Владимир Ефименко - Старик

Да, интересный у меня выходит отпуск за свой счет!

Пришлось, правда, продать новенький японскенький двухкассетник (и фигс ним). На карту поставлена карьера. На жратву должно хватить, даже останется. Кое-какими материалами я запасся. Смотри, что у нас есть: клей, накладная борода, усы, грим театральный - (его сразу - в унитаз) зачем я его только брал? Перекись в таблетках, анилиновые краски, коллодий, химикатов куча, очки "+4" (я в них ничерта не вижу). Тут у меня сверток с одеждой. Тросточка. Ну, что, Витюша, решайся! Труден первыйшаг. А! Была не была! Растворяю таблетки и вымазываю себе башку и брови этой шипящей гадостью. Через некоторое время голова начинает чесаться. Смываю все и сушу волосы. Во, блин! В зеркало страшно смотреть: седой! Белый, даже черезчур. Бороду и накладные усы тоже покра-сил, но пока мне что-то не нравится. Слишком похоже на Деда Мороза.Что-то не то. Пока я возился, время пролетело незаметно. Чего это ятак устал? Ну, конечно: полтретьего ночи. Пора баю-бай.

11.

Мне снится незнакомая комната. Напоминает немного нашу старую квартиру, где мы жили еще с мамой и папой. Но без окон. Тусклый свет. На большом кожаном диване лежит молодая женщина, завернутая в простыню. Она повернута ко мне спиной и я вижу только затылок, ее роскошные волосы и голую пятку. Она не спит, а притворяется, я это чувствую. Теперь я знаю, что это моя Юля. Она кокетливо шевелит пальцами ног и изгибается, так, что пружины дивана щелкают с многократным эхом. Я раздеваюсь и сажусь рядом с ней, но вдруг вспоминаю, что я все еще в гриме. Я отклеиваю бороду, но тут из соседней комнаты выходит Николай Иванович с палочкой и сердито смотрит на меня через очки: "Ай-яй-яй, молодой человек!" - он качает головой, и я замечаю, что он бос. Юлечка ловит меня за руку, держит нежно и страстно, я сижу рядом голый, и думаю, что бы ему такое сказать, чтобы он поскорей ушел, что это никак не его, а мое личное дело. Но я молчу. Тут она поворачивается ко мне, горячо дышит в лицо, и я замечаю, что это вовсе не Юля, а Галя. Николай Иванович хочет еще что-то сказать, но у него трясутся руки и он роняет тросточку.

12.

Утром сходил на станцию. Там есть парикмахерская. Я попросил меня постричь: чуб оставить, а сзади - под машинку. Старый еврей долго смотрел на меня и я перехватил его взгляд:

- Вы так думаете? - спрашиваю.

- М...да! Рановато, конечно.

- Про Чернобыль слыхали?

- М-м-м...

Не знаю, что такое "М-м-м", но скорей всего это означает наследственный сифилис или алкаголизм. Пока он меня стриг, я все время его торопил, мол, успеть бы на электричку. Получилось отлично: косо, криво, сзади ступеньки. То что надо, стрижечка. От станции до Сашиной дачи топать с километр. Народу сейчас негусто, все жарятся на пляже. Я выбрал тропинку побезлюдней и задал себе упражнение: пусть эта дорога - моя жизнь. Вот я сейчас только родился. Так, пошел! Вот у того столба - я пошел в школу. Хлоп, хлоп, хлоп! - школу я отпрыгал на одной ноге. Интересно, что подумал бы притаившийся в кустах психиатр? Так. За тем вот, поворотом - это я сегодняшний. Я сбавил шаг. Под кустом рябины мне исполнилось сорок пять и дал о себе знать радикулит. Мимо колодца я проходил уже шестидесятилетним и уставшим. Последний отрезок я плелся, ссутуленный, шаркая с одышкой, останавливаясь, как при стенокардии. Вот уже калитка. Конец пути. Стой, дурень, там дальше - твоя смерть! Но бес любопытства подтолкнул. Я зашел туда и "умер". Потом много раз я повторял этот этюд, но всегда почему-то перешагивал этот последний рубеж, хотя внутренний голос скулил-вопил и сопротивлялся. Обратил внимание на свои руки: гнусная манера грызть ногти! С этим надо бороться. Не видел еще ни одного старика, грызущего ногти. Заодно и мне польза будет.

13.

