Василий Нарежный - Избранное
Наталья (читает). «Осведомись под рукой о вашем состоянии, летах и звании, узнал, что вы довольно достаточны, довольно стары и не имеете никакого чина, потому что нигде служить не хотели; из сего заключил я, что все шалости, вами не по летам делаемые, происходят от совершенной праздности. А потому, если вы желаете, чтоб впредь не было на вас жалоб, то приезжайте ко мне в город: я вам дам место службы, назначу дело и через год, а много через два, представлю вас к производству в офицерский чин».
Златницкий. Довольно, племянница, очень довольно!
Поди в свою комнату. Тебе не прилично видеть дядю в таком положении. (Наталья уходит.) И мне, мне, потомку великих гетманов, принять службу, быть простым офицером и тогда, когда готовлюсь вступить в ближнее сродство с заморским принцем! Меня упрекать за вытоптанную десятину, за сожженные несколько саженей леса, за убитую корову, когда и простые дворяне отваживаются, — ах! (Погружается в задумчивость.)
Дворецкий (является в дверях). Ваше высокомочие! Высокоповелительпый пан! — Тьфу, пропасть, не слышит! (Во весь голос.) Ваше высокомочие!
Златницкий. Кто тут? ты, бездельник? чего ты хочешь?
Дворецкий. Я знаю порядок и потому должен дать отчет в своем посольстве.
Златницкий. А, а! в горести моей я и забыл о том. Ну, что? видел ли заморского принца?
Дворецкий. Нет!
Златницкий. Как? Разве не объявил его адъютантам, что ты со стороны моей отправлен в виде посланника? Хотя он и принц, а притом заморский, но и я не менее, как пан Златницкий, потомок гетманский!
Дворецкий. Я все это предъявил его панам придворным; но мне сказано, что у его светлости так же не без причуд, как и у вашего высокомочия. Как вы, с тех пор как сосватали за принца свою племянницу, кроме ее не дозволяете никому в эту комнату ступить ногою, потому что стены увешаны изображениями гетманов, предков ваших, так и заморский принц через своего великого дворецкого объявил, что пришлет к вам того самого посла, который был здесь несколько раз для советов о свадьбе, и онто будет провожать невесту в церковь.
Златницкий. Право не знаю, что думать о таком поступке. Видно, политика заморская не похожа на нашу. Но оставим это! он принц, а принцам по заведенному порядку поблажают и там, где другим настучали бы уши. Когда же хотел он отправить посланника?
Дворецкий. Скоро после моего отъезда.
Златницкий. Будем ждать! — Ба! ты на целые пол-аршина вступил за порог в эту заветную комнату, наполненную изображениями великих предков моих!
Дворецкий (отскочив назад). Виноват, ваше высокомочне! я забылся, и мне показалось, что стою перед заморским принцем в виде вашего посланника.
Златницкий. Непростительно! разве принц не равен мне? разве не должно перед ним, моим будущим племянником, оказывать то же высокопочитание, как и передо мною? Хотя я и никакого чина не имею, однако за всем тем внук гетманов и равен всякому заморскому принцу.
Стой в дверях и будь вперед благоразумнее, если жалеешь затылок. Правду сказал какой-то преумный человек, что честь свою надобно беречь более глаза. И прежде был я стоек в словах своих, а ныне и подавно приосамлюсь. — Что там за шум, что за возня? уж не посол ли принцев приехал за невестой? Ах, батюшки!
(Суетится, сдупая пыль со стола и расставляя стулья.)
Потом, вытянувшись, стоит неподвижно. Пан Прилуцкий тащится в комнату, одною рукой отбиваясь от дворецкого и нескольких слуг, а другою стараясь вынуть из ножен саблю.)
Дворецкий. Милосердный господин майор! сжальтесь над нами бедными! с некоторого времени эта комната названа заветною палатою, и без особенного дозволения никто не смеет войти в нее.
Прилуцкий. Счастье ваше, бездельники, что сабля моя позаржавела и нейдет из ножен. Досталось бы ушам вашим! — Здравствуй, пан Златницкий! давно ли так загордился, что и сосед твой, заслуженный майор Прилуцкий, не может войти к тебе без докладу!
Златницкий. Это не значит, что входить ко мне запрещается, а только в эту палату, которая украшена сими изображениями великих предков моих.
Прилуцкий. Ба, ба! что за новость? в добром ли ты здоровьи? Занявшись делами в городе, я у тебя более двух недель не был. — Какая нужда кому до наших предков? у каждого из нас есть своя голова, так она и должна давать работу прочим членам. Если бы я сам не был заслуженный майор, то вечно бы не упомянул, что дед мой оказал кое-что хорошее во время сражения при Полтаве, за что от великого государя пожалован дворянством и деревнями.
Златницкий. Предки мои сами имели право жаловать поместьями.
