Два брата - Константин Михайлович Станюкович
— Так мы вас будем ждать! — снова сказала Надежда Петровна. — Я все-таки рассчитываю на вас с нашей школой… И приезжайте не на день, не на два, а на неделю… Мы послезавтра домой.
— И Алексей Алексеевич без вас соскучился! — вставила Нина. — Бедному не с кем спорить!
— Не с кем?
— Не с кем! Нет достойных противников! — прибавила она тихо и при этом так ядовито улыбнулась, что Николая кольнуло.
Ему было досадно, что она смеется над ним, как над мальчишкой, смеется так небрежно, и в то же время ему была приятна ее болтовня. Говорить с ней было как-то весело и заманчиво. Какая-то раздражительная прелесть насмешки была в ее болтовне. И при этом иногда в ней прорывались такие нотки, что Николай становился в тупик. «Пусть, однако, она не думает, что я ею очень интересуюсь!» — решил вдруг Николай и стал раскланиваться, когда подошли к перекрестку.
— Да вы опять бежать? Или вспомнили о каком-нибудь деле? — спросила Нина.
— Нет, просто нужно сделать один визит! — соврал молодой человек.
— Так смотрите же, до свидания! — повторила Смирнова. — И до скорого.
— Еще, верно, вечером увидимся? — лениво обронила Нина, кивнув головой. — Верно, на бульваре будете? Больше некуда деваться. Посмотрите все здешнее обществе в сборе. Говорят, здесь много хорошеньких!..
— Не знаю. Может быть! — сказал Николай.
Он тогда же решил не идти на бульвар. «Подумает, ради нее пришел!» Но после обеда его одолела такая скука в номере, что он вышел из гостиницы, побродил по улицам и очутился на бульваре.
«Пусть думает, что хочет. Черт с нею!»
XXII
В саду играл хор военной музыки. По аллеям медленно двигалась публика, тихо разговаривая. За столиками кое-где пили чай и пиво. Не слышно было ни смеха, ни громкой речи. Все точно собрались для того, чтобы поскучать на людях и показать наряды. Лица у всех были какие-то натянутые, скучные. Дамы оглядывали костюмы друг друга и бросали завистливые взгляды. Мужчины как-то совсем скучно гуляли. Николай вмешался в толпу и пошел по течению. Он описал несколько кругов вокруг площадки, где играла музыка, испытывая адскую скуку, стал искать Смирновых и не видел их.
— Николай Иванович!
Он обрадовался, услыхав знакомый голос Нины Сергеевны, и торопливо подошел к скамейке, на которой сидела Смирнова с Ниной. Обе они лорнировали проходящих.
— Садитесь-ка, а то вы ходите, как рыцарь печального образа[27]! — проговорила Нина, указывая на место подле себя. — Видно, очень весело?
— Не особенно.
— Не особенно. Да на вашем лице такое воплощение скуки, что при взгляде на вас невольно делается скучно!.. Давайте-ка вместе смотреть на публику… Что, много красивых лиц?
— Не заметил.
— А вот эта — взгляните! — вступилась Надежда Петровна, указывая едва заметным движением на проходившую молоденькую красивую барыню. — Вы не знаете этой губернской красавицы?
— Нет.
— Жена вице-губернатора. Не правда ли, хороша?
— Хороша, но слишком уж довольное лицо. На нем написана глупость!..
— Ну, а вот эта брюнетка, дочь здешнего городского головы, с брильянтами в ушах и с миллионом приданого. Хороша?
— С миллионом или без него? — засмеялся Николай.
В это время к скамейке приблизился какой-то пожилой господин, раскланиваясь с дамами. Надежда Петровна усадила его возле себя.
— Ну, теперь мама не будет скучать!.. — заметила Нина.
— Почему? Разве этот господин интересный?..
— Да вы, как посмотрю, решительно никого не знаете. Это известный здешний сельский хозяин, господин Барсуков… помещик.
— А! — промолвил Николай. — Известный?
— Мы неизвестных не любим! — усмехнулась Нина. — Однако давайте-ка лучше злословить, а то, право, скучно.
Нина Сергеевна начала осмеивать проходящих дам, делая ядовитые и подчас меткие замечания насчет их лиц и костюмов, и весело болтала, не обращая, по-видимому, внимания на сдержанное обращение Николая. Молодой человек все еще не мог забыть подслушанный разговор в саду и не то чтобы сердился, а хотел как-нибудь дать понять молодой женщине, что она его нисколько не интересует.
Нина Сергеевна продолжала болтать и смеяться — и вдруг смолкла. Смех оборвался неожиданно, точно лопнувшая струна.
Вязников взглянул на молодую женщину и был поражен внезапной переменой. Та ли это Нина, только за секунду перед тем веселая, сияющая, смеющаяся?
Она вся как-то притихла, как притихают дети после долгого веселья. Тоской и утомлением дышали ее черты. Она медленно прислонилась к спинке, откинула вуалетку, и сквозь белый газ — показалось Николаю — блеснула слеза в ее глазах.
Николай молчал, не смея нарушить торжественности ее настроения и проникаясь участием. Молчала и Нина. Сбоку шла оживленная беседа Смирновой с известным сельским хозяином.
— Рассказывайте же что-нибудь! — наконец проговорила Нина.
— Что рассказывать?
— Что-нибудь веселое!..
— Вам трудно угодить… Странная вы женщина, Нина Сергеевна, — вот все, что я могу сказать!
— Это я и без вас знаю.
— Такие резкие переходы!.. Сию минуту смеялись, а теперь…
— Перестала смеяться? Нервы!
— Нервы — только?
— Разумеется. У нас, у женщин, все нервы. Вы так и запишите в свою записную книжку: нервы и нервы! — прибавила она с иронией в голосе. — У вас, как у, литератора, верно, есть записная книжка. Я думаю, много глупостей вы в нее записываете!..
— У меня нет записной книжки.
— Нет?.. У всех литераторов есть; по крайней мере они уверяют. А может быть, лгут, чтобы пугать провинциальных дам и барышень, благоговеющих перед литераторами!..
Она помолчала и через несколько времени сказала:
— Признайтесь, вам очень бы хотелось знать, отчего это такая перемена? Смеялась, злословила и вдруг сделалась серьезна. Может быть, воображение ваше и слезу на моих глазах представило.
— Я и без воображения видел слезы! — прошептал Николай.
— Ну, и поздравляю вас, если видели! — резко оборвала Нина. — А положение очень интересное, не правда ли? Сад, «темнолиственных кленов аллея»[28], под развесистым дубом скамейка, вдали звуки из «Фауста»[29], хоть и скверные звуки, но можно вообразить, что прекрасные, и хорошенькая — не будем, молодой человек, лицемерны! — хорошенькая женщина поверяет тайны своего сердца благородному, сочувствующему и тоже — будем справедливы! — красивому молодому человеку. Хоть и старо, а все-таки чувствительно! Сознайтесь, что вы любопытны не менее нас и не прочь узнать, что происходит с женщиной… конечно, если женщина не похожа вон на эту даму! — прибавила она насмешливо, указывая на очень некрасивую барыню, проходившую мимо.
— Я и так знаю!
— Что вы знаете? — как-то презрительно протянула Нина. — Ничего вы не знаете.
— Разрешаете сказать? — насмешливо проговорил Николай.
— Говорите! — равнодушно протянула Нина. — Впрочем, постойте, лучше не говорите, Николай Иванович! Не разочаровывайте меня хоть сегодня! Пусть я
