Александр Володин - Дульсинея Тобосская

- Батюшка, домой.

- Здравствуй, Санчика, здравствуй, дочка, - подхалимствуя сказал Санчо.

Он направился к ней, чтобы успокоить и задобрить, но Санчика, не дав ему подойти, завизжала.

- Не надо, Санчика, успокойся, девочка, - ласково сказала Альдонса.

Она тоже попыталась приблизиться к ней, но Санчика завизжала еще громче. И каждый раз, как Санчо или Альдонса делали попытку что-либо сказать ей или ласкать - она снова принималась визжать, для громкости и свободы дыхания уперев руки в бока. Эти крики были, видимо, слышны и на улице. В дверь постучали, да так громко, что сама Санчика оробела и замолкла. Однако в двери уже лязгнул сорванный замок. "Замок сорвал, бандит! Кто мне его починит?!" - вопила Тереса.

Бандит вошел в комнату.

Было трудно представить, как ухитрился сорвать замок этот тощий человек. Но другое ошеломило присутствующих: он был поразительно похож на Дон-Кихота. Человек этот, правда, еще молод, но такой же узкий и вытянутый, с такой же бородкой и пепельным хохолком.

- Простите, ради бога, мне показалось, что тут плакал ребенок...

- Я не ребенок, - возразила Санчика.

- Виноват, я не хотел вас обидеть...

- Неужели колдовские силы, которые терзали моего господина, теперь обрушились на меня?.. А может быть, это Господь Бог за его подвиги вернул ему жизнь и молодость! - воскликнул Санчо.

- Алонсо Кихано, - проговорила Альдонса.

- Вы ошибаетесь, сеньора. Мое имя Луис де Караскиль, - сказал Луис де Караскиль.

- Я редко ошибаюсь, сеньор. Если увижу человека хоть раз - запомню навсегда.

- Очевидно, вы имеете в виду того Алонсо Кихано, который назывался Дон-Кихотом и воображал себя странствующим рыцарем. Мне говорили, что я похож на изображение этого человека в книге. Я, видимо, попал в общество его почитателей. Увы, не принадлежу ни к его поклонникам, ни к приверженцам его книги.

- С вашего позволения - Санчо Панса, сеньор. Если вам что-нибудь говорит это имя.

- Вы хотите сказать, что вы тот самый оруженосец Санчо Панса? Трудно поверить.

- Почему же трудно, сеньор?

- А почему вы не толстый?

- Я похудел. Но я тот же самый, тот же самый Санчо Панса, могу вас уверить. А вы?.. Если позволено будет спросить: кто вы, сеньор? Вы так похожи...

- Это я уже слышал.

- Тощий Алонсо Кихано! - повторяла Альдонса.

- Луис мое имя. Если хотите - тощий Луис. Мне хотелось бы все же выяснить, вас обижают здесь, дитя мое?

- Нет, сеньор, - сказала Санчика.

- Значит, все в порядке?

- Да, сеньор...

- Постойте, кого же тогда обижали?

- Никого, сеньор, не стоит беспокоиться.

- Но тогда выходит, что я должен просить прощенья за свое вторжение.

- Это лишнее, сеньор.

- Как же лишнее? Выходит, что я безо всякого повода ворвался в чужой дом. И вдобавок ко всему сломал замок. Какая неловкость, право. Я приношу свои извинения, а за поломанный замок готов уплатить.

- Побудьте с нами, сеньор, - попросила Альдонса.

- Этого еще не хватало, - сказала, появляясь в дверях, Тереса.

- Сеньор согласился немного посидеть с нами.

- Согласился все же! Нам повезло. Но учти, Дульсинея, тебе не пристало находиться в обществе стольких мужчин сразу.

Луис уставился на Альдонсу: Уж не та ли вы Дульсинея из Тобосо?

- Да, - сказала Альдонса.

- Надо сознаться, я вас представлял... Хотя, на самом деле вы же не... Вас зовут как-то иначе.

- Дульсинея она, Дульсинея, - раздраженно сказала Тереса.

- Как это вы именно сюда зашли? Ведь мог зайти какой-нибудь другой человек. А мог никто не зайти. Ведь до сих пор никто не заходил, размышляла Альдонса.

- Я ухожу, сеньора, - сказал Луис.

- Но если вы сейчас уйдете, то это будет еще более странно, чем то, что вы сюда пришли.

- Но я тороплюсь, сеньора. Я зашел сюда просто по пути.

- Подождите немного. Меня что-то дрожь пробивает, вся трясусь.

- Стыдись - так навязываться мужчине, - укорила ее Тереса.

- Говорят, что я вам навязываюсь. Просто я опасаюсь, что вы уйдете и забудете оставить свой адрес, знаете, как бывает...

- К сожалению, в Толедо я живу временно и не знаю, куда отправлюсь далее.

- Тем более, что, к сожалению, временно... Если вы должны идти по делам, то я могла бы вас проводить!

- С ума сойти! - возмутилась Тереса.

- Но мне тут совсем рядом, не имеет смысла.

- Если вы пробудете там недолго, я могла бы вас подождать.

- Но зачем же! Санчика прыснула.

- Девчонка смеется над тобой, - сказала Тереса.

