Антон Чехов - Том 23. Письма 1892-1894
Если бы дорога в Биарриц лежала через Москву*, то мы могли бы повидаться. Та фельдшерица, про которую я писал Вам* (ела морфий), отправлена в психиатрическое заведение.
От крапивной лихорадки самое лучшее средство atropinum sulfuricum по 1/60 грана в день в пилюлях. Эта болезнь кожи означает невроз кожных сосудов, а потому помогают также бромистые препараты и мышьяк.
Когда я получу гонорар за «Сахалин», то построю себе дом в лесу — с камином, мягкими полами, шкафами для книг и проч. и найму лакея. Куплю тюльпанов и роз сразу на 100 р. и посажу их около дома.
Идет дождь. В такую погоду хорошо быть Байроном — мне так кажется, потому что хочется злобиться и хочется писать очень хорошие стихи. Всех благ! Счастливого пути!
Ваш А. Чехов.
Гольцеву В. А., 22 августа 1893*
1335. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
22 августа 1893 г. Мелихово.
22 авг.
Дорогой Виктор Александрович, мой брат Михаил заходил в редакцию, чтобы взять письмо к Герценштейну, которое Вы обещали*, и не нашел его. Будьте ласковы, приготовьте это письмо, а он побывает еще раз 25 или 26-го.
Не зовите меня праздновать новоселье. Около нас холера, которая ползет к моему участку всё ближе и ближе. Заболевания считаются уже не единицами, а десятками. Если холера доберется до моего участка, то достанется мне. Грязно, холодище — бррр!
Посылать ли Галкину-Враскому корректуру?* Я обещал, но не подумать ли, прежде чем посылать?
Если холера уймется, то до сентября постараюсь побывать в Москве и повидаться.
Надо бы собраться как-нибудь вечерком и кутнуть так, чтобы чертям тошно стало, а то на душе кисло и дрянно.
Написал небольшую повестушку*.
Митрофану Ниловичу и Вуколу Михайловичу* нижайший поклон. Перебрался ли В<укол> М<ихайлович> к себе?
Да хранят Вас небеса. Ваше намерение укатить в Италию благословляю обеими руками.
Ваш А. Чехов.
Суворину А. С., 24 августа 1893*
1336. А. С. СУВОРИНУ
24 августа 1893 г. Мелихово.
24 авг.
Насчет рассказов я не шучу, потому что маленькие рассказы буду сбывать только в газету, т. е. в «Новое время». Писать же мелкие вещи весьма намерен. Моя мечта: построить себе в лесу, который у меня уже есть, дом, насажать роз, приказать никого не принимать и писать мелкие рассказы. Место для дома у меня чудеснейшее.
Мое предложение — глупая шутка?* Но ведь было бы еще глупее, если бы я, состоя должным, попросил выслать мне в Серпухов еще тысячу рублей. Вы пишете, что я на книгах заработаю 20–30 тысяч. Прекрасно. Говорят также, что я буду в раю. Но когда это будет? А между тем хочется жить настоящим, хочется солнца, о котором Вы пишете.
Сегодня ночью у меня было жестокое сердцебиение, но я не струсил, хотя было тяжело дышать, и взялся за «Паскаля»*, который Вам так понравился. Роман очень хороший. Лучшее лицо не сам доктор, который сочинен, а Клотильда. Я чувствую ее талию и грудь. Итак, повторяю, я не струсил сердцебиения, потому что все эти ощущения вроде толчков, стуков, замираний и проч. ужасно обманчивы. Не верьте им и Вы. Враг, убивающий тело, обыкновенно подкрадывается незаметно, в маске, когда Вы, например, больны чахоткой и Вам кажется, что это не чахотка, а пустяки. Рака тоже не боятся, потому что он кажется пустяком. Значит, страшно то, чего Вы не боитесь; то же, что внушает Вам опасения, не страшно. Кажется, пишу я неясно. Всё исцеляющая природа, убивая нас, в то же время искусно обманывает, как нянька ребенка, когда уносит его из гостиной спать. Я знаю, что умру от болезни, которой не буду бояться. Отсюда: если я боюсь, то, значит, не умру. Впрочем, чепуха. Едут на станцию. Будьте здоровы!!
Ваш А. Чехов.
24 авг.
Спешили на станцию и помешали мне кончить письмо. Принимаюсь за другой лист. Вы хорошо сделали, что бросили папиросы. Сигары здоровее. Но я курю не больше 2–3 в день и, что важно, не затягиваюсь. Без затяжки сигара удовлетворяет меня до тошноты.
