Александр Герцен - Кто виноват?
— Довольны мною, Семен Иванович? — сказал со смехом и со слезами Бельтов.
— Я оскорбил вас вчера; ну, что делать, простите меня… если вы так уедете…
И у старика голос замер.
— Полноте, полноте, Семен Иванович, что вы это?
И Бельтов протянул ему обе руки.
— Вот еще что: примите от меня в знак памяти, я истинно вас любил и хочу вам… — и он ему подал довольно большой сафьянный портфель, — хочу вам отдать вещь дорогую, очень дорогую мне.
Бельтов развернул портфель, взглянул на старика и бросился к нему на шею; старик рыдал и приговаривал: «Самому смешно, право, из ума выживаю. Экая глупость, под старость плаксой стал».
Бельтов бросился на стул и держал перед собою портфель… Это был акварельный портрет Любови Александровны.
Крупов стоял перед ним и, чтоб окончательно уверить Бельтова, что он вовсе нечего не чувствует, делал следующие комментарии, отирая украдкой слезы:
— Года два тому назад здесь проезжал англичанин-живописец, хороший живописец; он большие масляные портреты делал; вот губернаторшин портрет, что висит в кабинете, он писал; я уговорил Любовь Александровну посидеть, — всего три сеанса… думала ли она?
Бельтов не слушал его, а потому беда была не велика, когда речь Крупова перервал хозяин трактира, который, запыхавшись, возвестил приезд господина полицеймейстера.
— Что ему надобно? — спросил Бельтов.
— Имеет до вашей милости дело, — отвечал трактирщик.
— Скажи, что я дома.
Полицеймейстер вошел, страшно гремя саблею; вдали сквозь растворенную дверь виделся тощий комиссар и половой, державший в страхе в руках шинель полицеймейстера.
Бельтов встал и всею фигурою своей выразил вопрос, так что слов не нужно было. Вопрос был, естественно, тот: за коим диаволом?
— Мне очень жаль, Владимир Петрович, что я должен остановить вас на несколько минут; вы, кажется, намерены отбыть из нашего города?
— Да.
— Генерал вас просит побывать к нему. Фирс Петрович Елканевич подал на вас, партикулярным[216] письмом, жалобу его превосходительству насчет оскорбления его чести. Мне очень совестно; согласитесь сами — долг службы; сами изволите знать, мое дело — неумытное[217] исполнение.
— Это чрезвычайно не ко времени. Позвольте вас спросить, это надолго может меня остановить?
— Это будет зависеть от вас; господин Елканевич человек благородный: он, наверное, дела не затянет вдаль, если вы, изволите знать, объяснитесь.
— Да как тут объясняться?
— Ох, Владимир Петрович, что мне это с тобою делать? Ничего, право, не понимаешь, — заметил Крупов. — Ну, хотите, я с господином полицеймейстером буду посредником и кончим в четверть часа?
— Очень бы обязали, истинно обязали бы.
— Помилуйте, — заметил полицеймейстер, — это священная обязанность наша, и самая приятная обязанность, когда можно эдак мирным образом и к общему удовольствию.
Так и случилось.
* * *…Через две недели по этой дороге, по которой некогда мчалась мимо мельницы коляска, запряженная четверкой лихих лошадей, и которая шла от Белого Поля на большую дорогу, подымался дорожный дормез; Григорий сидел на козлах и закуривал трубку, ямщик убеждал лошадей идти дружнее и, чтоб ближе подделаться к их понятиям, произносил одни гласные: о… о… о… у… у… у… а… а… а… и т. д. А по сю сторону реки стояла старушка, в белом чепце и белом капоте; опираясь на руку горничной, она махала платком, тяжелым и мокрым от слез, человеку, высунувшемуся из дормеза, и он махал платком, — дорога шла немного вправо; когда карета заворотила туда, видна была только задняя сторона, но и ее скоро закрыло облаком пыли, и пыль эта рассеялась, и, кроме дороги, ничего не было видно, а старушка все еще стояла, поднимаясь на цыпочки и стараясь что-то разглядеть.
