Птичий отель - Джойс Мэйнард
– Приходи завтра, – сказал ей консьерж. – Может, завтра кто-то и обратится.
Потом девушка сняла угол в комнате. Соседка Си Лиу оказалась студенткой университета, в котором мечтала учиться и сама Цзюнь Лан. На следующий день Си Лиу поводила Цзюнь Лан по городу, и этого было достаточно, чтобы организовывать самые простые экскурсии.
Вот как жила Цзюнь Лан на протяжении последующих семи месяцев: каждое утро она приходила к гостинице «Шицзячжуан Палас» и ждала на ступеньках (иногда безрезультатно), когда кому-нибудь из гостей понадобится гид. Она не отказывала никому, но больше всего рассчитывала на общение с американцами или хотя бы англичанами. Ее целью было изучение английского языка.
По вечерам она занималась по учебникам Си Лиу, а иногда даже прокрадывалась на лекции, слушала профессоров. Наконец, достаточно подготовившись, она сдала вступительные экзамены и была зачислена в университет. Окончив его с блестящими оценками, через четыре года Цзюнь Лан поступила в медицинский колледж. Там она и познакомилась с второкурсником Лей Кан Вэном. Лей Кай Вэн (переводится как Гром. Триумф. Образование) был из маститой профессорской семьи, которой во времена культурной революции удалось сохранить такой высокий уровень жизни, о котором Цзюнь Лан и мечтать не смела. К учебе Лей Кай Вэн относился очень серьезно, а среди студентов выделял Цзюнь Лан – девушка любила медицину столь же страстно, как и он сам. Молодые люди стали встречаться, а через год поженились. Перед брачной ночью мать Лей Кай Вэна по традиции положила под подушку молодоженам финики, арахис и семена лонгана[124]. Этот дар называется зао шенг и символизирует плодовитость.
Прошло два года, а Цзюнь Лан все не беременела. Устыдившись, молодая женщина призадумалась. Ведь все это время, как и до замужества, Цзюнь Лан не знала месячных. С ней явно что-то было не так. Втайне от Лей Кай Вэна она проконсультировалась с врачом из той же клиники, где работала.
До сих пор Цзюнь Лан излагала факты своей жизни спокойно, рассудительно и даже, можно сказать, с методичностью, свойственной любому клиницисту. Но сейчас на глаза ее навернулись слезы.
«У вас никогда не будет ребенка, вы бесплодны», – сказал ей врач.
– Мой муж с головой ушел в работу, – продолжила Цзюнь Лан. – Засиживался там за полночь, а дома почти со мной не разговаривал.
Мысль о том, что не осталось никакой надежды родить ребенка, была невыносима. Восемь долгих лет жизни Цзюнь Лан посвятила изучению западной медицины, став одним из лучших специалистов в своей области. Но все чаще и чаще она стала вспоминать о мудрости предков, к которой приобщила ее бабушка на холмах Хенг Шуй, когда вдвоем они собирали целебные травы.
И вот Цзюнь Лан заявляет мужу, что собирается повидать свою старую бабушку. В деревню она поехала не на велосипеде, а на автобусе.
Цзюнь Лан никому не говорила о посещении врача, лишь одной Лао Лао призналась.
– Мне так стыдно, – говорила она. – Мой муж зовет меня Ши ну. Каменная девушка.
– Тут нечего стыдиться, – ответила Лао Лао. – Когда-то и меня настигла эта напасть. И я вылечилась травами. А потом родила твою маму.
И вот вдвоем они отправились в горы за целебной травой, но не нашли ее. Многие из ценных растений, росших здесь во времена Лао Лао, просто исчезли. И тогда старушка заплакала.
– Все дело в пестицидах, – объяснила она внучке. – Они уничтожили все наши лечебные травы, одни сорняки остались.
Лао Лао уже была стара, и Цзюнь Лан знала, что они видятся в последний раз. Прежде чем вернуться в город, она спросила у бабушки:
– За все эти годы я так и не узнала твоего настоящего имени. Ты же не всегда была Лао Лао[125].
– Не беда, – ответила старушка. – Какая разница? В моем имени нет ничего особенного.
В давние времена рождению девочки придавали так мало значения, что некоторые родители даже не давали им никаких имен.
– Меня назвали Я Тоу, – сказала наконец Лао Лао. – В нашей деревне это имя давали тогда всем новорожденным девочкам. Девочка.
Через пять дней до Цзюнь Лан дошла горестная весть. Лао Лао нашли мертвой на циновке в маленькой бамбуковой хижине, где и прошло детство Цзюнь Лан. В этот же день женщина отправилась в университетскую библиотеку и нашла там многотомник Бэньцао ганму. Ее интересовала трава, которую они так и не отыскали с бабушкой в горах близ деревни Хенг Шуй. А ведь она могла бы излечить ее от бесплодия.
Вооружившись лупой, Цзюнь Лан внимательно прочитала всю информацию об этой траве. Китайское название вряд ли могло помочь – молодую женщину интересовали климат, в котором произрастало растение, вид почвы и необходимый угол наклона солнечного света.
Теперь нужно было отыскать на земном шаре подходящее место. И Цзюнь Лан, так мечтавшая родить ребенка, выделила для себя одну-единственную точку на карте.
– Трава, которую я ищу, растет высоко в горах, над озером – там, куда еще не добрались люди со своими пестицидами, – объяснила мне Цзюнь Лан. – А в почве должно быть высокое содержание вулканического пепла.
Этим место была Ла Эсперанса и горы вокруг озера.
Цзюнь Лан купила билет на самолет, и вот она здесь, в восьми тысячах миль от дома, готовая приступить к поискам чудодейственной травы, что поможет ей стать матерью.
48. По горам в резиновых сапогах
На закате я заглянула на патио, где Цзюнь Лан пила вечерний чай.
– Может, вам стоит отдохнуть денек, прежде чем Элмер отведет вас в горы? – предложила я.
Цзюнь Лан покачала головой. Стоял сезон дождей, но погода была для нее не важна.
Утром я вручила ей высокие резиновые сапоги, длинный желтый дождевик и палку, чтобы не поскользнуться в горах. В воздухе стояли густой туман и знобкая прохлада.
Они долго не возвращались. Уже пришел Гас с образцами плитки для кухонного пола. Старая, двадцатилетней давности, потрескалась во многих местах, но была натуральной – синего цвета и вручную расписанная Лейлой. Гас же предлагал керамогранит. Первый раз за все время я захотела оставить все как есть.
– Нет, ты только глянь, какая красота. – Гас любовно погладил плитку. – Такой
