Мой «Фейсбук» - Валерий Владимирович Зеленогорский
Валерий Зеленогорский: Я проснулся и ознакомился с вашими феминистскими упражнениями. Харикова парафинить не дам, не должна порядочная девушка так вести себя с благородным идальго; вы все клоните, что она содержанка, а она не такая, она чистый лебедь и добро помнит. Фокус со старушкой в постели мне нравится, но он из другого кино. Будем из Костика делать что-то а-ля «Покровские ворота», повзрослевшего, но нежного.
Olga Stroeva: Ааааа… порядочная девушка не примет белье в первый вечер знакомства! и два карата в рожу кинет Харикову… но таких девушек вы в Москве сейчас уже не найдете… хотя я вот знаю еще пару тайничков, где такие водятся, но вы туда не попадете никак… так как гуляете, как сами говорили, рядом с чистыми фасадами… вот так вот…
Валерий Зеленогорский: Обо мне базара нет, я автор, а не Хариков; про белье в первый день — не смешите дедушку, возьмет, и не такое возьмет, я сам видел, своими очами, тут правда жизни.
Olga Stroeva: Если возьмет, значит, уже далеко не ангел! Значит, и снотворное в два пинка подсыпет.
Nataly Oss: Ой, ну все — ты попалился, как писатель-фантаст. Тогда Лиза — блядь. И не надо идеализировать. А Хариков пусть будет весь в белом, нам-то что.
Валерий Зеленогорский: Завтра с утра запишу второй эпизод, выложу, обсудим и плавно решим с финалом, сделаем праймериз, три варианта, свадьба, передача преемнику, и сопливый расход — небо, самолет, девушка. Народ проголосует, и мы примем решение гласа божьего.
Обладание Бедной Лизой. Эпизод 2
В ресторане напряжение начало спадать, дядька оказался симпатичным, одет был правильно, на стрижке не экономил, и руки его были ухожены, с незаметным маникюром; лицо его еще не морщилось ленинскими лучиками, кожа была здоровой, брился он, видимо, не сам, так бреют в Москве только в одном месте, в чеченском салоне на Арбате, бритвой с мыльной пеной.
Часы на руке были скромными, тысяч за двести, без наворотов, для тех, кто понимает; ботинки, правда, чрезмерно понтовиты — из крокодила, но остальное а-ля Берлускони, немножко ту мач, но в целом годно.
Глаза у него ничего, отметила Лиза, глубокие, синие, без красных прожилок — бухает в меру; и смотрит прямо, а не дрочит с сисек на ноги.
Подошел официант, типичный московский халдей, то ли хипстер, то ли геёныш, фишку срубил сразу, что возможны чаевые, и стал в позу белки перед горкой орешков.
Дядька поднял на него глаза и сказал спокойно:
— Принеси все вкусное, вино мое, салат, там знают, и водочки 150.
Щегол полетел в кухню, не забыв обдать конкурентку ядом гюрзы: он не любил, когда телки отвлекают настоящих мужиков от настоящих пацанов.
— Ну что, Лиза, как жить дальше будем? — весело спросил Хариков.
— Мы жить с вами не будем, мы поедим, вы рассчитаетесь за дискомфорт, и разбежимся, как в море два окурка, по разным краям планеты. У нас нет будущего, я не люблю старых и стараюсь свои проблемы решать сама, своими руками, — показала свои ручки с кричащими ногтями.
— Не надо огорчать хороших людей, возраст дело не физиологическое, а состояние духа. У меня товарищ есть в регионе, большой мальчик, так у него в Европе, в его доме, целый зоопарк запчастей работает. Почки, печень, суставы ходят в садовниках, все есть, включая голову для пересадки — одного китайца, выпускника Йеля; все ждут, когда понадобятся, режим соблюдают, анализы сдают. Мне это не надо, я вечно жить не собираюсь, но свои годы хочу прожить так, как Павка Корчагин завещал. Знаете такого героя или только Том Круз для вас герой?
Бедная Лиза фыркнула от таких слов и сказала:
— Знаете, дядя, меня лечить не надо, и байки про запчасти я тоже читала, Пашу вашего мы проходили в школе, а Том Круз для меня говно, есть люди и посложнее этого красавчега; нет, мне мужчины не нравятся, они все козлы.
— А папа твой тоже козел?
— Нет, мой не козел, мой тварь безответственная, вроде вас. Ушел к молодой, у которой шофером работал, когда в НИИ работу потерял; ушел и живет теперь среди ваших — новая жизнь с чистого листа, новая жена, новые дети, а мы остались на обочине.
— Извините, — сказал смущенно дядька, — не хотел вас обидеть, просто что-то вы рано всех мужиков в козлы записали; негативный опыт — так вроде возраст еще не позволяет, очень маленькая выборка, нерепрезентативный опыт.
— Наступать на грабли много ума не надо, глаза есть, смотрю вокруг, одни козлы, — нервно ответила Бедная Лиза. Хотела добавить что-то совсем злобное, но принесли еду.
Халдей загарцевал, ловко все расставил, стал играть с вином в сомелье, но дядька его остановил решительным жестом.
— Открывай, декантировать не надо, сами нальем, иди, дорогуша, позовем, — сказал он спокойно и ровно.
Налил вино, разложил еду по тарелкам, положил толково, у Бедной Лизы чуть слюни не брызнули, но она вспомнила, что не мыла руки, и встала из-за стола. Он остановил ее, налил в рюмку водки и полил ей на руки над пепельницей, рукам стало сразу свежо, и Лиза спросила дядьку:
— Откуда у вас такие ухватки, где научились?
— В пустыне.
— О, так вы Лоуренсий Аравийский? СВР, ЦРУ?
— Строил Асуанскую плотину, люди научили из Ташкента, так многие дезинфицируют руки: воды мало, а холеры много.
Кстати, Лоуренс, Томас Эдвард, ну это не главное. Ешь, девушки голодные — очень злые.
Сам он выпил рюмочку и закусил своим салатом из помидоров черри с красным луком, оливковым маслом и бальзамическим уксусом.
Он следил за ней, вовремя подливал и подкладывал, не торопил, не смотрел на часы и не считал под столом бабки, опасаясь, что не хватит.
Она встала и пошла в туалет передохнуть и поправить губы, почему-то захотелось выглядеть получше.
Пока она шла, он ощупал ее взглядом: рост выше среднего, грудь 75С, талия, попка — все как доктор прописал.
Радикальная брюнетка, легкое платье, кеды, «гордая бедность», поставил он диагноз исследуемому объекту, но зато никакого рынка и говорит складно, без мяуканья.
Хариков достал телефон и хотел набрать помощника, чтобы тот купил белья и колечко каратика на два — в подарок, но передумал. Дам денег, решил, белье в первый раз — это перебор.
Принесли рыбу с овощами, геёныш разобрал ее, как кошка, грациозно и