Скучно и пусто сделалось старушке в Белом Поле; бывало, все же в неделю раз-другой приедет Вольдемар, она так привыкла слышать издали, еще с горы, бубенчики и выходить к нему навстречу на тот балкон, на котором она некогда ждала его, загорелого отрока с светлым лицом. Ее что-то звало в NN: там жила женщина, любимая ее сыном, несчастная жертва любви к нему. И в самом деле, старушка переехала туда к зиме. Она застала Любовь Александровну потухающею, ненадежною; Семен Иванович, сделавшийся вдвое угрюмее, качал головою, когда его спрашивали об ней; Дмитрий Яковлевич, задавленный горем, молился богу и пил. Софья Алексеевна просила позволения ходить за больной и дни целые проводила у ее кровати, и что-то высоко поэтическое было в этой группе умирающей красоты с прекрасной старостью, в этой увядающей женщине со впавшими щеками, с огромными блестящими глазами, с волосами, небрежно падающими на плечи, — когда она, опирая свою голову на исхудалую руку, с полуотвёрстым ртом и со слезою на глазах внимала бесконечным рассказам старушки матери об ее сыне — об их Вольдемаре, который теперь так далеко от них…
Примечания
1
Первая часть романа «Кто виноват?» напечатана в «Отечественных записках» за 1845 г., XXIII. Дата написания — 1842 г.
Подпись: И; «Владимир Бельтов» (I и II) — в 4-й книге «Отечественных записок» за 1846 год. Подпись: И — р 1-я и 2-я части вместе даны как приложение к первой книге «Современник» за 1947 год. Подпись: Искандер. Первое, исправленное автором, с восстановленными по памяти выпущенными цензурой местами, издание вышло в Лондоне в 1859 году.
Автограф романа не найден.
Текст настоящего издания сверен с авторизованным изданием 1859 года и в соответствии с этим внесён ряд исправлений по сравнению с текстом, данным в Полн. собр. соч. под ред. М. К. Лемке.
2
«Там», или «Елена», — неоконченная повесть Герцена (1836–1838).
3
«Записки одного молодого человека».
4
Во время ссылки 1835–1839 гг.
5
«Укоряющее воспоминание» — П. П. Медведева. История взаимоотношений Герцена с ней рассказана в 21-й главе «Былого и дум».
6
«Былое и думы». — «Полярная звезда», III, с. 95–98. (Примеч. А. И. Герцена.).
7
Н. Х. Кетчер (1809–1886) — переводчик Шекспира.
8
«Патриархальные нравы города Малинова» в «Записках одного молодого человека».
9
«Путевые картины» Г. Гейне.
10
Сине-фиолетовый цвет.
11
Герцен имеет ввиду место из «Евгения Онегина» (г. III, строфы III и IV), где говорится об угощении, поданном Онегину и Ленскому у Лариных. Возвращаясь от Лариных, Онегин говорит Ленскому:
А кстати: Ларина проста,Но очень милая старушка…Боюсь брусничная водаМне не наделала б вреда.
12
Герцен цитируетздесь слова из письма Белинского несколько неточно. У Белинского: «Я не хочу ошибаться и верю, что после «Кто виноват?» ты напишешь такую вещь, которая заставит всех сказать о тебе: «Прав, собака! Давно бы ему приняться за повести»». (Белинский. Письма. т. III, стр. 99.) Как видно, «неточность» Герцена подчёркивает противопоставление: «Кто виноват?» — «он прав».
13
В настоящем издании — стр. 36–37.
14
Местность в Лондоне, где жил Герцен.
15
Катехизис — краткое изложение христианского вероучения в вопросах и ответах.
16
Баобаб (лат.).
17
Бедняжка, он достоин жалости (фр.).
18
Муций Сцевола — легендарный герой Древнего Рима, пытавшийся убить этрусского царя Порсенну. Для доказательства своего презрения к пыткам и боли сжёг на жертвеннике свою правую руку.
19
Здесь: в смысле — сидящим напротив (фр.).
20
Изображение медведя было гербом города Ярославля; скатерти и салфетки Ярославской большой мануфактуры с вытканным на углах изображением медведя были широко распространены в то время.
21
Гуфеланд Кристоф Вильгельм (1762–1836) — врач, автор книги «Искусство продления человеческой жизни».
22
Тёмно-коричневого цвета с металлическим оттенком (он фр. mordore fonce).
23
Цвета красного мака.
