Проект 9:09 - Марк Х. Парсонс
Олли подсела к Сету с другого бока, и они тут же принялись обсуждать дизайн. Минуту спустя Асси опустилась на место рядом со мной, вместо того чтобы направиться к своему обычному столику через проход. Вроде бы пустяк, как и записка, но это сразу привлекло мое внимание.
Я повернулся к ней:
– Был бы рад отплатить вам во вторник за главу из романа, миледи. Только молю, предоставьте ее сегодня.
– И какие же денежные знаки используются в вашем мире, милорд?
– В наших землях ходит монета под названием «тако». Обычно выплачиваемая во второй рабочий день недели – откуда и появилось выражение «тако-вторник». Готов предложить вам по тако за главу – всего не более пяти глав.
Она вздернула брови:
– И это все, во что подобный вам оценивает мои словеса? – Асси отмахнулась. – Подите прочь!
Я открыл бумажник, заглянул в него и состроил печальную мину.
– В последнее время мой покровитель был… не слишком щедр, миледи. Возможно, несколько ваших глав поднимут ему настроение?
Она перестала мне подыгрывать.
– Ни за что никому не покажу. Пока не будет готово.
– Понял. Но я серьезно. Мне не терпится почитать еще.
Асси покачала головой:
– Может быть, попозже.
– Тебе не кажется, что как-то нечестно подцепить меня на крючок, а потом обломать? – Я не смог удержаться. – Почти как рекламная…
– Замолчи!
– …замануха.
Она стукнула меня кулаком в плечо.
– Я же сказала, замолчи!
– Ай!
Мы все еще дурачились, когда появилась Кеннеди. Она оценила ситуацию и улыбнулась. Вот и все. Не самодовольно, не злобно или саркастически. Просто дружелюбно улыбнулась, мол, рада, что вы тут весело проводите время, и прошла мимо. Это показалось мне немного странным – как и вчерашнее «привет!», – и я заметил, что Асси была не в восторге. Но все же лучше так, чем когда Кеннеди постоянно злилась на меня за то, чего я не делал.
Наверное, лучше.
Я сидел у себя в комнате и занимался уроками – забавно, но желание не отстать от одной девчонки работает куда эффективнее давления родителей, – когда ко мне вошла Олли. И у нее явно было что-то на уме.
– Знаю, в школе тебе пришлось несладко с тех пор, как я… гм… указала авторство твоих работ. Мне хотелось бы объясниться, потому что…
Я покачал головой:
– Не сейчас.
Олли пропустила мои слова мимо ушей и уселась.
– Послушай, я всего лишь хотела сказать…
– Не утруждайся, потому что…
– …извини.
Я замолк.
– Ладно, я навсегда запомню этот момент.
Олли снова меня проигнорировала.
– Мне жаль, что сайт больше не работает. Мне жаль, что в школе творится черт знает что. – Она сделала глубокий вдох. – Я во многом виновата. Мне просто хотелось тебе помочь и…
– Стоп! Именно в этом и проблема. Я не хотел никакой помощи, я не нуждался в помощи, и я уж точно не просил о помощи. А ты все равно решила «помочь». Скажи-ка, что же здесь не так?
Она молчала. И вдруг я заметил, как к ее глазам подступили слезы. Это было еще хуже, чем щенячий взгляд. Олли моргнула, и слезы покатились по щекам.
– Я не хотела, чтобы все так получилось… чтобы все узнали про маму… и чтобы сайт закрылся… и чтобы на тебя косо смотрели в школе…
Я отмахнулся:
– Косо смотрели? Да что с идиотов взять? Забей на них, и все дела.
Олли улыбнулась сквозь слезы.
– Ладно, но все остальное…
Ну да, она натворила глупостей. И еще каких. Но Олли же явно чувствовала себя ужасно виноватой… Да и сколько мне на нее злиться-то, в конце концов?
– Послушай, – сказал я, – вся суть моей затеи с сайтом в том, что он должен был быть не обо мне, а о маме. – (Она шмыгнула носом и кивнула.) – А сейчас на первом плане оказался я сам, и в результате можно подумать, будто я намеренно использую смерть мамы, чтобы привлечь внимание к своим работам. А это очень неправильно. Теперь ты понимаешь, почему я… гм… немножечко рассердился?
