он в дальнем мореНа неведомый гранит,Там, где буря на простореНад пучиною шумит.

К*

Прости! — мы не встретимся боле,Друг другу руки не пожмем;Прости! — твое сердце на воле…Но счастья не сыщет в другом.Я знаю: с порывом страданьяОпять затрепещет оно,Когда ты услышишь названьеТого, кто погиб так давно!

Есть звуки — значенье ничтожноИ презрено гордой толпой —Но их позабыть невозможно:Как жизнь, они слиты с душой;Как в гробе, зарыто былоеНа дне этих звуков святых;И в мире поймут их лишь двое,И двое лишь вздрогнут от них!

Мгновение вместе мы были,Но вечность — ничто перед ним;Все чувства мы вдруг истощили,Сожгли поцелуем одним;Прости! — не жалей безрассудно,О краткой любви не жалей:Расстаться казалось нам трудно,Но встретиться было б трудней!

«Безумец я! Вы правы, правы!..»

Безумец я! вы правы, правы!Смешно бессмертье на земли.Как смел желать я громкой славы,Когда вы счастливы в пыли?Как мог я цепь предубежденийУмом свободным потрясатьИ пламень тайных угрызенийЗа жар поэзии принять?Нет, не похож я на поэта!Я обманулся, вижу сам;Пускай, как он, я чужд для света,Но чужд зато и небесам!Мои слова печальны: знаю;Но смысла их вам не понять.Я их от сердца отрываю,Чтоб муки с ними оторвать!Нет… мне ли властвовать умами,Всю жизнь на то употребя?Пускай возвышусь я над вами,Но удалюсь ли от себя?И позабуду ль самовластноМою погибшую любовь,Все то, чему я верил страстно,Чему не смею верить вновь?

Парус

Белеет парус одинокойВ тумане моря голубом!..Что ищет он в стране далекой?Что кинул он в краю родном?..Играют волны — ветер свищет,И мачта гнется и скрыпит…Увы! он счастия не ищетИ не от счастия бежит!Под ним струя светлей лазури,Над ним луч солнца золотой…А он, мятежный, просит бури,Как будто в бурях есть покой!

Тростник

Сидел рыбак веселыйНа берегу реки;И перед ним по ветруКачались тростники.Сухой тростник он срезалИ скважины проткнул;Один конец зажал он,В другой конец подул.И будто оживленный,Тростник заговорил —То голос человекаИ голос ветра был.И пел тростник печально:«Оставь, оставь меня;Рыбак, рыбак прекрасный,Терзаешь ты меня!И я была девицей,Красавица была,У мачехи в темницеЯ некогда цвела.И много слез горючихНевинно я лила;И раннюю могилуБезбожно я звала.И был сынок любимецУ мачехи моей,Обманывал красавиц,Пугал честных людей.И раз пошли под вечерМы на берег крутой,Смотреть на сини волны,На запад золотой.Моей любви просил он…Любить я не могла,И деньги мне дарил он, —Я денег не брала;Несчастную сгубил он,Ударил в грудь ножом,И здесь мой труп зарыл онНа берегу крутом;И над моей могилойВзошел тростник большой,И в нем живут печалиДуши моей младой.Рыбак, рыбак прекрасный,Оставь же свой тростник.Ты мне помочь не в силах,А плакать не привык».

Русалка

Русалка плыла по реке голубой,Озаряема полной луной;И старалась она доплеснуть до луныСеребристую пену волны.

И шумя и крутясь колебала рекаОтраженные в ней облака;И пела русалка — и звук ее словДолетал до крутых берегов.

И пела русалка: «На дне у меняИграет мерцание дня;Там рыбок златые гуляют стада,Там хрустальные есть города;

И там на подушке из ярких песков,Под тенью густых тростников,Спит витязь, добыча ревнивой волны,Спит витязь чужой стороны.

Расчесывать кольца шелковых кудрейМы любим во мраке ночей,И в чело, и в уста мы, в полуденный час,Целовали красавца не раз.

Но к страстным лобзаньям, не знаю зачем,Остается он хладен и нем;Он спит, — и, склонившись на перси ко мне,Он не дышит, не шепчет во сне!..»

Так пела русалка над синей рекой,Полна непонятной тоской;И, шумно катясь, колебала рекаОтраженные в ней облака.

Бородино

— Скажи-ка, дядя, ведь недаромМосква, спаленная пожаром,Французу отдана?Ведь были ж схватки боевые,Да, говорят, еще какие!Недаром помнит вся РоссияПро день Бородина!

— Да, были люди в наше время,Не то, что нынешнее племя:Богатыри — не вы!Плохая им досталась доля:Не многие вернулись с поля…Не будь на то Господня воля,Не отдали б Москвы!

Мы долго молча отступали,Досадно было, боя ждали,Ворчали старики:«Что ж мы? на зимние квартиры?Не смеют, что ли, командирыЧужие изорвать мундирыО русские штыки?»

И вот нашли большое поле:Есть разгуляться где на воле!Построили редут.У наших ушки на макушке!Чуть утро осветило пушкиИ леса синие верхушки —Французы тут как тут.

Забил заряд я в пушку тугоИ думал: угощу я друга!Постой-ка, брат мусью!Что тут хитрить, пожалуй к бою;Уж мы пойдем ломить стеною,Уж постоим мы головоюЗа родину свою!

Два дня мы были в перестрелке.Что толку в этакой безделке?Мы ждали третий день.Повсюду стали слышны речи:«Пора добраться до картечи!»И вот на поле грозной сечиНочная пала тень.

Прилег вздремнуть я у лафета,И слышно было до рассвета,Как ликовал француз.Но тих был наш бивак открытый:Кто кивер чистил весь избитый,Кто штык точил, ворча сердито,Кусая длинный ус.

И только небо засветилось,Все шумно вдруг зашевелилось,Сверкнул за строем строй.Полковник наш рожден был хватом:Слуга царю, отец солдатам…Да, жаль его: сражен булатом,Он спит в земле сырой.

И молвил он, сверкнув очами:«Ребята! не Москва ль за нами?Умремте ж под Москвой,Как наши братья умирали!»И умереть мы обещали,И клятву верности сдержалиМы в Бородинский бой.

Ну ж был денек! Сквозь дым летучийФранцузы двинулись, как тучи,И всё на наш редут.Уланы с пестрыми значками,Драгуны с конскими хвостами,Все промелькнули перед нами,Все побывали тут.

Вам не видать таких сражений!..Носились знамена, как тени,В дыму огонь блестел,Звучал булат, картечь визжала,Рука бойцов колоть устала,И ядрам пролетать мешалаГора кровавых тел.

Изведал враг в тот день немало,Что значит русский бой удалый,Наш рукопашный бой!..Земля тряслась — как наши груди;Смешались в кучу кони, люди,И залпы тысячи орудийСлились в протяжный вой…

Вот смерклось. Были все готовыЗаутра бой затеять новыйИ до конца стоять…Вот затрещали барабаны —И отступили басурманы.Тогда считать мы стали раны,Товарищей считать.

Да, были люди в наше время,Могучее, лихое племя:Богатыри — не вы.Плохая им досталась доля:Не многие вернулись с поля,Когда б на то не Божья воля,Не отдали б Москвы!

Смерть поэта