Антон Чехов - Том 28. Письма 1901-1902
Твой А. Чехов.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Иорданову П. Ф., 4 марта 1902*
3682. П. Ф. ИОРДАНОВУ
4 марта 1902 г. Ялта.
4 февр. 1902.
Многоуважаемый Павел Федорович, третьего дня я послал Вам фотографии*. Из директоров Художественного театра, фотографии которых Вы желали иметь, Вы получите пока одного только Алексеева-Станиславского*. Карточку Вл. Немировича-Данченко вышлю*, когда получу ее сам, что случится, вероятно, скоро. Фотографии Толстого, те самые, которые я посылаю, получены мною от М. Горького, который посылал в Нижний Новгород имеющиеся у нас маленькие фотографии для переснимка. Они не распространены, их нигде нет, и хорошо бы, если бы не упоминалось о них в «Приазовском крае» и в «Таг<анрогском> вестнике». Снимала гр. С. А. Толстая.
Погода здесь прескверная. Идет снег, мороз. Я кашляю. «Таганрогского вестника» я не читаю как следует, по крайней мере не читал того, что печаталось о библиотеке*. Если нужно, чтобы я прочел, то пришлите, прочту.
Кстати о фотографиях. В прошлом году я снимался с М. Горьким — на одной фотографии. Не помню, прислал ли я в библиотеку*.
Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего и низко кланяюсь.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Таганрог. Его высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.
Книппер-Чеховой О. Л., 5 марта 1902*
3683. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
5 марта 1902 г. Ялта.
Вторник.
Дусик мой необыкновенный, ты телеграфируешь — Кирпичная 8, между тем в Петербурге, насколько мне известно, Кирпичной улицы нет, есть Кирпичный пер. Не наврал ли телеграф? Быть может, Кирочная, а не Кирпичная? Я беспокоюсь, ангел мой, очень.
Погода была подлейшая, теперь опять солнце, но все-таки не тепло. Я здоров, злюсь.
Как сошел ваш первый спектакль?* Ничего не знаю.
Жду письма с адресом; теперь же не хочется писать, всё кажется, что мое письмо не дойдет. Ел бы много, но нет аппетита, сегодня по крайней мере. Подождем лета.
Не утомляйся, отдыхай возможно больше.
Если, положим, на второй неделе я захотел бы получить гонорар за московские спектакли*, то к кому и куда я должен обратиться? Справься, мамуся.
Целую и обнимаю тысячу шестьсот раз.
Твой старый немец Антон.
Пиши!!!! Умоляю.
Чеховой М. П., 5 марта 1902*
3684. М. П. ЧЕХОВОЙ
5 марта 1902 г. Ялта.
Милая Маша, сегодня утром Арсений отнес окорок к Альтшуллеру. Мархфа уезжает домой, к себе в деревню. Была холодная, зимняя, отвратительная погода, сегодня же выглянуло солнце, потеплело.
Поздравляю с успехами по скульптуре*. Это хорошо. Насчет процентных бумаг справься в банке*, я ведь ничего не знаю и мало понимаю в этих делах.
Будь здорова, богом хранима. Поклон Ивану* и его семье*.
Твой Antoine.
5 марта.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Мошину А. Н., 6 марта 1902*
3685. А. Н. МОШИНУ
6 марта 1902 г. Ялта.
6 марта 1902 г.
Многоуважаемый Алексей Николаевич!
Присланную Вами фотографию подписал* и возвращаю с большою благодарностью. Здоровье Л. Н. Толстого поправляется; и то, что сообщается в газетах вообще об его здоровье, не расходится с истиной*.
Желаю Вам всего хорошего и еще раз благодарю.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Чеховой М. П., 6–7 марта 1902*
3686. М. П. ЧЕХОВОЙ
6-7 марта 1902 г. Ялта.
Милая Маша, не забудь привезти гигантской конопли. Теперь теплее стало, но всё же еще не весна; у роз и миндаля, который цвел, обмороженный вид.
Продолжаю на другой день. Погода лучше, но всё же не теплая. Привези пшена и гречневой крупы хоть по три фунта, здесь в лавке держат старую крупу, каша получается горькая.