Пастернацкий был прав, когда сказал, что у Вас здоровая организация. У Вас даже катара желудка нет, не говоря уж о таких радостях, как большой живот, старческий кашель, грудная жаба и т. п. Одна несомненная беда — у Вас нервы подгуляли и одолела Вас психическая полуболезнь, которую семинаристы называют мерлехлюндией. Но tu l’as voulu George Dandin*[30]. Зачем было покидать Воронеж и браться за журналистику?
Вы пишете, что мой брат Александр «мудрит». Что сие значит? Опять болен амбулантным тифом?* Давно уже я не получал от него писем. Миша, после того как его надули*, перестал говорить о женитьбе и несет чепуху о своей старости, о суете и проч. Хлопочет о переводе в Тарусу, так как ссорится с московским начальством. Сочиняет он доклад «о круговой поруке»; я похерил весь доклад и предложил новый проект, с новыми мыслями, которыми он остался доволен. Значит, и моя капля меду есть в министерстве финансов. Но какая гадость чиновничий язык! Исходя из того положения… с одной стороны… с другой же стороны — и всё это без всякой надобности. «Тем не менее» и «По мере того» чиновники сочинили. Я читаю и отплевываюсь. Особенно паршиво пишет молодежь. Неясно, холодно и неизящно; пишет, сукин сын, точно холодный в гробу лежит. Суть доклада вот в чем: упразднение круговой поруки, т. е. ответственности общины за своих неплательщиков. Я приказал Мише написать так: да, круговая порука несправедлива и министерство хорошо сделало, что подняло вопрос об ее упразднении, но, исходя из того положения, что община есть явление историческое и что круговая порука есть необходимое ее условие, мы должны признать себя бессильными, ибо что создано историей, то и сокрушается не чиновничьими головами, а тою же историей, т. е. историческими движениями в народной жизни. Так как бороться с общиной мы не можем, то будем мудры и поищем средств для борьбы в самой общине… и т. д.
У нас построили новую кухню и людскую, что сильно ударило меня по карману. Вывели тараканов — тоже ведь историческое явление. Дожди свирепствуют, яровые хлеба гниют в поле.
Строить себе дом я начну в апреле. Дом двухэтажный. Буду жить в нем одиноко, без женской прислуги. Бабы нечистоплотны и слишком много говорят о своем трудолюбии. Перед домом широкое поле с далью, деревня в двух верстах. Парк десятин в двадцать. Всё это, конечно, при условии, если не проживу за зиму тех денег, которые выручу за «Сахалин». А я уже проел 1100 р. Скажите Витте, чтобы он поручил мне сочинить какой-нибудь проект и дал бы мне за это аренду. Несмотря на все свои широкие планы и мечты об одиночестве, двухэтажном доме и проч., я все-таки ясно сознаю, что рано или поздно я кончу банкротством, или, вернее, ликвидацией всех планов и мечтаний.
У меня тесно Можете представить, Иван с женой. Иваненко живет уже больше года в ожидании, когда найдут для него в Москве место*. За обедом пускают друг другу шпильки. Глупо и скучно.
Желаю Вам побольше денег и белого потолка в кабинете. Избави Вас бог от золотого на красном. В самом деле пестро и невкусно.
Ваш А. Чехов.
Кондратьеву И. М., 28 августа 1893*
1337. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
28 августа 1893 г. Мелихово.
Ст. Лопасня, 28 авг. 93 г.
Многоуважаемый Иван Максимович!
Будьте добры выслать мне гонорар по адресу: г. Серпухов, Антону Павл<овичу> Чехову. Кстати сказать, это адрес для страховой корреспонденции, для простой же остается Лопасня.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Лаврову В. М., 31 августа 1893*
1338. В. М. ЛАВРОВУ
31 августа 1893 г. Мелихово.
31 авг.
Дорогой Вукол Михайлович, оттиски давно уже получил, но не посылаю их, потому что хочу сам привезти*.
Поздравляю Вас с новосельем* и желаю роз, телушек, уток, груш, смородины, поросят и всего прочего. 17-го сентября непременно буду у Вас*, если, во 1) в моем участке не будет холеры, 2) буду здоров и, в 3-х) повидаюсь с Вами раньше, чтобы условиться насчет маршрута. Какого числа Вы будете в Москве? Напишите мне. Я думаю быть в Москве около 10-го*.
Зимою целый месяц буду жить в Москве.
Сейчас еду на consilium. Ах, если бы Вы знали, как это скучно и как некстати! Больной наверное умрет.
Желаю всяких благ.
Ваш А. Чехов.
