Юрий Нагибин - Самый медленный поезд
- Я, кажется, совершил более удачную торговую операцию, - говорит корреспондент, - шесть лепешек выменял за иголку и катушку ниток.
- Я всегда была непрактичной! - тяжело вздыхает артистка
- Им нитки да игла всего дороже, - говорит тетя Паша, - у них, поди, столько дыр и прорех - век не залатаешь!
- Базарчик такой, что плакать хочется. Еще немного, я бы даром все отдала. Только мысль о нашем голодном коллективе удержала, - говорит артистка.
Как всегда скромно и неуверенно приближается человек, который все потерял, он что-то держит за спиной.
- Разрешите мне, - обращается он к артистке, мучительно краснея, - от лица ваших почитателей вручить вам этот маленький букет первых весенних цветов.
Он вынимает из-за спины действительно очень маленькой букетик голубеньких подснежников: пять-шесть цветочков.
Кто-то насмешливо улыбается, но артистка растрогана.
- Спасибо! Это лучший букет в моей жизни. Правда, - добавляет она самокритично, - их было не так-то много...
Черненькая разглядывает принесенную снедь, что-то оставляет, что-то откладывает:
- Масло и сметана - Нине большой и Нине маленькой...
- Не надо, Дуся, - слышится голос жены бригврача, - я буду, как все...
- Отставить разговоры! - приказывает артистка - К столу, товарищи по несчастью!
Машина стоит под красным светофором. На перекрестке идут люди.
- Замечательные люди были ваши спутники...
- Обычные люди, каких мы постоянно видим вокруг себя.
Лена иронически улыбнулась.
- Да, это были самые обычные люди... Машина тронулась.
Медленно проплывает военный пейзаж.
В этот момент вагон дергается.
- Неужели едем?!.. - говорит черненькая.
- Небось, на другой запасной путь перегоняют... - говорит одноглазый.
- В тупик!.. - говорит актриса
Одноглазый парень выглядывает в окно. К вагону с двумя огромными мешками, висящими через плечо, спешит какой-то старик.
- Нет, похоже, что едем. - Говорит одноглазый. Поезд тяжело и медленно трогается.
- Эх, поеду я в Ленинград-городок!.. - в восторге выкрикивает черненькая.
Старик бежит рядом с вагоном, мешок колотит его по крестцу.
- Нет, не успеет! - сочувственно говорит одноглазый парень.
- Кто не успеет?
- Да старик вон... - парень оглядывается на корреспондента, - пошли, может, подсобим.
Парень и корреспондент выбегают в тамбур.
- Живей, папаша! - орет одноглазый, далеко высунувшись из вагона
Рослый, крепко сбитый старик в коротком, толстом азямчике, с седыми, в прожелть, усами и бородой клинушком, нагоняет подножку и бежит с ней вровень, вытянув вперед правую руку, а левой поправляет сползающие с плеча мешки.
Он было ухватился за поручень, но поезд прибавил ходу, и качнувшийся вагон толкнул старика в бок, едва не сбив с ног.
- Кидай сюда мешки! - кричит одноглазый.
Старик, видимо, не слышит. Он снова молча бежит рядом с вагоном, выпучив бледно-голубые глаза. Снова пробует ухватиться за поручень и снова выпускает его.
- Кидай мешки, слышь! - надрывается одноглазый, и корреспондент присоединяет свой голос.
Но все впустую. Старик молча бежит, и задний мешок колотит его по крестцу, будто подгоняя. А затем он вдруг решается. Он подпрыгивает, правая рука его находит поручень, но тяжесть мешков перевешивает, старика заводит назад, еще миг и он свалится под колеса. Но тут одноглазый парень ловит его за ворот, корреспондент хватает за плечо и с огромным трудом им удается втащить старика в тамбур.
Ни слова не говоря, старик проходит в вагон, раздвигает чьи-то вещи, прямо к печке скидывает свои мешки и, сняв матерчатый ватный картуз, утирает взопревшее лицо.
- Так и погибнуть недолго! - говорит тетя Паша, обводя всех сердитыми и добрыми глазами.
- Неосторожный вы, дедушка! - в тон ей упрекает старика черненькая.
- Вам бы скинуть мешки!.. - втолковывает старику одноглазый.
Старик не отвечает на все эти речи. Он уже отдышался и сейчас производит впечатление странного спокойствия, которое в данных обстоятельствах легко принять за обалдение. Пассажиры так к этому и относятся, они оставляют старика в покое, благо и тетя Паша подает на "стол" котелок с пшенной кашей.
Сдвинув ногой чьи-то пожитки, старик удобно располагается на своих мешках.
- Присаживайтесь, дедушка, - гостеприимно говорит тетя Паша, горяченького похлебать.
- Мы на чужое не заримся, - степенно отвечает старик
- Да вы не стесняйтесь, что за счеты! - уговаривает его артистка. Как говорится, "щи, но от чистого сердца".
