Заводские настройки - Александра Ручьева
Ингаляции, таблетки, чаи, врачи… По кругу. Деньги утекали. Казалось, что я откашляла все внутренности. Ни конца ни края этому. Какая тут работа?
Конечно, я ходила, когда не болела. Но кашлять не переставала. Температуры нет и ладно, хрен с ней, с мокротой. Так меня выписывали.
В перерывах между больничными я вспомнила об обещании Николая Сергеевича:
– Скажите, пожалуйста, что там с моей зарплатой?
– Разберёмся, Александра. Не переживай. Всё будет хорошо.
Что-то новенькое. Я подожду. С нашим начальником многие процессы медленно ползли, особенно неинженерные.
Терпения моего хватило ненадолго. И я принялась узнавать у Николая Сергеевича чуть ли не раз в две недели. Не люблю такое. Но это – дело принципа и моих денег.
Я была счастлива, когда увидела служебную записку на кадровиков, где он просил поднять мне и ещё нескольким коллегам зарплату. Машина сдвинулась с места. Я выбила-таки себе повышение. Всяко лучше, чем на прежней работе, где экономили на всём и на всех.
Зато у нас экономили на инфраструктуре. На нашем этаже было два женских туалета по две кабинки в каждом. Технически – по три, но оставшиеся оккупировали уборщицы под мётлы и котлы, в которых варили нерадивых, ходящих по чистому коллег. Они определённо считали себя одной из высших каст. От указаний, где ходить, до замечаний про внешний вид сослуживцев. Да, убирать огромные помещения – тяжёлый труд, я прекрасно понимала, но есть же хоть какие-то грани разумного?
Наша уборщица Клавдия на всё имела собственное мнение и резво его высказывала, не заботясь об окружающих. Она звонила с наших рабочих телефонов, пользовалась нашей бумагой. По её словам, с разрешения коллег. Направо и налево выносились суждения про курение, одежду и религию. Казалось, что вот-вот Клавдия расскажет главному конструктору, как вести дела.
Однажды у нас из чайной пропало мусорное ведро. Возможно, его забрали те же люди, что воровали контейнеры с едой из холодильника и шоколадки из буфета. Но я решила сначала спросить у уборщицы, она же ходит, всё знает.
– Клавдия, скажите, пожалуйста, вы не знаете, где мусорное ведро?
– Это я убрала. А то есть у вас такие товарищи, которые льют воду. Что я только не делала! И говорила, и объявление писала, и жаловалась. Всё без толку. А мне как убирать потом?
– Хорошо. Вам кто-то из начальства разрешил? А мы как же?
– Я говорила им. А вы делайте что хотите! – категорично заявила Клавдия.
Я хотела было что-то уточнить, но не стала: с ней спорить бесполезно. Отсутствие ведра – явно её инициатива. Чайная, считай, кухня – ведро там быть должно.
Через несколько дней волшебным образом ведро материализовалось на прежнем месте. Как? Почему? Кто-то внушил Клавдии правильные мысли, или она смягчилась? Загадка. Но спасибо добрым людям.
Если ведро вернулось, то контейнеры с едой пропадали. Однажды я не обнаружила свой в холодильнике и была вынуждена отправиться обедать в столовую.
– Да чтоб у вора моя картошка комом в горле встала! – злилась я.
Хрен с ней, с едой, контейнер бы отдал. Козёл! Я даже оставила записку с призывом вернуть на холодильнике. Но, естественно, никто не обратил внимания.
У коллег пропадала колбаса, батончики. У меня увели ещё один контейнер. Оксана Витальевна предположила:
– Это мужик. Он, наверное, не посмотрел и взял что было. У него, поди, такой же.
Ну конечно! Несколько раз перепутал!
Вора мы не поймали. Даже не представляли, как это сделать. Да кто из этой кучи людей мог красть еду? Зато в чайной установили камеру и направили её на холодильник.
Первое время воровство действительно прекратилось. Видать, испугались. Но потом из буфета стали пропадать шоколадки, печенья и зефирки. Объявилась крыса-сладкоежка.
А вот туалеты, к сожалению, никто ремонтировать не собирался, несмотря на служебные записки. Живи, десятая площадка, как хочешь, а пыль в глаза гостям мы пустить сумеем.
И мы жили. Работали. Как умели. Честно делали что могли.
Потихоньку наш клуб стал терять своих членов. Первым откололся «основатель» – Влада забрали в армию. Да и перед своим уходом он начал реже играть. И никто не возмущался его отсутствием. Колода UNO перекочевала в ящик Алисы.
Иногда к нам присоединялись Лёша и Дима из Алисиного отдела. А однажды я даже уговорила сыграть с нами Оксану Витальевну. Жизнь продолжалась. Смены начинались и заканчивались. Обеды проходили так же весело, как и раньше.
Потом уволилась Тоня. Она как-то призналась, что устала здесь работать. Ей хотелось развиваться, узнавать новое. Да и зарплата её не устраивала. Тоня ушла тихо, угостив нас пирожными на прощание.
Когда увольнялся кто-то из коллег, я всегда спрашивала себя: «Когда же я?» Ответа не было. Обидно, что никак не найду себе что-нибудь по душе. Но я верила в лучшее. Я вновь перманентно просматривала вакансии в приложении, пристально вчитываясь в адреса, чтобы не ездить за тридевять земель от дома, как на прежней работе. Но пока ничего не отыскала.
Ушёл Макс. Он мечтал о должности руководителя и высокой зарплате. Здесь ему ничего не нравилось. И, по словам Эли, он относился к своим обязанностям спустя рукава. Макс уходил несколько пафосно, рассказывая всем любопытным про новое место:
– Меня там ставят на позицию начальника участка. И зарплату обещали больше, чем здесь. Заживём!
Мы стали реже собираться. Колода к тому моменту переехала в ящик Лёни. Мы с Алисой просто приходили в чайную поесть и поболтать о книгах. Даже устраивали небольшие совместные чтения на двоих. Эле и Паше тоже всё меньше хотелось играть. Аню завалили работой, и в обед ей было не до нас.
Вот так и затухали игровые колебания. Мы всё ещё иногда вспоминали об UNO, но запал пропал. Время обеденных игр утекло в прошлое.
Потянулись дни, недели, месяцы. Я продолжала создавать и ворошить документы. Моя жизнь состояла из ежедневного изготовления копий. Конвейер печатал, станок крутил, я носилась по этажам и корпусам. Каждый раз что-то да придумывали для меня. Новую задачу. Только вот оценки уже больше не нужны.
Работать технологом мне нравилось больше, чем конструктором. Всё же технологи видят результат своих трудов практически сразу, а конструкторы, к сожалению, нет. И на этой работе я проще находила общий язык именно с технологами, видимо, в силу собственного опыта. Нет противостояния между конструкторами и технологами, есть просто инженеры разных направлений. По-настоящему важен диалог между всеми службами,
