Безутешная плоть - Цици Дангарембга

Когда вы проезжаете несколько метров по дырявой кукурузной дорожке, Ньяша затягивает «Зеленые бутылки».

Она поет слишком громко, жутко фальшивя, как всегда, когда очень старается, хоть и сильно устала.

– И если вдруг бутылка упадет, – подхватывается припев.

Сначала присоединяются дети, потом все остальные, так что к моменту, когда «Глория» с грохотом останавливается у провисших ворот, вы полным составом орете во все горло.

Двоюродный зять, довольный тем, что мир в семье восстановлен, выходит из машины снять замок.

Из кустов бесшумно выныривает Сайленс, сторож, он же муж Май Таки.

– Это он меня ждет, – цепенея, еле слышно говорит Май Така. – Он так и сказал: поедешь с ними, увидишь меня. Вот он и пришел.

– Эй, Чудо! Май Така! – зовет жену сторож.

– Ой господи, ой батюшки, ой мамочки, – шепчет Май Така.

Она неотрывно смотрит на мужа и после напряженного мгновения берется за ручку двери:

– Я пойду.

– Останься. – Ньяша не повышает голоса и смотрит в одну точку, как будто никто не подошел и она вообще ничего не видит.

Леон открывает ворота, сторож смотрит.

– Не надо было мне ехать. – Май Така смотрит на Ньяшу и качает головой над спинкой сиденья. – Мне надо идти, если я не хочу, чтобы вечером меня били ногами, как футбольный мяч!

Май Така снимает Панаше с колен.

– Не вздумай открыть дверь, – шипит кузина.

– Ей лучше пойти, Ньяша. Просто отпусти ее. – Ты встревожена тем, как неразумно Ньяша обращается с Май Такой. Будто та участница ее семинара.

– Май Така, ты разве не слышишь меня? – опять зовет Сайленс.

Он старается, чтобы вопрос прозвучал мягко, потому что рядом двоюродный зять. Окаменевшая Май Така сидит между двумя командирами.

– В чем дело? – спрашивает двоюродный зять и поднимает руку, здороваясь с ночным сторожем.

– Добрый день, сэр! – кивает Сайленс, потирая руки.

– Пожалуйста, мадам, – умоляет Май Така, дыша так часто и неглубоко, что едва выговаривает слова. – Пожалуйста, Май Анесу, отпустите меня. Иначе я не знаю, что будет. Он улыбается, но если вы его знаете, то поймете, почему он так улыбается, когда презлющий!

– Презлющий? – спокойно переспрашивает кузина. – Посмотрим насчет злости. Сайленс! Баба Така! – зовет она, опуская стекло. – Подвиньтесь, все. Теснее! – приказывает она вам. – К нам еще подсядет пассажир.

Сайленс делает несколько шагов вперед.

– Да, мадам?

– Хочешь, мы тебя куда-нибудь подбросим? – спрашивает Ньяша.

– Нет, мадам, – отвечает сторож. – У меня есть планы, куда податься на эти выходные. Вот она, – он кивает на жену. Голос его скользит и блестит, как змеиная кожа. – Она знает.

Двоюродный зять, открыв наконец ворота, возвращается к машине. Май Така кусает губы и сгибает шею. Поза свидетельствует о ее уверенности в том, что побои неизбежны.

– Да, знаю, – набрасывается она на мужа, распрямляясь и выдвигая подбородок. – Если ты идешь по своим делам, БабаваТака, я могу идти по своим. И сегодня я знаю, куда пойду. Я пойду в кино!

– Успокойся, Май Така, – опять шипит Ньяша. – Спасибо, БабаваТака! – восклицает она.

– Вы едете, мадам? – Сайленс, от которого кровь стынет в жилах у самого беспощадного ворюги, сделав несколько шагов, встает перед машиной.

– Едем, – подтверждает Ньяша.

– Хорошо, – мерно кивает Сайленс. – Тогда я могу поговорить с боссом?

Леон стучит пальцами по рулю и, недостаточно хорошо понимая шона, интересуется, что происходит.

– Он хочет с тобой поговорить, – отвечает Ньяша.

– Да, БабаваТака, в чем дело? – спрашивает Леон, высунувшись из окна.

– Босс… – начинает Сайленс.

– Какие-то проблемы? – опять спрашивает Леон. – Я уверен, мы можем их решить.

– Я не знаю, проблема ли это, – отвечает Сайленс. – Мне просто интересно, хорошо ли, если моя жена полагает, что принадлежит к другой семье? Семье, которая не моя? Даже если это семья ее европейцев?

Ньяша закатывает глаза. У тебя падает пятая зеленая бутылка, и ты не в состоянии вообще ничего удержать. Бутылки валятся одна за другой. Ты молишься о том, чтобы Май Така вышла из машины.

Леон молчит, раздумывая.

– Да, – кивает он наконец. – Думаю, хорошо. Очень хорошо, БабаваТака, если один раз семья так решила, если ее попросили и все договорились сходить в кино.

– Но сегодня вечером она свободна, – упорствует Сайленс. – Я знаю, работа есть работа. Я никогда не останавливаю ее, когда она идет на работу. Но свободный вечер – это не время для работы!

– Это работа, – ледяным голосом возражает кузина. – Ты же видишь, у нее на коленях Панаше. Поэтому она нам нужна.

– Босс, – продолжает Сайленс, не обращая внимания на Ньяшу, – я говорю, что, если это работа, никто не может ничего сказать против. Но Май Така ничего не говорила мне про работу. Поэтому, когда работа окончена, лучше спросить мужа.

– Я думаю, Май Анесу рассказала тебе о наших планах. – И Леон заводит машину.

Сайленс выдвигает подбородок и медленно щурится, наконец в узкие щели видно только слепящую тьму.

– Если она работает, она должна была сказать, – спокойно кивает он. – Понимаете, моя жена мне просто врет. Она сказала, что хочет посмотреть фильм в торговом центре. Она сказала, что хочет. И поэтому оделась не в форму.

– А ты решаешь, когда мне надевать форму, Сайленс? – вспыхивает Май Така. – Нет, ты мне тут не указ!

Холодный свет из глаз Сайленса льется на жену.

– Май Така, – предупреждает он, – кто-то научил тебя мне врать. Я говорил тебе его снять, платье, которое на тебе. Я говорил тебе надеть форму. Ладно, все хорошо. Езжай, увидимся, когда вернешься.

– Ах, ну что он тут стоит? – бормочет Леон.

– И ты скажешь