Верните белых лебедей - Николай Максимович Ольков
Сараев был явно испуган, судорожно вытирал пот со лба.
— Дайте объективную характеристику сегодняшнего экономического состояния хозяйства.
Сараев вытащил из кармана пиджака бумаги и стал называть цифры, полностью совпадающие с теми, что были в постановлении арбитражного суда. Зенов его остановил:
— Объявляю собранию: эти цифры — ложь, которую придумали махинаторы, чтобы прибрать к рукам производство. Есть тут работники учёта, кто владеет настоящей информацией?
К микрофону вышла женщина, представилась губернатору:
— Я Удилова Клавдия Афанасьевна, жена Анатолия Михайловича.
— Замечательный у вас муж, Клавдия Афанасьевна, честный и порядочный человек. Докладывайте.
— Товарищи, всё, что наплёл здесь Сараев, — грязная ложь. Они переделали баланс, подделали подписи и поставили печати на фальшивку. На основании этой фальшивки нас признали банкротами и сейчас собираются продать вон той компашке чеченцев или дагестанцев, которые уже третий день ржут над нами, как над своими рабами. Но не бывать этому!
— Не бывать! — эхом отозвался зал. Зенов даже вздрогнул, не ожидал такой реакции.
— Сараев, сядьте на место, скоро привезут ордер на ваш арест, поедете с нами в следственный изолятор ФСБ.
В зале наступила испуганная тишина. Милиция — это вроде понятно, а ФСБ — это же почти КГБ. Зенов заметил, что Густомесов встал и начал пробираться к выходу.
Он шепнул в микрофон связи с охраной:
— Аркадий, Густомесова не выпускать, он нам нужен.
Никто не придал значения, что Густомесов прогулялся и вернулся на своё место.
— Господин Густомесов, к микрофону. Объясните людям, как вы, вчерашний подследственный по делу о развале агрофирмы «Луч» в Ильинском районе и не посаженный в тюрьму только из-за несовершенства наших законов, попали в конкурсные управляющие по банкротству этого хозяйства?
Густомесова такими вопросами не смутишь, он отвечал уверенно и нагло:
— Странные вопросы вы задаёте, господин губернатор. Суд меня оправдал полностью. Поскольку я имею опыт руководящей работы, прошёл обучение и получил право проводить конкурсы по реализации имущества должников-банкротов, каковым является сегодня ЗАО «Искра».
— Садитесь пока, — махнул рукой Зенов. — Товарищи, я хочу поблагодарить вас за активные жизненную и гражданскую позиции. Как нам сегодня этого не хватает! Вот такие подлецы, как Сараев и Густомесов, при молчаливом согласии или даже материальной заинтересованности таких руководителей, как бывший глава района Костенко, угробили в области десятки хозяйств, которые можно было ещё спасти. Вот и к вашему хозяйству применили высшую меру, а могли назначить кризисного управляющего, желательно, по согласованию с органами власти, чтобы это не была копия Густомесова, и мы общими усилиями преодолели бы трудности, которые не являются фатальными, ну, смертельными, проще говоря. Костенко от должности освобождён, будет находиться под подпиской о невыезде пока как свидетель. Главу назначим прямо сейчас. Товарищ Гультяев, вы здесь?
— Да.
— Проходите к микрофону. Я предлагаю вам возглавить район. У вас есть возражения?
— Нет.
— Какой молодец, всё коротко и ясно. Поздравляю. Назначение будет подписано сегодня же, но к работе приступайте сразу. Так. Подвезли необходимые документы на задержание Густомесова и Сараева. Пакуйте их, ребята. Обращаюсь к залу: будьте бдительны. Мы пришлём наряд милиции для охраны объектов, но и ваш контроль нужен. Продолжайте работать. Ваши проблемы будут решены, это я обещаю. И бюджет поможет хозяйству. Главное, что у вас, у крестьян, есть желание коллективно работать на родной земле. А результаты будут. У нас в области есть отличный маяк — агрофирма «Труд», которую создал товарищ Бывакин.
— Слышали.
— Знаем.
— Аж завидки берут.
Зенов позвонил Коломынцеву:
— Иван Михайлович, всё решилось нормально. Хочу тебя порадовать: твоё с Бывакиным детище в пример приводили, радовались, завидовали. Сможем мы дальше по этому пути, что скажешь?
Коломынцев помолчал, успокоился:
— Нет у нас с тобой, дорогой Макар Устинович, другого пути, и у деревни нашей нет. Так что должны смочь. Не впервой.
— Папка, а твоя машина может подняться на ту гору? — и Петька указал на выступ, когда-то тоже привлекавший Родю и его друзей. Через село отступали колчаковцы во время Гражданской войны. Деваться им было некуда, красные настигали, и побитые роты вынуждены были сбиваться к единственному мосту через полноводный Ишим. Они прошли село, на площадке церковной колокольни установили пулемёты, но красные командиры дали команду ударить по церкви прямой наводкой. Выстрел получился удачный, пулемёты вместе с дубовыми плахами перекрытия и останками несчастных солдатиков сдуло с колокольни. Основная часть окопалась на Горе, так называли крутое возвышение, тянущееся издалека и уходившее в другую сторону. Видно, стрельба тут была, потому что ребятишки рыли и находили полуистлевшие патроны, иногда даже с пулями.
— Поднимемся, сынок, только с другой стороны.
Он отъехал с полкилометра, помня, что тут должен быть боковой подъём: в лоб ни одна лошадь не смогла бы утянуть даже пустую телегу. Направились к выступу, и вот оно, родное село, как на ладони. Несколько новых улиц, школа, дом культуры, детский сад. Между селом и Горой — огромный сад, приехала агроном-садовод, Горлов и предложил: какой смысл её переучивать, не проще ли поручить дело по профессии? Конечно, всё это влетело в копеечку, зато сейчас во всём районе торгуют бывакинскими яблоками, грушами и сливами. А по ту сторону села — речка Сухарюшка, названная в честь деда Артамона Сухарева, жившего на берегу и в большеводье спасшего пятерых ребятишек, выкурнувшихся из лодки на водовороте. Сам старик не выдержал, последнего выпихнул на берег и умер. Такова легенда, но Родион поручил учителям истории, и они нашли в архиве церковную книгу, где есть запись об отпевании раба божьего Артамона, «положившего жизнь за души невинных отроков на воде». Большой участок земли, окаймлённый речкой, разработали и устроили огород, тут арбузы, огурцы, лук и чеснок, капуста и морковка, редька, каляга и много всего. Осенью машины из города приходили и забирали всё подчистую, только себе в склады женщины успевали уложить запасы. Особого дохода сад с огородом не приносили, но славу агрофирме «Бывакинская» создавали на всю округу.
Родион долго не мог привыкнуть к новому названию своего хозяйства. Несколько лет подряд присоединялись соседние деревни, росла пашня, строили новые фермы. Напрасно его пугали, что народ обленился, работать ни за что не будет, а только красть. Было и воровство, только сами рабочие ловили и нещадно били тунеядцев. На очередном собрании слово попросил приехавший в гости Иван Михайлович Коломынцев:
— Дорогие мои соседи и коллеги по крестьянскому делу. Я восхищаюсь вашей работой и достижениями. Я восхищаюсь своим давним товарищем Родионом Петровичем. Ведь, кроме агрофирмы, он ещё и семью свою укрепляет, полюбовался сегодня и на супругу его Анастасию Васильевну, и на двух сыновей, и на
