Веди свой плуг по костям мертвецов - Ольга Токарчук
Когда я выходила, возле меня остановился автомобиль, из которого выглянул Стоматолог. Напившись, он вызывает такси и катается по округе, спуская заработанные на вырванных зубах деньги.
– Эй, пани Душенька, – воскликнул он. Лицо у него было красное, взгляд мутный.
– Душейко, – поправила я.
– День мести уже недалек. Полки ада на подходе, – крикнул он и помахал мне. Машина с визгом шин сорвалась с места и поехала в сторону Кудовы.
13. Ночной Охотник
Тот, кто мучает жука,
Будет мучиться века.
За две недели до бала грибников я пришла к Благой Вести, и в подсобке мы вместе пересмотрели кучу шмоток, подбирая что-нибудь подходящее для маскарадного костюма. К сожалению, выбор для взрослых оказался невелик. Большей частью попадались детские вещи, и здесь поводов для радости было хоть отбавляй; ребенок мог превратиться в кого угодно – в Жабу, в Зорро, в Бэтмена, в Тигра. Однако нам удалось найти вполне приличную волчью маску. Остальное мы смастерили сами – я решила нарядиться Волком. Костюм сидел на мне идеально и состоял из мехового комбинезона с лапами из вывернутых перчаток и маски. Все происходящее можно было отлично видеть через волчью пасть.
Хуже, увы, обстояло дело с Матохой. На такого крупного мужчину нам ничего не удалось подыскать. Все было малó. Наконец у Благой Вести родилась простая, но гениальная идея. Раз у нас уже имеется Волк… Оставалось только убедить в этом Матоху.
В день бала, с самого утра, оценивая урон, нанесенный моему подопытному горошку ночным ливнем, я заметила на дороге машину лесника и махнула ему, чтобы остановился. Это был приятный молодой человек, которого я мысленно называла Волчье Око, ибо, даю руку на отсечение, с его зрачками что-то не так – они всегда казались мне удлиненными и необычными. Он тоже приехал из-за грозы – подсчитывал по всей округе сломанные высокие ели.
– Вы знакомы с Плоскотелкой Красной? – спросила я у него, переходя от приветствия к сути дела.
– Знаком, – сказал он. – В общих чертах.
– А вам известно, что она откладывает яйца в стволы деревьев?
– К сожалению, известно. – Я видела, что он изо всех сил пытается понять, куда я клоню. – И таким образом уничтожает здоровые экземпляры. Но почему вы спрашиваете?
Я коротко осветила проблему. Рассказала почти все, что услышала от Бороса. Однако, встретив взгляд Волчьего Ока, поняла, что он принимает меня за сумасшедшую. Лесник снисходительно улыбнулся и заговорил со мной как с ребенком:
– Пани Душенька…
– Душейко, – поправила я.
– Вы такая добрая женщина. Обо всем переживаете. Но вы же не думаете, что ради Плоскотелки мы прекратим вырубку деревьев? У вас чего-нибудь холодненького попить не найдется?
Я вдруг ощутила полный упадок сил. Волчье Око не воспринимал меня всерьез. Будь я Боросом или Черным Пальто, он бы, возможно, выслушал, пытался что-то доказывать, спорил. Но я была для него старухой, вконец спятившей в этой глуши. Бесполезной и ничтожной. Хотя нельзя сказать, что он плохо ко мне относился. Даже с симпатией, я чувствовала.
Я побрела домой, он следом. Уселся на террасе и выпил пол-литра компота. Глядя, как он пьет, я подумала, что могла бы добавить в этот компот сока ландыша или снотворного порошка, который выписал мне Али. А когда лесник заснет – запереть его в котельной и подержать там некоторое время на хлебе и воде. Или, наоборот, откармливать и ежедневно проверять по толщине пальца – годится ли уже на жаркое. Пускай поучится смирению.
– Нет больше дикой природы, – говорил он, и я вдруг поняла, кто он такой на самом деле, этот лесник – чиновник. – Слишком поздно. Природные механизмы нарушены и приходится всё контролировать, чтобы не произошла катастрофа.
– Нам грозит катастрофа из-за Плоскотелки?
– Разумеется, нет. Нам нужна древесина для лестниц, полов, мебели, бумаги. Как вы себе это представляете? Что мы станем ходить по лесу на цыпочках, потому что там размножается Плоскотелка Красная? Надо отстреливать лис, потому что иначе их популяция возрастет настолько, что это будет угрожать другим видам. Несколько лет назад зайцев развелось слишком много, они уничтожали посевы…
– Можно было бы разбрасывать контрацептивные средства, чтобы Животные перестали размножаться, а не убивать их.
– Ну-у, знаете, сколько это будет стоить, да и неэффективно. Один съест слишком мало, другой – слишком много. Нужно как-то все упорядочить, раз уж природа больше этим не занимается.
– Лисы… – начала было я, вспомнив почтенного Консула, прогуливавшегося в Чехию и обратно.
– Вот-вот, – перебил он меня. – Вы можете себе представить, какую угрозу представляют, например, лисы, выпущенные с фермы на волю? К счастью, часть из них уже переловили и отвезли на другую ферму.
– О нет, – застонала я. Мне трудно было смириться с этой мыслью, но я утешила себя, что они по крайней мере немного побыли свободными.
– Эти лисы уже не могли жить на воле, пани Душейко. Они бы погибли. Охотиться не умели, у них изменилось пищеварение, ослабли мышцы. Что им с их великолепного меха на свободе?
Волчье Око посмотрел на меня, и я заметила, что его радужка имеет очень неоднородную пигментацию. Зрачки же были самые обычные – круглые, как у всех.
– Не расстраивайтесь так. Не переживайте за судьбу всего мира. Все будет хорошо. – Он вскочил со стула. – Ну, за работу. Мы будем собирать эти ели. Не желаете купить немного дров на зиму? Дешевле обойдется.
Я не желала. Когда он уехал, я ощутила болезненную тяжесть собственного тела, мне действительно совершенно не хотелось идти ни на какой бал, да еще к занудным грибникам. Люди, которые целыми днями бродят по лесу в поисках грибов, не могут не быть жуткими занудами.
* * *
Мне было жарко и неудобно в моем костюме; хвост волочился по земле, и приходилось следить, чтобы на него не наступить. Я подъехала на Самурае к дому Матохи и в ожидании его любовалась пионами. Через некоторое время он появился на пороге. От восторга я потеряла дар речи. Матоха был в черных ботинках, белых чулках и прелестном цветастом платье с фартучком. На голове – красная шапочка, завязывавшаяся под подбородком лентами.
Он злился. Сел на переднее сиденье и до самого склада не сказал ни слова. Свой красный головной убор держал на коленях и надел лишь тогда, когда мы остановились у входа.
– Как видишь, у меня напрочь отсутствует чувство юмора, – заявил он.
Народ стал съезжаться сразу после службы за здравие грибников, как раз начинались тосты. Их с энтузиазмом подхватывал Председатель, настолько уверенный в