Прилуцкий. Кто ж виноват, что потомки их это право утратили? За что награждать чинами того, кто не служит отечеству? — Промаявшись в поле лет тридцать, я теперь — благодарю бога и государя — майор, и никто не скажет, что получал чины, ложа на боку! да мне кажется, и ты незадолго пред этим менее поднимал нос и реже упоминал о своих высокоповелительных предках. Изображения их валялись у тебя в мучном анбаре. А теперь, — что вздумалось тебе эти заплеснелые хари выставить на смех людям?
Златницкий. Всему есть свое время, говорит старый писарь мирской избы, а что уж он скажет, всему можно верить, потому что говорит не от себя, а все из книг.
Прилуцкий, Перестанем, сосед, молоть вздоры, а обратимся к делу. Надумался ли ты о моем предложении, чтобы добрую племянницу свою, Наталью, выдать за Алексея, моего сына? он парень изрядный, а притом драгунский капитан.
Златницкий. Подлинно, есть чему порадоваться. Молодцу лет двадцать пять, и он — капитан! находка! — Взгляни-ка на этот портрет, что с длинными ушами! это прадед мой по прямой линии, и в сорок лет был уже близок к гетманству. А то капитан — сын отставного майора.
Прилуцкий. Послушай, дорогой сосед! Хотя ты человек и бесчиновный, но я, в угодность сыну, готов был с тобою породниться, — не для того, что ты потомок гетманский и богат, — нет! а потому, что племянница твоя добрая девка, и сын мой сердечно ее любит. Ты мог мне отказать, мог представить, что дворянство твое старше моего, что деревни твои богаче моих: на все согласен; но когда ты вздумаешь еще раз пошутить над моим чином, то смотри, не было бы оглядок. Имя и деревни не твои.
Ты получил их от предков, и должен передать потомкам; а чины мои — собственно мои, мне пожалованы, и никто не сумеет быть им наследником. А? Что скажешь? (Они ходят по комнате, не глядя один на другого.) Однако, сосед, хотя ты и раздразнил меня, но я для сына готов все забыть. Ты знаешь, что как он, так и племянница твоя почти взросли вместе. В военных походах обыкновенно забывают любовные шалости, а с ним вышло напротив.
Возвратясь из армии почти через пять лег отлучки, он влюблен в нее по-прежнему, и если бы эти проклятые хари предков твоих не сводили тебя с ума, то мы все были бы довольны.
Златницкий. Не печалься, дружище! племянница моя обойдется и без твоего сына! Неужели ты, приехавши сюда, ничего особенного не заметил? — Большая карета вывезена из сарая, и все паутины выметены; псари в новых платьях, с вычищенными как золото трубами. Четыре чугунных мущиря [46] стоят у ворот. — А? что ты об этом подумал?
Прилуцкий. Что ты с великолепием собираешься в дальние гости.
Златницкий. Не отгадал! А я жду гостей; ибо сегодня племянница моя, Наталья, выходит замуж. — А?
Прилуцкий. Так ли я слышал? Повтори, пожалуй, что твоя племянница?
Златницкий. Сегодня будет замужем! Не я ли всегда твердил тебе и всем, что не выдам своей Натальи ни за кого, кроме разве как за принца, или по крайней мере за князя. Такая решительность моя разнеслась в иностранных землях, и бог послал ей достойного жениха. Я рад, что ты ко мне пожаловал. То-то попируем! — Малой!
(Слуга в дверях является.) Теперь та пора, пан Прилуцкпй, что простые дворяне пьют настой из гадкой травы, называемой чаем; а как мы познатнее прочих, то не надобно унижать себя приноровкою к их обычаю. Малой!
подай поднос с прадедовскими кружками и двумя сулеями составу — из вишневой водки, сахару и горячей воды состоящему. Ключница хорошо знает пропорцию. (Слуга уходит.) Как ты думаешь, сосед: ведь надобно же человеку знатного происхождения чем-нибудь от простых дворян отличиться?
Прилуцкий. Весьма согласен! — Ну, когда уже сын мой не жених для твоей племянницы, так по крайней мере позволь осведомиться об имени и достоинстве твоего жениха. Он должен быть человек необыкновенный.
Златницкий. Статочное ли дело! Он — было бы тебе известно… (Слуга приносит поднос с сулеями и кружками и стоит в дверях. Златницкий берет поднос, ставит на стол и наливает кружки.) Но наперед выпьем за здравие жениха и невесты. (Пьет.)
Прилуцкий (пьет). Скажи же, кто он такой?
Златницкий. Слушай внимательнее. Как скоро выговорю его имя, то у тебя уши завянут, задрожишь весь!
Прилуцкий. Не дело, сосед! Я никогда не дрожал и перед турецким строем, и уши не вянули, слыша свист пуль и ядер.
