Хулиганка и бунтарь - Виктория Александровна Килеева
— Совесть поиметь не хотите? Оставьте нас наедине, — потребовал Витя.
Так, неожиданно для себя Хордин оказался в своей комнате с незнакомой девушкой не самых строгих правил. Девица была недурна собой, но Андрея она не только не возбуждала, но даже не будоражила.
— Витёк предупредил меня, что ты следователь, поэтому… я взяла вот это! — Девушка достала из сумки мягкие розовые наручники и призывно ими помахала.
Жизнь вихрем пролетела перед глазами Хордина. Соседа своего он больше не любил и даже ненавидел.
— Хочешь посмотреть? — Девица протянула ему наручники и ключ.
Унимая дрожь в руках, Андрей ответственно изучил товар из секс-шопа.
— Так это ж детская игрушка, — заметил он.
— Ну, не такая уж она и детская…
— Их ведь и без ключа открыть можно. Какой в этом интерес? Фишка настоящих наручников в том, что чем больше ты пытаешься их снять, тем крепче они сжимают руки.
— Да ты ещё и садист, — ахнула девушка. — Давай поиграем в ролевую игру с допросом. Ты — следователь, а я — опасная преступница.
— Я как бы не уверен, что из меня хороший актёр.
— А тут нужно совсем другое мастерство. — И девица принялась неспешно расстёгивать кофту.
В голове у Хордина начался переполох.
И вдруг — своевременно, как никогда, — ему позвонила Катя. Андрей ухватился за телефон, как за спасательный круг.
— Катенька.
— Привет, следователь Хорда! Чем занимаешься?
— Я… Я ничем особенным не занимаюсь. Марки в альбоме раскладываю… в хронологическом порядке.
— Боже, Хордин, как скучно ты живёшь.
— Да-да, ужасно скучно. — Андрей отбросил розовые наручники и торопливо вышел из комнаты, вызывая негодующие крики Витомира и его подружки.
— А что за голоса на заднем плане? — спросила Катя.
— Да это… с улицы. Я на балконе был.
— Хордин, я точно вовремя?
— Катенька, ты ОЧЕНЬ вовремя. — Не найдя ничего лучше, Андрей закрылся в ванной.
— Ты ещё не купил мне подарок на Восьмое марта? — весело начала Катя. — Короче, список обновился. Маяковского можешь не искать. Слушай и запоминай…
Когда через час Хордин закончил разговаривать с Катей и вышел из своего временно-добровольного заточения, его встретил злющий Витомир в одних трусах.
— Ты молодец — грамотно сделал, что раньше не вылез, так как буквально десять минут назад я хотел тебя убить.
— А что, все уже ушли? — уточнил Андрей.
— Сбежали! Твоя сбежала, не стерпев такого оскорбления, а моя — с ней за компанию, из солидарности. Спасибо, Андрюха, вечер удался!
— Извини, я не смог…
— Слушай, ты точно баб любишь? — усомнился Витя. — Ты смотри, а то я скоро буду бояться с тобой в одной квартире ночевать.
— Я, в общем, их люблю, но эту я… не захотел.
— Может, у тебя какие-то проблемы с этим делом?
— У меня нет проблем с этим делом, у меня этого дела просто нет.
— Ты понимаешь, что, возможно, это был твой последний шанс?
— Ну не могу я с кем угодно! — взорвался Хордин. — И не хочу! Хотят ведь не мозгом и даже не членом.
— А чем?!
— Душой.
После бурного празднования двадцать третьего февраля на работе Андрей поехал скромно отмечать его у Волкодавов. Дверь открыла Ася.
— Привет, Андрюш! О-о, «вышел сеятель сеять семя своё…»[62]
— У нас сегодня праздник… был. Поэтому и форма другая, праздничная.
— А-а, точно. С Днём защитника Отечества тебя, Андрюш! — И Ася обняла его так крепко, что чуть не закружилась голова.
Устыдившись своей внезапной страсти, Хордин поспешил отстраниться.
— Как ты думаешь, Насте понравится?
— Конечно! Только её дома нет.
— Опять урок? — расстроился Андрей.
— Нет. Она куда-то по делам ушла.
— Я думал, она меня ждёт.
— Она и так ждала. Проходи, она скоро вернётся.
Некоторое время подавленный Хордин ходил по комнате взад-вперёд, а потом решительно обратился к Асе:
— Асют, почему Настя такая зажатая? Почему она не как ты?
— Из вредности, — усмехнулась Ася, намазывая лицо кремом.
— То есть?
— Настя принципиально никогда не посвящала меня в свою интимную жизнь. Но мне кажется, она всегда относилась к сексу с отвращением. Может быть, специально в противовес мне, чтобы быть как можно больше на меня непохожей.
— У неё это получилось — у вас даже фигуры разные.
— Это потому что я за своей фигурой слежу, а она — нет. Настя служит мне отличным стимулом: глядя на неё, я с ужасом понимаю, какой я могу стать, если брошу собой заниматься.
— Неправда, Настя красивая! — возразил Андрей.
— Ага, могла бы быть.
— А как у неё было с парнями до меня?
— К сожалению, не в курсе.
— Но вы же сёстры и тем более живёте вместе.
— И что? — парировала Ася. — Мы живём с ней, как соседки, но точно не как сёстры. Она всю жизнь мне завидовала, выдавая свою зависть за презрение, — какая уж тут дружба? Она даже в другую школу перешла, чтобы я поменьше её раздражала. После того, как умер папа, нам осталась эта квартира. Я её очень люблю, я здесь выросла, но скоро, наверное, придётся разменять её на две гостинки — нам с Настькой очень туго вместе живётся.
— Неужели ты совсем ничего о ней не знаешь? — упорствовал Хордин.
— Знаю. Она зануда и садистка. Ей надо было родиться сто лет назад — отличная бы чекистка вышла.
— Я имел в виду её личную жизнь.
— С парнями у Насти всегда было плохо.