Сегодня Арсений сеет клевер. Нового ничего нет, всё по-старому. Ничего не слышно про Художеств<енный>* театр в Петербурге, телеграмм и писем не получаю; должно быть, утеряли прелесть новизны.
Кланяюсь низко.
Твой Antoine.
7 марта.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Иорданову П. Ф., 7 марта 1902*
3687. П. Ф. ИОРДАНОВУ
7 марта 1902 г. Ялта.
Многоуважаемый Павел Федорович!
Не выписывайте для библиотеки «Крестьянина» фон Поленца*, я пришлю скоро. Если еще не выписаны «Записки врача» Вересаева, то напишите, я пришлю вместе с ф<он> Поленцом.
Желаю Вам всего хорошего, будьте здоровы.
Преданный А. Чехов.
7 марта 1902 г.
На обороте:
Таганрог. Его высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.
Книппер-Чеховой О. Л., 8 марта 1902*
3688. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
8 марта 1902 г. Ялта.
8 марта.
Жена моя жестокая, вот уже пятница, а я ничего не знаю о вашем театре, как он в Петербурге и что. Очевидно, или театр провалился, или жена мне изменила. Немировичу жаль денег и времени, это я понимаю, но мне-то скучно, и я интересуюсь судьбами вашего театра так же, как и вы все.
Погода стала лучше, но холодно, не глядел бы ни на что. Я ем помногу; вчера был Альтшуллер, выслушивал меня, велел поставить мушку, что я и исполнил. Кашляю меньше. Получил от Миролюбова корректуру своего рассказа* и теперь хлопочу, чтобы сей рассказ не печатался, так как цензура сильно его попортила*. Начну хлопотать о разводе, если узнаю, что моя жена ведет себя дурно, мало отдыхает.
Ах, собака, собака!
Пиши мне каждый день, пиши подробно, обстоятельно; ведь как-никак я у тебя один, и кроме меня у тебя нет ни души на этом свете. Помни сие.
Перестал писать это письмо. Опять начал, прочитав газеты. В московских газетах прочел телеграмму*, что Худож<ественный> театр имел «колоссальный» успех.
Поздравляю, дуся! Все-таки желательно было бы знать подробности.
Обнимаю тебя, зузуля, и целую. Храни тебя бог.
Твой Antoine.
Я остригся. Писал ли тебе об этом?
Миролюбову В. С., 8 марта 1902*
3689. В. С. МИРОЛЮБОВУ
8 марта 1902 г. Ялта.
8 марта 1902.
Дорогой Виктор Сергеевич, сегодня я получил корректуру* и сегодня же хотел прочитать и отправить, но, во-1), Ваш корректор все точки превратил в восклицательные знаки и наставил кавычки там, где им не надлежит быть («Синтаксис») и, во-2), много пропусков, приходится вставлять: (наприм<ер> «Демьян-Змеевидец»). И хочется кое-что вставить — это помимо всего прочего. Стало быть, корректуру получите на другой день после этого письма или в тот же день, если успею кончить к вечеру, к 7 час.
Простите, мой милый, я еще раз прошу: если цензура зачеркнет хоть одно слово, то не печатайте. Я пришлю другой рассказ. И так уж для цензуры я много выкинул и сокращал, когда писал.
Помните сию мою просьбу, прошу Вас.
Теперь Художеств<енный> театр в Петербурге. Как там и что, я не знаю, мне ничего не пишут. Вяло, должно быть? Уныло? Впрочем, ничего не разберешь на этом свете, в том числе и публику.
За телеграмму об академике* большое Вам спасибо, голубчик. Дай бог Вам всего хорошего, живите весело и во здравии. Черкните строчки две-три.
Ваш А. Чехов.
Книппер-Чеховой О. Л., 9 марта 1902*
3690. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
9 марта 1902 г. Ялта.
9 марта.
Дуся моя насекомая, сегодня читал в газетах о ваших подвигах*, о том, как шли «В мечтах»*, читал телеграмму о «Трех сестрах»*. Читал наконец твое письмо, которое меня опечалило. По всему видно, что в конце поста приедет ко мне хромая жена*. Получил пачку газет из Петербурга, адрес написан не тобой*, одна 2-хкопеечная марка. Пишут, что в пьесе «В мечтах» видно чеховское влияние*. Какой вздорище!
