Антон Чехов - Том 23. Письма 1892-1894
Я решительно против нового сборника*. Мой читатель, приобретя в книжной лавке «Действительность», найдет в ней «Дома»* — рассказ, который он уже читал в «В сумерках» и в сборнике «Детвора», также и «Спать хочется»*, который помещен уже в двух книгах, и «Именины», и «Жену»*, к<ото>рые недавно вышли отдельными выпусками. Выйдет так, что читатель за каждый мой рассказ будет платить два-три и даже четыре раза, а это уж совсем неловко. Те, у кого свои библиотеки, говорят мне: «Вы всё перепутали и один рассказ издаете под десятью названиями»… «Припадок» помещен в сборнике Гаршина и в моем сборнике «Рассказы»*. Читатель немало будет удивлен, если увидит его еще и в сборнике «Действительность».
Какой Вам расчет пускать в свет сборник, если предназначенные Вами для него рассказы вышли отдельными книжками и продаются? Разве Вы не боитесь испортить себе коммерцию?
На днях у меня был брат Иван*, и я поручил ему передать Вам через Сытина авторские экземпляры*, присланные Вами мне. Они у меня затеряются, полиняют, пойдут на обертку… Не спасете ли Вы их? Возьмите их себе, а мне взамен пришлите две-три книжки по вегетарианской части*. Примечание на предбудущее время: авторских экземпляров мне вообще не присылайте, так как я не знаю, что мне с ними делать.
После засухи у нас пошли дожди и всё зазеленело и ожило. Превосходное время. Всё бы хорошо, но одно только дурно: не хватает одиночества. Уж очень надоели разговоры, надоели и больные, особенно бабы, которые, когда лечатся, бывают необычайно глупы и упрямы.
Сестра благодарит Вас за поклон и велит кланяться.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Когда будете писать В. Г. Черткову, то поклонитесь ему и кстати передайте ему, что я извиняюсь, что отвечаю ему не на каждое письмо.
Гуревич Л. Я., 22 мая 1893*
1322. Л. Я. ГУРЕВИЧ
22 мая 1893 г. Мелихово.
22 май.
Многоуважаемая Любовь Яковлевна, обманывать и огорчать Вас я не хотел, и мне грустно, что Вы огорчены*. «Палата № 6» была написана мною в марте прошлого года, и когда я обещал Вам рассказ, то эта вещь была уже в редакции «Русского обозрения», откуда потом перешла в «Русскую мысль»*, о чем я писал Вам своевременно*. «Рассказ неизвестного человека» я начал писать в 1887-88 г., не имея намерения печатать его где-либо, потом бросил; в прошлом году я переделал его, в этом же кончил и не отдал Вам, потому что считал его неподходящим для «Северного вестника» по цензурным условиям, о чем я писал и говорил Михаилу Ниловичу*. Во всяком случае появление обеих моих повестей в «Русской мысли» для вашей редакции не было сюрпризом; в оба раза я предупреждал письменно и устно, и если Вы теперь недоумеваете, то, значит, забыли об этом.
Давать определенные обещания и держать их я не могу, так как пишу вообще медленно, вяло, с длинными антрактами, пишу и переделываю и часто, не окончив, бросаю. Работа скучная, и потому я работаю всякий раз со скукой. Сказать, когда я кончу и пришлю рассказ или повесть, для меня так же нелегко, как предсказать затмение солнца. К тому же с февраля по сегодня я был болен и писал очень мало.
Моя повесть нужна Вам немедленно и, как Вы пишете, я своею медлительностью ставлю Вас в неловкое положение; но так как я всё еще продолжаю быть больным и пишу с прежнею медленностью, то прошу Вас убедительно перечислить меня в разряд тех сотрудников, которые присылают свои статьи только тогда, когда могут, хотя бы раз в три года. Вместе с тем прошу извинить меня.
За расположение и внимание, о которых Вы упоминаете в своем письме, я чрезвычайно Вам благодарен и, верьте, умею ценить их.
Теперь, простите, два слова о 400 р., которые я взял авансом*. Если в скором времени, например до августа, я не пришлю Вам повести, то напишу в книжный магазин, чтобы Вам доставили эти деньги.
Желаю Вам всего хорошего.
Уважающий А. Чехов.
Гольцеву В. А., 15 июня 1893*
1323. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
15 июня 1893 г. Мелихово.
15 июнь.
Дорогой Виктор Александрович, я у себя в Мелихове. 1/100 часть своего времени отдаю перу и бумаге, а 99/100 разным ненужным делам, вроде хождения за грыбами, беседы с соседом и проч. Здравие мое, бывшее весьма мерзким, заметно поправилось.
