5 правил счастливой жизни - Светлана Локоть
По ноге Рида карабкался большой черный жук, приняв ногу мальчика за препятствие в виде камня. Он активно перебирал своими тонкими волосатыми лапками и шевелил усиками-антеннами. Все это выглядело забавно, отчего Дэмиен обратил свой взгляд на жука, на его крупное гладкое тельце и плохо сложенные крылышки.
Рид не сразу заметил жука, но потом все же опустил свой взгляд вниз. Дэмиену не понравился взгляд друга – размышляющий, колеблющийся. Но не прошло и нескольких секунд, как Рид взял жука за тельце двумя пальцами и поднял до уровня своих глаз.
– Ого, Дэмиен, смотри, какой огромный! – восторженно воскликнул Рид.
– Поставь его, – Дэмиен недоверчиво смотрел на друга, ощущая внутри себя волнение.
Но Рид не послушал Дэма. Вместо этого он сделал то, что кровавой печатью отложилось в памяти Дэмиена, как одно из худших воспоминаний детства: переложив жука на свою ладонь и, продолжая разглядывать, Рид одним пальцем примял жука. Тот быстро шевелил лапками и старался убежать, выкарабкаться из человеческого капкана. Дэм тяжелым взглядом смотрел на все это, не в силах уйти или хотя бы отвернуться.
А Рид продолжал вглядываться в жука и размышлять о чем-то своем. Его взгляд метался от муравейника и обратно, к своей жертве. И вот, наконец, он принял для себя решение. Снова зажав жука пальцами, Рид методично начал отрывать ему лапки. Одна, вторая… лапки падали в траву, теряясь там. Это были уже нерабочие конечности, что станут крохотным удобрением для почвы.
– Рид, – Дэмиен еле слышно позвал друга, что в этот момент представлялся ему чем-то отвратительно ужасным, – Что ты делаешь?
Взгляд Рида теперь был направлен лишь в сторону жука. Он был полностью поглощен своим живодерским порывом, что доставлял ему садистское удовольствие. Жук не мог издавать громких звуков, но Дэмиену казалось, что тот кричит в предсмертных муках. Жук явно хотел выбраться и жить. Пусть уже без лап, но существовать.
Оторвав все конечности жука, Рид еще немного подержал его в руках и медленно опустил на муравейник. Без лап жук не мог убежать от дальнейшего ада, что ждал его впереди. Муравьи мгновенно окружили его, разрывая на куски и радуясь пиршеству.
– Смотри, какая штука! – Рид весело хохотал, наблюдая за всем этим.
– Зачем ты это сделал? – В глазах Дэмиена стояли слезы, и он еле их сдерживал, чтобы не казаться слабаком.
Он посмотрел удивленными глазами на Дэмиена, замечая, что тот еле сдерживал слезы.
– Что такое? – тон Рида был неподдельно изумленным.
Дэм смотрел вниз, на пожухший газон, размышляя о том, сколько еще живности так использовал его друг.
– Зачем ты это сделал? – дрожащим голосом спросил Дэмиен.
– Что сделал? Отдал муравьям корм? Это мой подарок для них.
– Рид, это же жук.
– И что? Думаешь, отравятся? Они и не такое едят, Дэмиен!
Дэм замотал головой, с отвращением смотря на Рида. Только что он просто вырвал лапы жуку. Да, года в три так делали многие из интереса, не осознавая понятия «смерть». Но теперь? Они уже в младшей школе. Неужели Рид не понимал жестокости своего поступка?
Громкий голос учительницы оповестил их об окончании прогулки, но Дэм не сразу услышал ее. Такая для многих, казалось бы, мелочь, перевернула сознание Дэмиена. В свои семь лет он столкнулся с жестокостью. Он и раньше сталкивался с ней. Различие состояло лишь в осознанности. Теперь, в этот палящий день, семилетний Дэмиен понял, что жестокость может быть разнообразной. Далеко не каждый понимал суть жестокости и творил ужасные для других вещи. И, что хуже всего, понятие «жестокость», оказалось, чересчур растяжимым понятием.
***
В раздевалке для мальчиков никогда не было чистых зеркал. Стоило только толпе парней зайти сюда, как они тотчас запотевали. Парни часто любили рисовать на них свои автографы и менее приличные надписи.
На переодевание в спортивную форму отводилось около десяти минут. За это время предстояло найти свой именной ярко-красный шкафчик, разобрать кучу скомканного и влажного барахла, что давно стоило отнести в стирку и найти хотя бы одни приличные спортивные шорты. Соревнования по баскетболу проводились раз в месяц смешанными группами. Участвовали все вне зависимости от желания и подготовки. Школа «Пауэлл» хоть и учила лидерству, но никогда не сталкивала учеников друг с другом ради соперничества. Директриса считала это устаревшей формулой воспитания. Именно поэтому запрещалось ссориться с членами команды и громко ругаться.
Естественно, сыграть усевали далеко не все. Многие так и оставались на подхвате. Но, как правило, те, кто не играл в баскетбол, преуспевали в других видах спорта. Школа, к счастью, располагала также футбольным полем и хорошо оборудованным спортзалом с бассейном.
Каждый ученик мог выбрать себе занятие по душе. Была возможность играть даже в настольный теннис.
Дэмиен не был хорош в спорте. Он предпочитал тихо отсиживаться на запасных в баскетболе и усиленно делать вид, что иной вид спорта его не интересует вовсе.
А это означало, что Дэм участвовал лишь в разминке, а после досиживал урок на скамейке запасных.
Раздевалка заполнялась разговорами школьников. Повседневными, рутинными, абсолютно пустыми и неинтересными. Вроде, кто кого будет приглашать на бал, какой парфюм лучше покупать и проблему обилия плохо перевариваемой фасоли на обед. Дэмиен сам не заметил, как выделил из толпы парней Лори и стал сверлить того взглядом. Вот Лори баскетбол любил. Не то, чтобы он был лучшим участником, но его удары всегда были наполнены силой. Играл Лори агрессивно и всегда просился в основную команду. На баскетбол в «Пауэлл», на удивление, было мало желающих, так что постоянное участие в играх у Лори никто не стремился отнимать.
Команды были смешанными. Девушки, парни – главным условием игры всегда было желание. Из двадцати участников обеих групп, по-настоящему играть хотело около четырех.
Лори заметил, что Дэмиен смотрел на него, но старался не подавать вида. Делать это было с каждым разом все сложнее. Лори терял свой самый главный талант – равнодушие.
Он сжал в руках спортивную майку, раздражаясь от такого активного внимания к себе. Дэм не просто смотрел на Лори. Он хотел передать Лори телепатически свои мысли. Звал того к себе, практически кричал. Лори подумал о том, что уже и сам бредит с таким соседом, и отец был прав, когда решил сменить ему комнату. Там уж точно его никто не будет отвлекать от собственных мыслей. Ведь у стен нет языка, а занавески не имеют привычки просыпаться от кошмаров