- Я подождала бы вас на улице, а потом мы могли бы немного погулять.

- Право, не знаю, что вам на это сказать.

- Если будет не поздно, можно вернуться сюда и посидеть у меня.

- У тебя, бесстыдница! Не у тебя, а у меня! Но у меня в доме такого никогда еще не происходило и не произойдет. Уличная девка не позволит себе так приставать к незнакомому мужчине! - возмутилась Тереса.

- Я думаю, сеньор не примет меня за такую девицу, которой лишь бы с кем познакомиться. Чего-чего, а поклонников у меня полно. Многие добиваются моей руки.

- Если бы не я - и в глаза бы тебе не видеть таких людей! Вспомни, как ты ревела возле постоялого двора, потому что у тебя не хватало семи эскудо, чтобы заплатить за ночлег. Ты когда-нибудь жила так в своей Тобосе? Кто тебя познакомил с доном Маттео, и доном Лопесом, и доном Бенито, я не говорю уж о доне Франсиско?.. Завтра весь город будет говорить, как ты вместо этого побежала за каким-то сусликом, которому ты даже не нужна. Он прямо об этом сказал!

- Он ничего не сказал!

- Уж так сказал, куда яснее, - усмехнулась Санчика.

- Он не мог мне ничего сказать, потому что я сама ничего ему не сказала. Я согласилась его только проводить. И настоящий сеньор был бы рад, что дама согласилась его проводить. Как будто ей такое счастье провожать его по делам и еще ждать на улице, когда он освободится. Этого не может понять только неотесанный невежа, ничего нет удивительного, что он сломал замок.

- Я не хотел вас затруднять, сеньора, но если вы настаиваете...

- Чем же это меня затрудняет! Ничуть не затрудняет...

- Тогда уж, если тебя не затрудняет, заодно забери отсюда свои пожитки, и поживей, эта комната мне нужна. Сюда любая пойдет, получше тебя, да и помоложе, знаешь, - сказала Тереса.

- И отлично. Но это я сама от вас ухожу.

- Нет, милая, это я тебя прошу убираться.

- Я просто не успела сказать, что я ухожу.

- А я успела, так что не мешкай. Тереса ушла.

- Подарки я забираю с собой!

- Какая досада... И все это из-за меня. Куда же вы пойдете? К сожалению, я не могу предоставить вам пристанище, но позвольте мне хотя бы помочь? - растерянно сказал Луис.

- Какой вы странный человек. Кто вы?

- Я готовлюсь принять сан священника.

- Какая жалость...

- Почему, сеньора?

- Чтобы стать священником, ведь надо отказаться от земной любви?

- Я отказался от нее.

- Как вы решились на это?..

- Странствующий рыцарь отказывается от большего. Он живет и бедствует не под надежной кровлей, а под открытым небом. Бесприютный, полураздетый, подставляет грудь лучам палящего солнца! - вмешался Санчо.

- Не стану спорить, - сказал Луис.

- Однако вы изволили выразиться, что терпеть не можете таких, как Дон-Кихот.

- Я сказал только, что не являюсь его приверженцем.

Тут внезапно и с крайней горячностью вмешалась Санчика: Это одно и то же! Могли бы сказать попросту, лихой наскок лучше доброй молитвы!..

- Если вы настаиваете, я могу пояснить, что мне всегда не нравилось в странствующих рыцарях. Когда их ожидало приключение, сопряженное с опасностью для жизни, то, вместо того, чтобы поручить себя богу, они поручали себя своим дамам. Да еще с таким жаром, точно эти дамы их божества!

- Но так тому и быть надлежит! Иначе странствующий рыцарь покрыл бы себя позором! - озадаченно сказал Санчо.

- Почему же?

- Вот и видно, что вы на волос в этом не разбираетесь. Не может быть странствующего рыцаря без дамы! Если бы даже существовал такой рыцарь, он был бы незаконный! - настаивала Санчика.

- Ах, что вы все можете знать о Дон-Кихоте? - воскликнула Альдонса.

- А вы что можете знать? - спросила Санчика.

- Может быть, я такое знаю, что вам никому и не снилось!

- Ну, что?

- Такое, что у вас глаза на лоб полезут!

- Ну - что, что?..

- А вот не скажу.

- Не удивляйтесь, это она напоминает нам еше раз, что она его дама. Его королева и госпожа. Бесподобная в силу своей родовитости, - обратилась Санчика к Луису.

- Родовитость - это для него не имело никакого значения.

В упор глядя на Альдонсу, продолжала Санчика.

- Ее волосы, говорил он, золото. Очи ее - два солнца. Алебастр - ее шея, мрамор - перси, слоновая кость - ее руки!

Все это так не соответствует облику Альдонсы, что она оборвала Санчику.

- Заткнись, надоела.

- Те же части тела, которые целомудрие скрывает от взоров, таковы, что воображение вправе лишь восхищаться ими! - не унималась Санчика.

- Конечно, все это говорится в насмешку надо мною. Но получается так, что это насмешка над человеком, которого уже нет в живых. И все-таки он назвал Дульсинеей меня, а не Санчику или кого-нибудь еще! - сказала Альдонса Луису.