5 правил счастливой жизни - Светлана Локоть
Арей смотрел на всех свысока, и дело было даже не в росте. В его взгляде прослеживалось явно презрение, надменность и высокомерие. Наверняка, он был из тех самых невыносимых людей, которых не терпят даже в очень лояльных компаниях. Одиночки, что находятся сами себе на уме и обычно недоумевают, почему их никто не хочет принять.
Лохмотья, свисающие с плеч Арея, походили на мертвую плоть, что была содрана и сшита заново. Дэмиену показалось, что он даже чувствовал зловонный трупный запах. Смрад, что исходил от Арея, заполонял пространство и оседал на ветках деревьев, отчего те покачивались и гнулись. Если бы деревья умели рыдать, то все бы уже потеряли слух от оглушительных криков.
– Саймон говорит: проткните себя ветками.
Что?!
Дэм сейчас не ослышался? «Что этот чертов кусок г*вна только что сказал?»
Он провел взглядом по все таким же радостным детям, сжимающих острые ветки, только что сорванные, те самые, с невыносимым трупным запахом. Но более Дэмиен был смотреть не в силах. Он закрыл свои глаза руками, растирая веки по кругу пальцами, слегка нажимая на глаза. Что сейчас можно сделать? Что это за игра такая?
– Саймон… не говорил такого, – Дэм услышал свой суровый голос очень далеко, вне своего тела.
– Правда? – кажется, Арей насмехался над ним, криво раздвигая свои тонкие губы в гримасе улыбки, – И что же он тогда сказал?
– Саймон говорит… – Дэмиен замолчал, раздумывая. А ведь действительно, что бы сказал Саймон? – Саймон говорит тебе заткнуться н*хрен, Арей. Ты, д*рьмо.
Злой взгляд, направленный на Арея, подействовал плохо. Тот даже не дрогнул под этим яростным напором, продолжая лишь бездушно улыбаться. Дети, проткнутые ветками, также недоуменно смотрели на Дэмиена. В их взгляде были лишь интерес и непосредственность, присущая лишь маленьким детям.
Что же он делает? Что ему нужно сейчас сделать?
«А должен ли я вообще что-либо делать?» – мысль кажется Дэму вполне здравой, поэтому он замолкает, потупив взгляд вниз. Желание бороться с этим назойливым призраком исчезло окончательно. В конце концов, это всего лишь очередной дурной сон. На утро все это исчезнет. Не останется ничего.
– А знаешь, что еще говорит Саймон? – смех Арея сильно раздражал, но Дэмиен уже принял решение молчать, – Что скоро все повторится.
«Что?» – напрягся Дэм, не понимая, к чему клонит Арей. Повторится? Но что именно должно повториться?
– Саймон говорит: я иду убивать, – уже успокоившись, закончил Арей.
– Саймон говорит: я иду убивать, – радостно подхватили дети, скандируя это на разный лад, – Саймон говорит: я иду убивать!
Саймон говорит: Я Иду Убивать!
***
Утром теплее не стало, отчего Дэм за ночь успел простудиться окончательно. Его знобило и колотило от нарастающей температуры, но он все равно пересилил себя подняться с постели и выйти на уроки. На этот раз, никаких прогулов. Лишь упорная и продуктивная учеба. Если дать себе хоть немного спуску, то все просто полетит в тартарары, ты просто примешь, как должное то, что можно иногда давать себе слабину. И это чувство будет разрастаться до бесконечности, да самой твоей смерти, пока ты, наконец, не поймешь, что расслабился настолько, что упал ниже дна.
Дэмиен упорно конспектировал услышанное, пытался выбрать правильные ответы на тестах, даже читал их задания и пытался вникнуть в суть, а не просто выбирал наугад. Он слишком отстал от программы, поэтому учеба давалась нелегко. Голова начинала гудеть и разрываться от непривычки, пальцы ломить, а взгляд переставал время от времени фокусироваться. Учиться всегда было невыносимо для Дэма. Он больше предпочитал прокрастинировать, надеясь на удачу, чем зубрить ненужные ему материалы. Да и не видел он в этом никакого смысла. Целей по поступлению и дальнейшей жизни вне пансиона у него так и не возникло. Да и что Дэм вообще мог делать? Никаких интересов в жизни, никаких мечт по самореализации, никакого желания вообще доживать до двадцати…
Дэмиен остановился в своих мыслях и крепко задумался. А точно ли это все является правдой? Или же он просто сам все это себе внушил? Ведь что значит, умереть на самом деле? А вдруг, это настолько больно, что жизнь покажется лучшей частью существования? Или же смерть – это вечная темнота? Абсолютная пустота? Или невыносимая боль?
Если Арей умер на самом деле, то какого ему сейчас? Где он находится все это время? Почему приходит обратно?
На этот раз, на обеде Каспер сама села за столик к Дэму, не спрашивая и не сомневаясь. Столовая была наполнена гамом неугомонных школьников, разбитых по группам и парочкам. У каждого из них были свои собственные интересы и мотивы, что объединяли каждую компанию. У Дэмиена и Каспер тоже была одна общая тема – тема смерти.
– Ты выглядишь хуже, чем вчера, – она говорила об этом непринужденно и беззастенчиво. Словно более не существовало никаких барьеров для общения. Каспер приняла Дэма, как равного себе. Возможно, даже доверилась ему.
– И каждый день слышу одно и то же, – Дэмиен был рад присутствию Каспер. Она стала его щитом от страхов и боли. Мнимым щитом, что был выплавлен из надежд и ожиданий самого Дэма, но он также начинал доверять Каспер.
– Если сегодня у тебя будет также холодно, я вызову дежурных разбираться с этим. Сегодня спать было невозможно. Мне кажется, я даже немного простыла.
Дэмиен с интересом отметил, что несколько ребят смотрят в их сторону, о чем-то переговариваясь. Некоторые делали это с опаской, а кто-то буквально развернулся по направлению к ним. Их взгляды были осуждающими и направлены больше на Каспер, чем на него самого. Если же смотрели на Дэмиена, он больше ощущал сочувствие со стороны наблюдателей.
– Каспер, – не вытерпел он, – Ты заметила, что на нас смотрят?
– Правда? – Каспер искренне удивилась и обвела взглядом помещение. Мгновенно, ребята, сталкивающиеся взглядом с ней, опускали глаза вниз и делали вид, что их внимание нацелено на абсолютно другие вещи, – Ах, это…
Каспер сжала губы, явно чувствуя себя некомфортно сейчас. Она была похожа на загнанное в угол животное, что делает лишь визуальное чувство вины, но на самом деле не ощущает ничего подобного. Глаза Каспер ничего не выражали, ни единой эмоции, они были пусты и пугающе-бездушны. Вспоминая прошлое, она зациклила свой взгляд на невидимой точке на столе и замолчала. Спутавшиеся после ночи волосы безвольно свисали на широких худых плечах. От Каспер всегда исходил еле уловимый аромат хвои. Дэм не мог понять, отталкивает ли его этот тяжелый запах; да и толком определить не мог, что он напоминал ему. Словно помимо этого запаха был еще один. Тайный, еще более неощутимый и непонятный. И он был гораздо тяжелее первого.
«Так пахнет гниющее дерево», –
