Замки - Ирина Леонидовна Фингерова
И почему-то все думают, что именно из их темницы самый лучший вид. Может, это и не темница, а вип-апартаменты. Больше кровать, из окна красивый закат (море, горы, небоскребы), интересные посетители. О какой реальности может вообще идти речь, если все сидят по своим камерам так долго, что перестают видеть стены и думают, что свободны?
Я могу быть кем угодно.
И это значит быть собой.
Я мог бы рассказать об этом Марте. Объяснить, что мое тело – это мое дело. Мои месячные – это мои месячные. Я имею право делать с собой все, что захочу, выглядеть, как захочу, жить, как захочу. Уехать учиться или никогда не учиться.
Но это не имеет смысла.
Марта никогда не спорит, соглашается со всем, что бы я ни говорил, признает значимость моих взглядов, но делает по-своему. Подло и тихо. По-женски.
Например, когда я сказал, что пойду на выпускной в девятом классе в костюме Леона из Леона киллера, она изобразила восторг, но все равно записала меня на макияж и укладку.
Например, когда я решил стать вегетерианцем, она просто спросила, чем я собираюсь заменять белок, выслушала и больше не поднимала эту тему.
А потом я узнал от Лилит, совершенно случайно, что она перетирает мясо мне в гречку и хвастается тем, какая она изобретательная.
Вчера я подстриг волосы. Чувствую легкость. Мне идёт короткая стрижка.
Я стою перед зеркалом и разглядываю себя.
Кажется, я похудел ещё больше. Настроение паршивое, плохо сплю.
Мне не нравится моя внешность. Заурядная. Волосы крысиного цвета, светло-карие глаза, веснушки. Острый подбородок. Обычная девочка со злым взглядом. Я стараюсь смотреть исподлобья. Взгляд не отвожу, особенно, если чувствую, что человеку некомфортно. Полезный навык. Помогает заводить друзей. Ровно в таком количестве, как я хочу.
Несмотря на худобу, у меня довольно большая грудь. Я предпочитаю рубашки свободного кроя, не хочу акцентировать на ней внимание.
Не хочу, чтоб отношение ко мне определяли тупые стереотипы. Не хочу, чтоб на меня пялился физрук и мне покупали розочки на 8 марта. Иногда мне хочется быть бесполым. Быть сверхчеловеком в каком-то смысле. А может, единорогом или суккулентом. Хочу, чтоб меня не определяли части моего тела. Хочу нравиться людям, которым нет дела до моих гениталий. И до своих, желательно, тоже. Хотя кого я обманываю? Я хотел нравиться только одному человеку. Адонису.
Но уже поздно.
Я привинтил фотоаппарат к штативу, направил на себя настольную лампу, прикрыл половину лица челкой и включил таймер.
Видно только лицо, у меня портретник. Но я все равно люблю фотографироваться голым. Пусть даже об этом никто не узнает.
Артуру нужно обновить профиль. Новый аватар – новая жизнь.
Фотографии я обычно выбирал такие, чтоб многое приходилось додумывать. Фантазии и ожидания делали своё дело. Моя страница выглядела убедительно. По легенде, которую я рассказывал читательницам форума, мы с Вайей жили в одном городе. Родителей у меня не было, на попечении оставалась младшая сестра Аня с клинической депрессией. Мне двадцать три, я работаю в детском саду в нашем маленьком городе. Меняю себя – вместо того, чтоб менять мир. Действую локально. Океан состоит из капель.
Идеальное попадание в целевую аудиторию.
В основном я общался со своим фан-клубом на форуме, но самые упорные находили профиль Артура в инстаграме. Закрытый профиль. Никаких хештегов. Никаких селфи. Я постил туда фотографии своего подъезда, дохлых птиц, которых находил по дороге в училище, детишек из моей группы.
Описание лаконично: Зол, черств и нелюдим.
Максимальная проработка деталей.
Иногда на меня подписывались авторы с Ficbook[53], когда-то я писал туда фанфики[54] по Гарри Поттеру, под именем Dragon’s Ball, но со временем переключился на аниме-вселенные.
Не знаю, почему я трачу столько времени на фан-арт. Если меня спросят, что я люблю читать, я обязательно закачу глаза и скажу что-нибудь высокомерное. Нелепо задавать такие вопросы. Любимый цвет, любимая музыка, любимый фильм. Жалкая попытка стать ближе через экспресс-анкетирование. Ничего не выйдет. К тому же зачем ограничивать свои предпочтения. Книги – это возможность говорить с интересными собеседниками на разные темы. Не важно какие. Важно, что они могут связно выразить свою мысль. Хотя не все. Некоторые не могут. Вернее не хотят. Тоже мне – революция в литературе.
Я закатываю глаза, но называю Уильяма Берроуза или Иэна Бэнкса. Но если говорить откровенно – в последнее время я читаю только фанфики. В основном по аниме. Как правило, яой[55]. Одно время я пытался рисовать мангу[56]. Выходило плохо. Тогда я перешел на тексты.
Не знаю, в чем тут секрет. Почему я так подсел?
Нет, дело явно не в японской эстетике, поэтичности быта, символичности образов. Иначе я бы не читал фанфики в мире, где существует Банана Ёсимото или Харуки Мураками[57].
Я даже не могу сказать, что хотел бы в Японию. Никогда не хотел путешествовать. Я хочу знать, чего ожидать от мира вокруг.
Я продолжаю существовать в полюбившейся мне вселенной. Развиваю альтернативную версию событий. Знаю имена всех второстепенных персонажей и особенности их прошлого. И всё равно скатываюсь в любовные истории. Читаю плохие тексты. С кучей штампов, нефритовыми жезлами, отчаянной надеждой и рыками страсти. Но почему-то я не могу оторваться. У меня сбивается дыхание, учащается пульс, комната сужается до размеров экрана ноута. Не знаю, почему яой. Юри[58] мне совсем не нравится, гет кажется слишком слащавым.
С кино всё совсем иначе. Ненавижу мелодрамы. От эротики тянет блевать. Я пробовал смотреть гейское порно. Не зашло. Мне не нравится влажный блеск глаз, обилие хлюпащих звуков, капельки пота, стекающие по лицу. Слишком естественно. Слишком быстро. Нет никакого сюжета. Никакой истории. Эмоции – это сексуально. Тела – это банально.
Я скачивал хентай-мангу[59] и смотрел, как блондинку-школьницу насиловал оборотень. Ей, конечно, было стыдно. В хентае героиням всегда стыдно. Не важно, кто пытается ими овладеть – инопланетный бык, робкий одноклассник или окровавленный каннибал. Они робко краснеют и хлопают ресницами, пока чудовище мнет своими лапами их нежную девичью грудь, но если понадобится, тут же нальют зеленого чаю и добавят к имени насильника приставку «-сама»[60]. Почему-то стыд делает картинку ещё более пошлой. Как будто если бы анимешная героиня с упоением позволяла
