Я мог бы остаться здесь навсегда - Ханна Гальперин
Бен пожал плечами, а потом обнял меня за плечи.
– Мне офигенно понравился рассказ, который ты сегодня читала, Лея.
– Правда? – Я искоса глянула на него.
– Чарли верно сказал. Твой был самым лучшим.
– Дело же не в этом, – возразила я.
– Ты очень талантлива. Я горжусь тобой, – добавил Бен.
Чарли потерял работу. Я начала замечать синяки на внутренней поверхности его рук. Однако в этот раз все было иначе. Он больше не отрубался за рулем или посреди разговора. К тому же ситуация не становилась хуже с каждым днем, а то улучшалась, то снова портилась. Вся его жизнь теперь крутилась вокруг встреч с Максом. Я уже знала, что у того нет машины. И Чарли всюду его возит, это часть их соглашения. А Макс за это снабжает его наркотой.
Чарли целый день был с Максом на связи. Но при этом делал вид, будто они просто друзья. Будто он оказывает Максу услуги по доброте душевной. Я понимала, что он мне врет. Но вместо того чтобы уличить его во лжи, каждый раз терпеливо выслушивала очередное завиральное объяснение их загадочных телефонных разговоров. Сама я видела Макса только раз – однажды Чарли забрал меня после занятий, а Макс сидел в его автомобиле. На заднем сиденье, вместе со своей подружкой. Со мной они не разговаривали, но когда я села в машину, Макс улыбнулся, вскинул брови, а потом посмотрел на Чарли и качнул головой, как бы выражая свое одобрение. Девушка его, совсем молоденькая, явно младше нас всех, так и не оторвалась от телефона.
Всю дорогу мы ехали молча; только когда Чарли остановился у Норрис-корт, они с Максом заговорили насчет машины.
Чарли дал Максу ключи, и тот сказал:
– Я позвоню, как поеду к тебе.
«К тебе», как я поняла, означало в мою квартиру. Видимо, Макс уже не раз здесь бывал.
Чарли стал реже мыться и менять одежду. Голос его постоянно менялся. Бывали дни, когда он мог бы стадионом командовать. А иногда лепетал вяло и едва слышно, да еще и глаза у него то и дело закатывались под лоб. Но мне все равно с ним нравилось.
Он больше не пытался поселиться у меня. Наверное, понял, что ни завтра, ни послезавтра я его не брошу, а на более отдаленное будущее не загадывал.
В общем-то, он был прав, я в самом деле не собиралась его бросать. Сдалась и приняла эти отношения целиком, со всеми их плюсами и минусами. Я больше не пыталась его изменить, просто хотела понять.
Случалось, он засыпал под телевизор, и я будила его.
– Чарли, ты что, спишь?
– Нет-нет, просто устал, – заверял он, с трудом продирая глаза.
– Не верю, – злилась я. – Как мне понять, просто задремал ты или под наркотой?
– Прости, но я правда вымотался, – повторял он.
Когда он запирался в ванной, я стояла снаружи и подслушивала, пытаясь разгадать, что он там делает. Бывало, уже бралась за ручку, готовая распахнуть дверь, но каждый раз пугалась – вдруг я войду, а он там колется. Или еще что похуже. Я обшаривала квартиру в поисках шприцев, жгутов или закопченных ложек, но ни разу ничего не нашла.
Я столько раз гуглила «героиновая зависимость», что браузер решил, будто я сама наркоманка, и стал постоянно подсовывать мне рекламу реабилитационных центров. «Помощь близко: встреча с консультантом уже сегодня». Я пересмотрела «Панику в Нидл-парке», «На игле», «Кэнди». Прочла «Джанки» Берроуза и «Иисусов сын» Дениса Джонсона. Аль Пачино из семидесятых отрубался на экране, а я вспоминала, сколько раз Чарли вот так же клевал носом, и понимала, что он постоянно возил меня обдолбанным. Той весной я пересмотрела этот фильм кучу раз. Он меня как-то успокаивал. Старая, старая история. К тому же про любовь.
Однажды я увидела в унитазе свежую кровь и одновременно испытала ужас и удовлетворение от того, что мои догадки подтвердились.
– Чарли, что это? – спросила я, затащив его в ванную.
– Малыш, у меня от лекарств ужасные запоры. Я бы рассказал тебе поподробнее, но боюсь, ты больше никогда не захочешь заниматься со мной сексом, – отоврался он.
Я никогда не знала точно, чем он сейчас занят. Он был вхож в мой мир, а я в его – нет. Вернее, он сам был для меня целым миром.
Чарли ел очень мало, но когда аппетит у него все же просыпался, он набрасывался на мою еду. Как-то ночью я проснулась от шума – из-под двери пробивалась полоса света. Чарли я нашла в кухне. Он высыпал в миску малину и чернику, которые я купила утром, и залил их целой бутылочкой ванильного йогурта. Пустой контейнер из-под фруктов стоял на стойке.
– Чарли, – резко окликнула его я.
Он обернулся, и мне вдруг захотелось его ударить.
– Ты хоть знаешь, сколько стоят эти ягоды?
Он не ответил.
– Я их купила себе на завтрак, – объяснила я. – Ты постоянно съедаешь мои продукты.
– Малыш, я это для тебя приготовил. Подумал, тебе понравится йогуртовое парфе.
– Я их не так ем.
– Вкусно же! Попробуй! – Он протянул мне ложку.
– Я спать хочу.
Утром Чарли сказал, что идет с Максом по магазинам, и спросил, принести ли мне чего-нибудь.
– Вы с Максом вместе ходите по магазинам?
– Ага, ему нужно купить продукты для детей.
– У него есть дети?
– Да, он видится с ними по выходным. Если бывшая позволяет.
– Пожалуйста, купи ягод и замороженные буррито.
– Малыш, они же вредные.
– А сигареты, конечно, полезные, – вскинула брови я.
Как-то вечером он прислал сообщение:
У меня для тебя сюрприз. Ты где?
В «Сити-баре».
Давай через десять минут на улице.
Я допила пиво и сказала друзьям, что мне пора.
– Как, Кемплер, уже? Мы ведь только пришли, – бросил Роан, хотя мы просидели в баре уже не меньше часа.
– Простите. Я обещала встретиться с Чарли.
Вивиан и Уилсон переглянулись, и меня это сильно задело.
– Перенеси на завтра, – не отставал Роан. – Сегодня вечер «Сити-бара».
– Знаю. Извините, ребята. Увидимся в другой раз.
Я постаралась изобразить самую дружелюбную улыбку – «пожалуйста, не сплетничайте обо мне, когда я уйду» – и убежала, жалея, что не сослалась просто на плохое самочувствие.
Чарли ждал меня на Стейт-стрит в расстегнутом оранжевом пуховике, который болтался на нем, как потрепанный плащ. Волосы сальные, изо рта торчит сигарета.
– А где сюрприз? – спросила я.
– Увидишь.
Он взял меня за руку и повел вниз по Стейт-стрит мимо витрин, кафе, баров.
