Любовь и другие мысленные эксперименты - Софи Уорд
— Садитесь, пожалуйста, мэм. — Доктор покосился на зажатую в руке медицинскую карту. — Могу я называть вас Рейчел?
Она села на стул у кровати, а доктор Кросби привычным движением, так хорошо знакомым Рейчел по тем временам, когда она сама часто лежала в больницах, примостился на краешке койки. В те дни ей казалось жутко давящим, даже неприличным присутствие полностью одетого человека так близко от нее, почти обнаженной. Впрочем, находиться в палате одетой и в качестве посетителя оказалось немногим лучше.
— Рейчел, ваш сын чувствует себя хорошо. Есть кое-какие моменты, вопросы, которые нас беспокоят. Но в целом мы очень довольны его состоянием.
— Мне нужно с ним увидеться.
— Он тут. Просто слегка…
— Дезориентирован.
— Да, именно так. Дезориентирован. И я хотел бы поговорить с вами, задать несколько вопросов, просто чтобы лучше понимать, что с ним происходит.
— Но почему?
— Ну нам нужна полная картина…
— Нет, я спрашиваю, почему он сбит с толку?
Доктор взглянул на нее. Руки его казались непропорционально большими на фоне папки, лежавшей у него на коленях. Словно он прихватил с собой детскую тетрадку. Тетрадку ее ребенка.
— Его не было около года.
— Да.
— Но путешествие должно было продлиться два года. Он вернулся на год раньше.
— То есть что-то пошло не так, но он не может объяснить, что именно? Но вы же должны были знать, что он вернется раньше. И почему — тоже должны были знать.
— Все немного сложнее, Рейчел. Он не может объяснить как.
За дверями палаты застучали шаги, по коридору шли двое. Воздух в палате был прохладный, но спертый. Холодильник, подумала Рейчел, откидываясь на спинку стула и пытаясь выровнять дыхание. Холодильник для хранения улик. Ее сына сейчас допрашивают. Он вернулся раньше времени и нарушил какие-то правила. Но какие? Должностные инструкции? Кодекс? Законы физики?
Доктор отошел к окну и потянул на себя металлическую раму. Рейчел закрыла глаза и подставила лицо жаркому ветру. Она никогда не любила холода. И к Артуру в Калифорнию перебралась отчасти из-за здешнего климата. Может, и легкомысленно, но из песни слов не выкинешь. Когда-то в детстве она пообещала себе, что однажды будет жить там, где много солнца. Да и Артур в любом случае хотел, чтобы она к нему переехала.
— Мне столько приходится летать по работе, — говорил он. — Было бы здорово хотя бы во время отпуска посидеть на одном месте. А Хэл, если захочет с нами повидаться, может приехать в Лос-Анджелес.
Что ж, она перебралась в Пасадену и двадцать лет прожила там, ожидая возвращения Артура с разбросанных по всей стране баз. «Космическим решениям» нравилось, когда кто-то из родни пилота находился поблизости, а женат Артур не был. То, что сын вернулся раньше срока, вовсе не расстроило бы Рейчел, если бы это означало, что они смогут поскорее уехать на запад. Но нужно было убедиться, что компания не пытается навесить на него вину за неудачную экспедицию.
Доктор вручил Рейчел бумажный стаканчик с водой и сел обратно на кровать.
— Артур не виноват. Понимаете… Вы же знаете… никто такого не предполагал.
Слова эти вовсе не успокоили Рейчел. Собственно, как и все события, начиная с неожиданного ночного телефонного звонка, они только усилили ее подозрительность. С чего бы это компании оправдывать Артура вот так сразу? Человеческий фактор был их страховым полисом. Всегда можно было сказать, что в проблемах, взрывах, неудавшихся экспедициях виноваты пилоты, а не техника. И акции не падали в цене.
— Я не понимаю. У вас столько разного оборудования, разве оно не для этого нужно? Ведь он же должен был… развернуться на пути к спутнику. — Рейчел нахмурилась. — Вы могли еще несколько месяцев назад мне об этом сообщить. Пожалуйста, можно мне его увидеть?
Доктор Кросби потряс медицинской картой.
— У вас была в 2004 году опухоль мозга?
— Что? — Оказывается, эти гигантские руки держали ее медицинскую карту, а вовсе не Артурову.
— Мы пытаемся найти ДНК-маркеры, которые могли бы нам помочь. Вот почему с вами говорю я, а не представитель компании. Мы смотрим на случившееся с медицинской точки зрения. Как я и сказал, — откашлялся он, — Артур должен объяснить нам, каким образом вернулся, а он утверждает, что ничего не помнит.
Рейчел подалась вперед:
— Хотите сказать, у него опухоль?
— Обследование ничего не показало.
— Тогда на кой черт вам сдалась моя история болезни? Это не наследственное. Никто из моей семьи ничем подобным не болел. Только я.
Нет, они не снимут с Артура ответственность. Этот врач пытается намекнуть, что ее сын болен, оттого все и случилось.
Рейчел схватила сумочку и встала.
— Я не понимаю, что происходит, но не отвечу больше ни на один вопрос, пока мне не дадут увидеться с Артуром.
— Рейчел, миссис Прайс, прошу вас, у нас тут необычная ситуация. Мы пытаемся понять, что произошло, а никакое… оборудование… программы… объяснить этого не могут. И капитан Прайс пока не может тоже. Возможно, он… получил слишком большую дозу радиации или… Анализы… и результаты обследований… у него прекрасные. Пожалуйста, присядьте на минуту.
Рейчел не двинулась с места.
— То есть он не болен?
Доктор кивнул:
— По крайней мере, ни одной из известных нам болезней.
— Это еще что значит?
— В мои обязанности входит контроль за состоянием здоровья пилотов до и после экспедиций. И я немного общался с капитаном Прайсом в последние несколько месяцев перед его отлетом. — Крупные губы растянулись в улыбке, дернулись и обмякли. — Он был — и сейчас остается — в прекрасной форме. И физически, и психологически. Но данные его обследований теперь иные.
Кросби отвел взгляд, видимо, сказав все, что мог. Рейчел мысленно проиграла в голове его откровения и попыталась составить из обрывков информации хоть какое-то представление о диагнозе. Физически с ее сыном все было в порядке. Никаких нареканий. Он был дезориентирован. А еще в нем что-то изменилось.
— Иные? У него что, был нервный срыв?
— Нет, насколько мы можем утверждать.
Доктор покосился на карту и снова вздохнул. Он и правда не знает, поняла вдруг Рейчел. Правда не знает, что с Артуром не так.
— Он не помнит, как вернулся. Не помнит меня.
Рейчел хотела
