Графоман - Бронислава Бродская
– Можешь сказать. Мне все равно.
– Как это тебе все равно?
– Пап, хватит …
Что ж, по большому счету отец был прав. Не в том, разумеется, смысле, что Гриша 'осквернил свой дом и ему должно быть стыдно', а просто ситуация получилась слишком гротескная, Гриша и сам в нее попал, а главное, ни в чем не повинную девчонку втравил. Это было непростительной ошибкой, повторять ее не стоило.
Время учебы в институте было для них обоих в смысле женщин самым насыщенным. Ребята упивались вседозволенностью, легкостью отношений, тем особым состоянием души, когда можно делать то, что хочется без напряжения и усилий, когда все кажется головокружительной игрой без правил. Как им было легко, интересно играть в плейбоев. Нервная, рискованная, интенсивная, наглая, упоительная игра. Гриша с Валерой привлекали девушек, им почти ничего не надо было делать, девчонки сами шли к ним в руки. Начались одноразовые пьяноватые контакты, когда ребята даже не делали усилий, чтобы запомнить имена подруг. Общежитские комнаты, где посередине всегда стоял неопрятный стол с неубранной посудой, а иногда на соседней кровати кто-то валялся. Какие-то чужие дачи, с остывающей к утру печкой, прогулками по заснеженным дорожкам, или летнему росному саду, ранними электричками с хмурыми невыспавшимися пассажирами. Родители давно перестали спрашивать, где они были, с кем. Единственное, что родителей тревожило – это их учеба. Но с учебой было все нормально, ни Гриша, ни Валера не были дураками, они всегда знали 'край'. Курили травку, но никогда бы не стали колоться, пили много, но ни разу не попали в серьезную неприятность в невменяемом состоянии, знакомились и расставались с девушками, умудряясь не влипать в затяжное и выматывающее душу выяснение отношений. Девушки, видимо, каким-то образом чувствовали, что 'не на тех напали', что не надо воспринимать Гришу с Валерой своими возлюбленными, которые станут их мужьями. Честно говоря, справедливости ради надо отметить, что ни Гриша ни Валера никому не клялись в вечной любви, и никому не предлагали жениться.
Думая об этой поре их жизни, Гриша вспомнил один характерный эпизод. Была компания балетных девочек из хореографического училища, какая-то старая большая квартира на Петровке. Еды было мало, но все крепко выпили. Девчонки хотели танцевать, смеялись над их неловкостью, которая их, видимо, привлекала. Друзья, сильные и спортивные, совершенно не походили на балетных мальчиков. Было уже где-то около двенадцати, люди стали расходиться. Ни Грише ни Валере и в голову не пришло ехать домой. У Валеры был запасной ключ от однокомнатной квартиры Наташки-стюардессы. Тот их давний неприятный эпизод с несостоявшейся близостью был давно забыт. Дружба осталась, они оба ею дорожили, хотя деловое содружество пошло на спад. В институте ни тот, ни другой уже не решались толкать 'товар'. Опасно и 'того' не стоило.
Наташка привезла Валерке в подарок пару новомодных дильдо, тогда они были большой редкостью, невиданной экстравагантной игрушкой, которой можно было девушку и поразить и испугать. На кого нападешь. Все зависело … Валерка в нужный момент резиновую штуку вынимал … шок! Пару раз его девушки жутко оскорблялись, обижались, но большинство соглашались на эксперимент. Валера собрался уходить со своей подругой, и Гриша знал, что, хоть с собой друг 'штуки' не носит, но они лежат в Наташиной квартире, готовые к применению. Наташа в рейсе, и им никто не помешает. Он что, рыжий? Почему бы ему тоже не поехать с Валерой и девчонкой?
– Валер, я тоже поеду. Ты не против?
– О … давай. Вместе еще лучше.
– А она?
– Что она? Кто ее спрашивает? Я только не понял, а с твоей подругой что делать-то? Она с нами?
– Не знаю. Она вроде никуда ехать со мной не собиралась. Да пусть не едет. Нам с тобой и одной хватит.
– Гринь, конечно хватит. Что я с другом не поделюсь? Просто узнай у своей, какие у нее планы? Поехали все вместе. Давай скорее, я уже готов отсюда сваливать …
У Гриши зашумело в ушах, как только он представил себе предстоящую ночь. Надо
только сначала родителям позвонить … ой, да они могли уже лечь спать. Черт, с утра будут нудить, что беспокоились. Как он мог забыть? Ой, да ладно, не в первый раз. Грише почему-то хотелось, чтобы его подруга не поехала, только втроем было бы лучше. Валерина девчонка была 'подходящей', а вот в 'своей' он был неуверен. И все-таки они обе с ними тогда поехали. Отошли в угол, шептались, а потом объявили, что согласны ехать 'к друзьям', просто утром им надо на занятия. Боже, какие занятия? Завтра же суббота.
Почти четверть века прошло, но Гриша 'видел' темную зимнюю пустошь спального района Строгино. Девчонки в коротких шубках, сапогах-валенках, тесно жмутся к его плечам, до которых они едва достают. У него в руках две бутылки, а Валера стоит у самой обочины, высматривая такси. Машину они ловили долго, в результате до Наташкиной квартиры на Песчаной площади их довез за десятку какой-то частник. Валера сел впереди, а Гриша сидел с девушками в обнимку сзади. Валеркину подругу он уже считал 'своей' тоже. Так оно и было, просто девушки еще об этом не знали. Валеркина балеринка ему и нравилась больше. Чужое-то всегда лучше. Вот тебе и 'не возжелай жену ближнего'. Не получалось у них по библии.
А понимали ли до конца девчонки с какой целью они приглашают их уйти к друзьям? Скорее всего понимали. Студентки-провинциалки хореографического училища вовсе не были такими уж наивными, иначе они бы не пошли. И все-таки когда Валера открыл ключом дверь квартиры и девочки увидели, что там всего одна комната и одна кровать, они немного напряглись. Ребята были к этому готовы. Открыли еще одну бутылку, а потом они стали себя вести так, как будто другой пары рядом не было. Пили не вместе, раздевались не вместе, лежали, обнимая каждый свою подругу, отодвинувшись к краю кровати. Гриша с Валерой легли спинами друг к другу, как бы желая скрыть девушек от другого. Валера достал из шкафа лишнюю простыню, и можно было делать вид, что все происходит в автономном режиме.
Гриша знал тело друга, как свое. Он любовался и гордился им. Они оба были тогда привлекательны, каждый в своем роде. Валера, высокий, с длинными стройными ногами, сильной шеей, состоящий из твердых упругих, не слишком рельефных мышц, с