Ваш баран уже стал юношею и ходит в стадо. Он и старый баран, его папаша, в турнире столкнулись лбами, и у юноши отлетел кусок рога. Что мне с ним делать? Как препроводить его к Вам? Или прикажете зарезать его и скушать за Ваше здравие, а Вам привезти агнца, когда народятся новые? Агнец же будет удобнее в том отношении, что его, как котенка, можно в корзиночке и даже в платке довезти, для взрослого же барана требуется чуть ли не провожатый.
Отчего бы Вам не приехать ко мне хотя бы на денек? Если бы Вы согласились посетить мою пустынь, то я выехал бы за Вами на станцию. Телеграмм мне не посылайте, а уведомьте заблаговременно письмом. Буду Вас ждать.
Денег нет, как всегда. 1-го июля надо проценты платить — удовольствие, которого Вы не будете знать, так как купили свое имение за наличные. А я должен 9 тысяч! Впрочем, у меня около 150 десятин леса, который через 10 лет покроет сей долг, но… все-таки лучше бы не иметь ни леса, ни долга, а сидеть бы на 20–40 десятинках, т. е. скромно по одежке протягивать ножки.
Едет брат в Москву*. Отдам ему это письмо. Будьте здоровы. Желаю всего хорошего.
Вуколу Михайловичу* нижайший поклон.
Идет хороший дождь.
Ваш А. Чехов.
Гольцеву В. А., 28 июня 1893*
1324. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
28 июня 1893 г. Мелихово.
28 июнь.
Итак, я жду Вас в июле*. Можно списаться заранее, я приеду в Москву и повезу Вас к себе. Быть может, составит компанию и Вукол Михайлович.
Большое ему спасибо за предложение взять еще денег. Но я погожу брать. Во-первых, в банк нужно немного и к тому же он ждет полгода, и, во-вторых, я уже и так должен 500 р. Для меня это серьезный долг. Впредь для собственного спокойствия я буду брать авансы не иначе, как под залог движимости, т. е. я, если это можно, буду сдавать в редакцию свою сахалинскую каторжную работу по частям, листа по три, по четыре, и брать аванс сообразно сему и по мере надобности. Другими словами, начну брать деньги только тогда, когда окончательно будет решена судьба этой работы.
За сим просьба. Позвольте мне привезти Вам кусочек моей сахалинской рукописи*. Прочтите и дайте мне искренний совет: печатать ее в журнале или же прямо выпускать книгой? Быть может, это материал совсем не подходящий для журнала. Сюжет специальный, немножко пахнет этнографией, к тому же по необходимости выходит очень подробно и длинно. Будь это статья листов в 8-10, тогда бы и разговаривать нечего, а то ведь громадина в 25 и даже в 30 листов! Впрочем, на сию тему поговорим при свидании.
Начался сенокос. Итак, я Вас жду, дорогой Виктор Александрович. Желаю Вам здравия и всякого добра.
Ваш А. Чехов.
Гуревич Л. Я., 28 июня 1893*
1325. Л. Я. ГУРЕВИЧ
28 июня 1893 г. Мелихово.
28 июнь.
Многоуважаемая Любовь Яковлевна, газетная заметка насчет пьесы из сибирской жизни — чистейшая выдумка*. Я давно уже не писал пьес и не думаю писать их.
Что касается моей сахалинской работы*, о которой Вы упоминаете в своем предыдущем письме, то это не дневник, а книжный материал листов на 30, скучноватый и по цензурным условиям для Вас неподходящий. По всей вероятности, я прямо начну печатать книгу, а затем — в Лету. Надоело мне возиться с этой каторгой.
Простите, что в своем письме я упомянул об авансе* в форме, которая показалась Вам обидною. У меня не было дурного умысла.
Желаю Вам всего хорошего.
Уважающий А. Чехов.
Мизиновой Л. С., 23 июля 1893*
1326. Л. С. МИЗИНОВОЙ
23 июля 1893 г. Мелихово.
Мелихово, 23 июль.
Милая Ликуся! Хина продолжает заниматься географией, у Брома была недавно рвота. Поспел крыжовник.
Был у нас Гольцев*. Говорил, что Вы обошлись с ним с приветливою суровостью*. Говорил также, что у Вас интеллигентное выражение; о красоте же Вашей не обмолвился ни единым словом*. Очевидно, Вы некрасивы, что для меня конечно, весьма и весьма обидно, так как я являюсь лицом заинтересованным.
