Королевы Нью-Йорка - Е. Л. Шень
Встреча со своим страхом лицом к лицу – это ключевой момент психологического развития. Когда вы боитесь чего-то, ваша амигдала убеждает вас, что это ядерный гриб от бомбы, способной уничтожить мир. Но если присмотреться, это оказывается всего лишь туча. Собирается дождь – вот и все. Эверет уже встретилась со своими страхами. Я смотрю на вывеску гриль-бара. Пришло время мне встретиться с моими.
Хаджин и Карл стоят под навесом возле витрины. Карл показывает нам телефон – на экране высвечивается фотография молодого корейца с острыми скулами и глянцевой ухмылкой.
– Что думаете? – спрашивает Карл. – Симпатичный или не очень?
Хаджин тыкает носом в экран.
– Симпатичный. Даже слишком. Настораживающе симпатичный.
Карл разворачивает экран ко мне.
– Ариэль?
Я пристально изучаю фото.
– Кто это?
Приятели Беа липнут друг к дружке, как сиамские близнецы.
– Чел, который нравится Карлу, – объясняет Хаджин. – Они в одном модельном агентстве числятся.
– Роскошно. Он живет в Пусане?
– В Сеуле, – сообщает Карл, – но это всего… Сколько там, три часа на экспрессе? – Он хлопает ресницами. – Буквально в соседнем доме.
Карл целует глянцевое фото незнакомца, Хаджин закатывает глаза.
– Ох, любовь моя, – вздыхает она, – такой ты безнадежный романтик.
Ее лучший друг воздевает руки к небу, случайно задевая чью-то макушку.
– Все, что вам нужно, это любовь! – заявляет он, и девушки с модными сумочками оборачиваются на него, а мы с Хаджин хихикаем.
Будь здесь Беа, она бы организовала для Карла и скуластого парня свидание: идиллический парк, плед для пикника, вино и сыр. Беа обожала удачные «совпадения» и счастливые концы. Она любила все на свете романтические комедии, от «Когда Гарри встретил Салли» до «Безумно богатых азиатов», и игнорировала мои замечания, что предсказуемые повороты сюжета – это скучно и шаблонно. Когда ей было пятнадцать, она решила, что в девятом классе судьба сведет ее с красивым парнем. Согласно плану, они с этим вымышленным парнем должны были повстречаться четыре года, а потом пожениться. Предполагалось, что свадьбу они отметят на вилле на юге Франции. Мне была уготована роль подружки невесты в пудрово-розовом платье – возражения не принимались. Позже Беа осознала, что ни один из парней в Квинс даже близко не подходит под определение «красивый». Ей пришлось довольствоваться Джастином, с которым у нее совпадали занятия по физре, – тот изменял всем своим девушкам и далеко не раз получал положительные результаты анализов на ЗППП.
Океан бьется в берег. Каждая волна воскрешает воспоминания. Аппа, утешающий в столовой маму, которая отгородилась от меня резкими словами, что ранят, как колючая проволока. Эверет и Джиа, которые волнуются и гадают, когда же я вернусь домой. Сестра, которая тщетно борется в воде со стремительно утекающим временем. Найди меня.
Я втягиваю соленый воздух и аромат туалетной воды Карла.
– Почему вы не позвонили?
Оба вскидываются как марионетки. Карл переглядывается с Хаджин, затем переводит взгляд на меня.
– Когда не позвонили? – уточняет он.
– Вы знаете когда. – Мой голос звучит тверже, чем я ожидала. – Когда Беа погибла. Когда наши родители вернулись в Квинс. Вы ни разу не позвонили. Почему?
Хаджин выгибает брови, словно понятия не имеет, о чем я говорю. Но я не позволю ей изображать замешательство. Особенно после того, как мы столько времени провели вместе, притворяясь, что мы друзья.
– Ариэль, – говорит она, теребя отворот своих шорт, – пойдем присядем.
– Нет. Я хочу поговорить об этом сейчас. Здесь.
– Мы поговорим, обещаю, – отвечает Хаджин, – но, прошу тебя, давай сначала сядем.
Карл уже сорвался с места, ему не терпится уйти от этого разговора. У меня нет выбора. Поэтому мы спускаемся по лестнице к отмели. Мои шлепки цепляются за стыки между досками. Мы садимся на песок – Хаджин с одной стороны, Карл с другой. Наконец Хаджин решается.
– Ариэль, – говорит она, – мы хотели позвонить.
– Хотеть – не то же самое, что сделать.
Меня удивляет горечь в собственном голосе. Я неделями держала ее внутри, но теперь она звучит по-детски. К счастью, уже темно, и Хаджин и Карл не увидят, что на глазах у меня слезы.
Хаджин качает головой.
– Нет, мы правда хотели позвонить. Но мы не могли. Нам не позволили. Я… Я полагаю, родители ничего тебе не рассказали.
– О чем?
«О чем» – это вопрос, который девушка задает бойфренду перед тем, как он сообщает ей, что уже пять лет тайно женат на другой. Вопрос, который детектив задает своему брату, готовому признаться в убийстве. Я не дышу.
– Твои родители запретили нам связываться с ними, – тихо говорит Карл, – и с тобой. В больнице они четко дали нам понять, что нам нельзя общаться с вашей семьей. Даже с твоей имо.
– Вот, э-э, почему я так удивилась, когда ты представилась мне в «Меокче», – объясняет Хаджин. – Я думала, ты знаешь о запрете на любые контакты. Но ты… Ты так хотела общаться. Поэтому я сказала Карлу, что родители, видимо, дали тебе на это разрешение.
– Да, но теперь, зная, что родители были против твоей поездки в Корею в принципе, мне очевидно, что они не давали тебе такого разрешения. Но мы так давно хотели с тобой познакомиться. И рассказать тебе про Беа, – говорит Карл.
– А еще нам очень нравится проводить с тобой время. – Хаджин робко улыбается. – Так что вот они мы. Снова огорчаем твоих родителей.
В голове гудит сразу несколько слов: родители, запрет, нельзя, разрешение, Беа. Я вскакиваю с места. Принимаюсь расхаживать взад и вперед.
– Я не понимаю, – говорю я. – Вообще не понимаю. Зачем умме и аппе так поступать? Что такого?..
Я застываю. Умма, склонившаяся над раковиной, в окружении чемоданов, только что с самолета из Кореи. Все мои вопросы: кто, где, как, Беа, хочу ее видеть. Как резко мотнулась мамина голова, когда она отрицательно ею качнула. Безответственно, сказала она мне, Беа повела себя безответственно. Аппа в кабинете, тычущий мне в лицо бланками заявлений на стипендию, его безмолвный приказ: Добейся того, чего не добилась твоя сестра. Как я не догадалась? Как я проглядела все эти кусочки мозаики?
Родители видели то, что хотели видеть. Я вижу то, что находится передо мной. Темные круги, набухшие под глазами Хаджин. У нее на запястье браслет дружбы, подаренный Беа. Лоб Карла прорезан глубокой морщиной, похожей на молнию.
Я снова сажусь. Друзья придвигаются ближе.
– Расскажите мне о том дне, когда она умерла, – прошу я. –
