Александр Володин - Две стрелы

- Где внутри, где внутри?

- Да в нем же, в нем, в Длинном!

- Когда же я, по-твоему, мог их увидеть?

Ушастый молча смотрел на него. Долгоносику показалось, что этот взгляд прошел сквозь него, сквозь камни пещеры и затерялся в лесу.

- Не пугай меня, не смотри так.

- Знаешь, когда ты мог видеть наконечники моих стрел?

- Когда?

- Перед тем.

- Перед чем?

- Перед тем, как Длинный был убит. Долгоносик согласился.

- Перед тем, перед тем, ты прав.

- Перед тем, перед тем, я прав. Ты мог увидеть их, если бы сам стрелял. Я задам тебе один вопрос. Не ты ли пристрелил Длинного?

- Какого Длинного?

- Того, того. Ведь может статься, ты в него и стрелял?

- Как же я мог стрелять, когда т ы в него стрелял?

- Да почему ты думаешь, что я в него стрелял?

- Да потому что стрелы-то были твои!

- Но ведь я их потерял!

- Ну и что...

- Значит, они могли попасть к кому угодно?

- Ну и что?

- Значит, они могли попасть и к тебе?

- Ну и что?..

- Значит, этими стрелами ты мог его и прикончить!

- Зачем мне твои стрелы! Что, у меня своих нет?

- А затем, чтобы на тебя не подумали. Долгоносик, после долгого молчания, проговорил:

- А тебе никто не поверит.

- Почему?

- Потому что все равно они с тобой покончат.

- Кто - они?

- Скоро узнаешь.

Тем временем начинался рассвет. Сначала засветился край неба, потом озеро, потом листва деревьев. Да так быстро, словно утро знало, что оно будет ясное и яркое, и торопилось показаться людям.

В селении уже не спали. Кто на каменной наковальне отесывал кремень, кто рубил мясо костяным топориком. Женщины и дети собирали земляные орехи.

Глава рода вышел из жилища и стоял, щуря на солнце единственный глаз. Жалко было отрывать людей от дела, но надо.

Глава махнул рукой вдове, она нетерпеливо закричала:

- Со-вет! Со-вет!

Люди оставили свои дела и двинулись на поляну.

Толкаясь, втираясь поближе, они усаживались полукругом. Глава открыл совет.

- Красноречивый, напомни людям, на чем мы остановились вчера.

- Дорогие сородичи! Напоминаю вам содержание вчерашнего совета. Ушастый безо всякой причины, лишь по собственной прихоти, лишил жизни нашего сородича. И вот давайте задумаем-ся, что начнется, если каждый из нас станет колотить людей направо и налево.

Красноречивый сделал паузу, давая людям время оценить это выражение.

- Направо и налево! - хихикнул кто-то и изобразил, как он стукнул своего соседа справа, а потом слева.

- Направо и налево! Ха-ха-ха!

- Направо и налево, ха-ха!

Теперь уже все колотили воображаемыми палками направо и налево и хохотали, утирая слезы и восхищаясь Красноречивым.

- Ну, скажет!

- Направо и... Ха-ха-ха!

- И налево!

- Именно направо и налево, - заключил Красноречивый, глядя на Ушастого. - Предлагаю лишить его жизни, так же, как он лишил жизни моего друга.

- Смерть за смерть! - воинственно закричали воинственные.

Ушастый встал.

- Я хочу сделать важное заявление.

- Потом, потом, - отмахнулся Человек Боя.

- Но я хочу сказать! - крикнул Ушастый.

- Но он хочет сказать! - крикнула Черепашка. Человек Боя был уже раздражен.

- Ты сказал все.

- А я хочу последнее слово!

- А он хочет последнее слово!

- Если самое последнее слово, тогда можно, - разрешил Человек Боя.

- Если последнее слово, пускай говорит, - рассудили люди.

Когда стало тихо, Ушастый сказал:

- Этой ночью я узнал, кто убил Длинного. Люди снова всполошились.

- Как ты мог узнать, кто убил Длинного, когда ты сам убил Длинного?

- Сам убил, а говорит, что убил не он, а кто-то другой!

- Ведь два человека не могли убить - и ты и кто-то другой. Значит, ты хочешь сказать, что якобы убил кто-то другой? А сам ты якобы не убивал?

- Кто же, по-твоему, убил? - спросил Глава.

- Я не хочу называть его. Пусть наберется смелости, встанет и признается сам.

Никто не встал.

Человек Боя подтянул на себе скрещенные кабаньи ремни.

- Может быть, голова моя не имеет никакой цены. Поэтому я и готов сложить ее на поле боя... Может быть, другие головы нужнее, нежели моя. Но я дорого отдам за свою голову. Не одной головой враг заплатит за мою голову.

Мужественное лицо его горько передернулось.

Красноречивый успокоил его.

- Не говори так, твоя голова нужна нам. Твоя голова дороже многих и многих голов. Твоей головой гордится наш род, побольше бы таких голов...