Олли не сумела выдавить из себя улыбку.
– Понимаю. Очень хорошо понимаю.
– И да, я знаю, что ты пыталась мне помочь… пусть и таким вот своевольным, высокомерным и неправильным способом.
Олли слегка улыбнулась.
– Но сам проект? – Я покачал головой. – Не знаю, что и думать. Может быть, я ошибся в самом начале, взяв за основу конкретное время смерти мамы? Вот произношу это вслух – и звучит как полный бред. И как мне такое только в голову пришло?
– Ты скучал по маме. И хотел почтить ее память. Это вовсе не бред.
– Но теперь, когда все знают, кто я, сработает ли моя первоначальная идея?
Олли пожала плечами:
– Можно убрать твой портрет и имя с главной страницы…
– Слишком поздно. Куча людей уже увидела. Весь интернет посмотрел. В комментариях мое имя тоже частенько всплывало – а их завались сколько стало с тех пор, как ты меня выдала. – Я покачал головой. – Ума не приложу, что делать.
– Ну, раз уж так получилось, возможно, нам стоит подумать не об устранении последствий, а о том, как извлечь из произошедшего пользу. – Олли задумалась. – Только не говори «нет», – наконец сказала она.
– Нет.
– Количество комментариев выросло, верно?
Я кивнул.
– Может быть, люди стали чаще их оставлять, потому что появился реальный человек, с которым можно общаться, а не просто какой-то «Админ» без имени и лица?
Я пожал плечами:
– Ну… не знаю. Может, и так. И что?
– Давай допустим… ну а вдруг… другие люди, увидев тебя, обычного парня – подростка, а не профессионального фотографа средних лет, – вдохновятся твоим примером и тоже что-то попробуют. Ты ведь именно этого хотел, верно? – Она вытерла глаза. – Подумай сам: если мама вдохновляет тебя на нечто такое, что вдохновляет кучу других людей, то?..
В ее взгляде мелькнула надежда. И возможно, Олли была права.
– Ты читала эссе Асси о пустом множестве?
– Нет. А надо?
– Надо. – Я помолчал. – Пожалуй, в твоих словах есть смысл. Вот что я имею в виду.
Олли ухмыльнулась:
– Пожалуй, это я навсегда запомню этот момент.
– Отлично. А теперь не пора ли моей вредной сестренке выметаться отсюда, чтобы я мог поработать?
Она собралась уходить, но вдруг остановилась.
– Знаешь, тебе стоит перестать думать обо мне как о своей «вредной сестренке» и увидеть перед собой «мисс Оливию Дивер».
Я уставился на нее в полном недоумении.
Она схватила со стола ручку и нацарапала что-то на обратной стороне листка бумаги, не переставая говорить:
– Я сказала, тебе следует увидеть «мисс Оливию Дивер».
Она показала мне надпись на бумажке: «missod». Где-то я такое уже видел… «Фото недели»… на сайте «Анонимных фоторепортеров»…
– Так это ты! Ты навела их на фотку с Кеннеди?
Олли кивнула:
– Отличный снимок… пусть на нем и мисс Идеал. Говорила же, я за тобой присматриваю.
Вокруг ее глаз явно обозначилась россыпь морщинок: Олли даже не пыталась скрыть прищур.
Я всегда считал, что, если руководствуешься благими целями, ты не ищешь ни славы, ни признания. С другой стороны, Олли тоже права.
Ладно. Если уж собрался воздавать по заслугам, нужно сделать это как положено.
Во-первых, я отредактировал «Творческое кредо»: заменил «Моя мама умерла в 9:09 вечера, и…» на «Близкий мне человек умер в 9:09 вечера, и…». В конце концов, можно написать о своих мотивах, не подчеркивая, что речь идет именно о маме.
Во-вторых, я придумал новое правило: не выкладывать на сайт фотографии из школы.
Это все было легко, а вот остальное заняло около часа, бо́льшая часть которого ушла на поиск подходящих снимков. Мне требовались обычные портреты, не слишком прилизанные или постановочные и при этом не размытые, с нормальным разрешением. К счастью, мне удалось найти по кадру для каждого.
В итоге прямо под собственной фотографией (свое имя я сократил до «Джей») я поместил портрет Асси, ее имя и подпись: «автор текстов». За ней шел Сет