Старик не отвечает. Он достает складной нож с фиксатором, затем извлекает из мешка шматок сала, нежного, чуть розоватого, с присыпанной солью корочкой и кусаный уломок ржаного хлеба.
- Ах, какое сало хорошее! - говорит тетя Паша, она словно хочет подсказать старику, как ему следует себя вести.
- Сало, оно сало и есть! - бормочет старик, впиваясь в розоватую мякоть беззубыми деснами.
- Всю войну такого сала не видели! - продолжает тетя Паша
- И не увидите. - Что-то вроде далекой усмешки мелькает в бледно-голубых глазах старика.
Тетя Паша мучительно краснеет - уж не принял ли старик ее за попрошайку: Артистка ласково обнимает ее за плечи
- Да ну его к черту!.. - довольно громко говорит артистка.
Старик, равнодушный ко всему окружающему, с тупым и жадным выражением жует сало...
...Свечерело. У окна, чуть в сторонке, стоят одноглазый парень и Дуся.
- Места у нас исключительные, - говорит одноглазый парень.
- А в шести километрах Борисоглебск, там любую профессию можно приобресть.
- А я вот люблю свою профессию! - с вызовом говорит Дуся. - Это так считают: мол, кондукторша - последний человек. Чепуха! Столько людей за день проходит... Эх, не умели мы до войны жизнь ценить. Меня пассажиры уважали, я сроду никому грубого слова не сказала.
- Конечно, - вздыхает парень, - в Борисоглебске трамвая не имеется... - и вдруг осененный внезапной идеей говорит - Постой, у нас же автобус курсирует "Борисоглебск - совхоз 'Якорь'"!
- У автобуса звонка нет, - улыбается черненькая. Одноголазый смотрит на нее обескураженно...
...Возле печи артистка показывает человеку, который все потерял, и тете Паше свои фотографии.
- Прямо кукла!.. - восхищается тетя Паша,
- А это после окончания училища. Тут уже было ясно, что Гилельс из меня не вышел. - Рослая, красивая девушка - опять же возле рояля. - Это неинтересно, - пропускает одну карточку артистка, - тут я с бывшим мужем...
- С бывшим! - встрепенулся человек, который все потерял.
- Да, почему это вас так взволновало?
- Я ничего... простите, - смешался тот.
В это время старик, дремавший на мешках, проснулся
и тут же вспомнил о жратве. На этот раз он не ограничивается сухомяткой. Он достает сковородку и, накрошив сала, начинает поджаривать его на печурке.
- А вот трудовой процесс, - говорит артистка.
- Это вы на голове стоите? - спрашивает человек, который все потерял.
- Нет, это Любка Океанос, - рассеянно отвечает артистка, ее ноздри раздуваются, ловя аппетитный запах шипящего на огне сала. - А я в глубине, с аккордеоном.
Она говорит немного нервно и забывает о фотографиях.
Старик, насадив на лучину колбасу, вращает ее над огнем. Дразнящий запах, шипение жира, вкусный чад делают мучительным пребывание здесь трех наголодавшихся людей.
- Давайте перейдем туда, - предлагает артистка, - здесь слишком душно.
Они переходят в ту часть вагона, гда находятся одноглазый и Дуся.
- Да старик там все протушил, - объясняет им тетя Паша. - Будь он неладен!..
- Должна сказать прямо, - решительно заявляет артистка, - если бы мне предложили хороший бифштекс с яйцом и картошкой-пай, я бы не отказалась!
- Пирог с грибами и луком - тоже неплохо, - замечает одноглазый.
- А я бы поела картофельного супчика, - говорит черненькая.
- Неужели вы отказались бы от украинского борща с кусочками сала, колбасы, сосисок, с маленькими ватрушками! Или от солянки с осетриной, красной рыбой и каперсами, или тройной ухи!
- Конечно нет! А все ж таки картофельного супчику я бы поела.
- А вы бы что съели?
- А я бы съел шашлычок, - робко заявляет человек, который все потерял.
- Карский или натуральный? - требовательно спрашивает артистка.
- Натуральный....
- Берите карский, он сочнее!
- Надо и наших ребят покормить! - восклицает Дуся.
Она проходит к печурке. Старик уже насытился и отошел на покой. Дуся роется в кошелке, достает чекушку с молоком и белые лепешки.
- Нина большая, Нина маленькая, пора ужинать! Девочка продолжает крепко спать, жена бригврача подымает голову с подушки.
- А как же вы все?..
- Да мы уже нарубались! - нарочито грубовато говорит Дуся. - Такой обед закатили, слышь, как пахнет.
...Ночь. Пассажиры спят. Старик, намотав на руку веревку, лежит. Он не спит. Бледные глаза его перебегают с одного спящего лица на другое и задерживаются на полном, с чуть приоткрытым ртом, румяном от печурки лице тети Паши. Старик кончает жевать, на четвереньках подползает к тете Паше и трясет ее за плечо.