Старики упрямы. Старики ворчливы. Стариковский консерватизм. Почему? Есть целая наука - геронтология. Однако, я далеко не ученый. Что-то где-то слыхал. Никогда меня это всерьез не интересовало. Это каждый успеет. Все там будем. "Старый мудрец" - как символ коллективного бессознательного у Юнга. (Мудрость, как следствие старости). С другой стороны - "старпер", "старый осел молодого везет", "старую собаку не выучишь новым фокусам". Но: "Старый конь борозды не портит", "старый друг..." - это вообще не из той оперы. Главное - "Старость - не радость". Вот и разберись тут! Предположим, я старик. Главное, повторять себе: "Я стар. Я очень стар. Я - суперстар." Вот я прожил целую жизнь. И если я что-то икал, о чем-то думал столько времени, меня уже не занимает качественный состав моего опыта. Может быть я всю жизнь, как последний тупица, повторял одни и те же ошибки. Но у многих ли хватит мужества признать, что жизнь прожита впустую, перед лицом самой смерти? Когда уже поздно что-либо менять? Распространенное заблуждение, что старики спокойней, мудрее, добрее и т.д. Водка ведь тоже далеко не всех веселит, хотя и говорится: "навеселе". Усугубляется то, что уже есть. Конечно, каждый старик умнее (самого себя в молодости). Я тоже буду знать больше, потом. Склероз, маразм сведут на нет весь интеллектуальный прогресс. Есть желчные старики, которые ненавидят молодость именно за то, что на их привлекает, но уже, увы - недоступна. Развенчиваем еще один миф "о доброте и спокойствии". Кстати, за спокойствие мы часто принимаем клиническую картину апатии. Есть старики, которые ненавидят детей: "Если жизнь настолько пуста и безнадежна, то к чему терпеть эти дурацкие вопли и прыжки? Во имя чего? Пополнять ряды, плодить неудачников?" Это уже не от возраста зависит. Детей одинаковых тоже нет. Старик чувствует, что к нему начинают относиться снисходительно, "с поправкой на возраст" и начинает входить в роль. Тогда:

1) он ворчит: "Я еще не старик! Мы еще повоюем!", а потом

2) Он расплывается в приторной улыбке: "Вот какой я милый и славный, бесполезный, но за то очень добрый и безобидный овощ."

Это все - неблагополучные старики, те, которым страшно оглянуться назад. А как же спокойные, степенные? Эти - назидательный пример юношеству. У них мания величия. Они в своих устных и письменных мемуарах пытаются составить себе эпитафию, свой собственный некролог, опасаясь, чтобы кто-нибудь не сделал этого за них. Значит, и у этих не все так благополучно, только видимость одна. Эти претендуют на знание истины в последней инстанции. Как же так: жизнь прожить и так ни к чему не прийти? Они истину и подгоняют под свой куценький опыт. Полученный суррогат они выдают с непререкаемой интонацией: "С годами вы поймете..." Выходит, нет на свете благополучных стариков? Смотрю на свою, вполне благополучную физиономию в зеркале и она начинает меня раздражать. Дурилка картонная, а не старик! Кого ты купишь на свои седины? У тебя еще сорок, как минимум лет, в запасе и не устал ты от жизни, аж никак. Смотрю на свои руки: ногти стали чуть отрастать, но все равно, руки молодые, гладкие. А у стариков они узловатые, мосластые, жилистые и мало подвижные. Неужели все это - пустая затея? Смотрю на свои кисти, а они смотрят на меня. Ищу им нужное выражение. Складываю пальцы вместе, а большой - в сторону, как гитарист, готовящийся взять аккорд. Теперь, в таком положении, немного сгибаю фаланги. Ничего, уже лучше: "Руки-крюки". Вымазываю себе тыльные части слабым раствором клея и даю высохнуть. Замечательно: кожу постягивало, мелкая сеточка морщин, только блестит подозрительно - надо больше разбавлять водой. Потом вдруг, вспоминаю, как нас еще студентами водили сдавать кровь, как на донорском пункте стягивали руку жгутом. Пробуем. Превосходно: все вены повылазили наружу, рука стала безобразной, quoderat demonstrandum. Добавим к этому легкий тремор: если направление от локтя к запястью взять за ось и качать вокруг нее с небольшой амплитудой получается отменное старческое дрожание рук. Надо запомнить.

14.

Уже больше недели я торчу на этой даче, а толку все еще мало. Походка у меня несколько изменилась, но это еще надо сознательно контролировать, автоматизма еще нет. "Обнашиваю" дедушкин френч и очки. У костюма такой вид, будто я в нем сплю. А выглядит он так, потому что это так и есть. Врастаю в личину. Один раз, правда, не удержался: джинсы, футболка, никакого грима пошел на курортную дискотеку. Не то, чтобы потанцевать. Танцевать как раз и не хотелось, а просто так - потолкаться среди людей. Мои обесцвеченные волосы никого не волновали. Девки скачут, трясут всем на свете, ногами дрыгают - дуры счастливые. А эти темпераментные юноши! Какие все крутые! Барбосы зеленые. Единственное, что я себе позволил - пропустил грамм двести с каким-то низким хмырем. Он вовсю пялился на девчонок. А мне что-то и не веселилось. Может, и правда, начинаю стареть? Почему под самую завязку разочарование? Сперва меня любит мама, мои родные, знакомые. За то, что я такой умный и хороший. Потом меня любят друзья и бабы - кто за что. Любит жена, сначала просто как баба, а потом уже по привычке. Дети любят - я с ними вожусь, я им нужен, от меня еще что-то зависит. А когда наступает момент, что уже не зависит - гуляй, Вася. Почва выбита из-под ног. И у меня есть два пути;