От волнения он не мог продолжать.

- Тогда объясните мне. Кого мы здесь слушаем, проводим время. Ушастого слушаем. Вы посмотрите на свои уши и посмотрите на его уши.

Люди стали трогать свои уши и разглядывать уши соседей.

- И вот такой человек сидит здесь в самой середине, а мы вынуждены сидеть вокруг и на него смотреть. Красноречивый, развей мою мысль.

Красноречивый грустно уточнил:

- И это относится, к сожалению, не к одному только Ушастому. Действительно, обратите внимание, как мы сидим. Оглядитесь, оглядитесь, это интересно.

Все огляделись.

- Заяц с леопардом, гусеница с бизоном, все вперемешку, вот как мы сидим. Казалось, это пустяк? На лучших местах я хочу видеть лучших воинов и охотников. А те, кто всегда пробавляется за счет других, - их место там, позади, чтобы лица их терялись в тумане.

Глава прервал его.

- Это отдельный вопрос. Сейчас нам его не решить. Однако, Красноречивый возразил:

- Этот вопрос решить нетрудно. Кто чего достоин, тот там и должен сидеть.

С восхищением Человек Боя повторил:

- Кто чего достоин. Кто чего достоин. Прекрасное выражение.

- А кто решит, кто чего достоин? - спросил Глава.

- Достойнейшие, - красноречиво сказал Красноречивый.

Человек Боя повторил:

- Достойнейшие! Прекрасное выражение.

- А кто будет решать, кто достойнейшие? - спросил Глава.

- Достойнейшие и будут решать.

- То есть они же сами и будут решать? - с удивлением спросил Глава.

Люди были взволнованы. Старики забеспокоились за свои места у костра. Воинственные, в предчувствии благотворных перемен, шутя, попихивали соседей. Среди женщин завязалась ссора. Мальчишки начали драку.

Глава поднял руку, и склоки прекратились.

- К делу, родичи. К делу. Попытаемся все-таки разобраться, кто убил Длинного. Итак, на чем мы остановились. Ушастый попросил виновного сознаться. Но он пока не решается. Попробуем ему помочь. Женщины, вас я хочу спросить. Не обращались ли вы к Длинному с какой-нибудь просьбой?

- Да, мы обращались к Длинному, - сказала женщина, что была посмелей.

- С какой же просьбой?

- Мы ему сказали: "А ты все молчишь, Длинный. Все видишь, а молчишь", сказала другая.

- Что он на это ответил?

- Он ничего не ответил.

- Этим все и кончилось?

- Тогда мы сказали: "Значит, ты тоже считаешь, что одни могут быть сыты, а другие в это же время могут быть голодными?" - сказала третья женщина.

- Мы ему сказали: "А если человек постарел, значит он уже не человек?"

- Мы сказали: "Они только радуются, что ты молчишь. Потому что они боятся твоего слова". Человек Боя рассвирепел.

- Кто боится?

- Ты и боишься, - сказала храбрая женщина. - Мы Длинному сказали: "А то все думают, ты молчишь, потому что доволен".

- Что же он вам на это ответил? - спросил Глава.

- Он не сразу ответил. Сначала он молчал. Мы даже подумали, может он разучился говорить. А потом сказал: "Хорошо, будет совет - я им скажу". Но он уже не смог сказать. Потому что они его убили.

- Дело прошлое, - лениво проговорил Красноречивый, - но думаю, что к Длинному вы обращались напрасно. Все знают, как я ценил его красноречие. Однако, ни для кого не секрет, что к заботам нашего рода он был равнодушен. Он что говорил?

Необходимо ль твердым быть?

Необходимо ль честным слыть?

И надо ль голову сложить,

неправоту разоблачая?

Не знаю.

И надо ли, меня прости,

другим прокладывать пути,

чтоб легче было им идти,

когда в душе дыра сквозная?

Не знаю.

А не знаешь, так и молчи! Вот почему он молчал. Вот почему он перестал выступать на нашем совете. Вот почему, я бы так выразился, он стоял в сторонке и потирал руки, радуясь нашим бедам.

- Потирал руки. Потирал руки. Прекрасное выражение, - поощрил его Человек Боя.

- Но все же он согласился выступить, - сказала белокурая женщина.

- Смотри-ка, - рассмеялся Человек Боя, - Тут был целый заговор, а мы ничего не подозревали.

- Подозревали вы, - сказала смуглая женщина. - Длинный сам предупредил тебя, что выступит в совете.

- Что-то было, но я не придал этому значения.

- Нет, ты придал этому значение, - вскричал Ушастый. - Я хочу при всех поговорить с Долгоносиком.

- А?.. - встрепенулся Долгоносик.

- Долгоносик. Давай повторим наш ночной разговор.

- Мы ни о чем не говорили. Может быть, ты что-то говорил, а я ничего не говорил.

- Я спросил тебя: "Долгоносик, не ты ли убил Длинного?"

- А я сказал: "Ты что, рехнулся?"