Лев Толстой - Интервью и беседы с Львом Толстым
"Неделя". Разные разности
"Смоленский вестник" передает впечатления различных лиц, которым приходилось встречаться с Л. Н. Толстым. Пришли к нему однажды два молодых человека, которым хотелось поучиться у великого учителя жизни. У одного из посетителей Л. Н. спросил: не пьет ли он вина? На откровенное признание Л. Н. сказал: "Мне всегда кажется, когда я вижу пьющего человека, что он играет острым оружием, которым может всякую минуту обрезаться... Пьяный человек делает много того, чего бы он никогда не сделал трезвый". Л. Н. много говорил с молодыми людьми о том, что легче начать хорошую жизнь в юности. "Вот вы, сказал он посетителям, только что вступаете в жизнь, а я уже ухожу из нее, и верьте мне, что начать хорошую жизнь легче человеку молодому. Позднее мы уже связаны такими крепкими узами с близкими нам людьми, что порвать их нельзя, не сделав этим людям больно". При прощании Л. Н. сказал, что у него бывают радостные минуты: "Я за последнее время все чаще и чаще встречаю людей молодых, простых, неученых, собственными размышлениями дошедших до познания истины и понявших, как надо жить. Это все равно как островки оттаявшей земли, покрытые зеленой травой, после зимы среди все еще не стаявшего снега". На простых людей Толстой производит огромное впечатление. Один крестьянин, побывавший несколько раз у Л. Н., с восторгом говорил: "Такие люди, как наш Лев Николаевич, рождаются по одному в тысячу лет!" Приходилось встречать крестьян-чернорабочих, знавших Л. Н. Толстого понаслышке. Чернорабочие, желая похвалиться своей работой, говорили: "Вот на что граф Толстой, да и тот сам воду носит, дрова рубит... А нам и бог велел..." Рассказывали об одном молодом крестьянском парне из Тульской губернии, случайно попавшем в Ясную Поляну. Парень-фабричный вел разгульную жизнь и отбился от дома. Толстой разговорился с ним, и слова Л. Н. показались настолько противоречащими всему, что он знал до сих пор, что он даже обиделся на Толстого, ушел не простившись и не взял книгу, которую предлагал ему Лев Николаевич. Но дома он долго думал над тем, что говорил ему Л. Н., и замечательно: сразу переменил жизнь, сделался хорошим, честным работником. Перемена с ним поразила всех его знакомых. Теперь этот человек как святыню хранит открытое письмо к нему Л. Н в котором Толстой пишет ему несколько ободряющих слов... Часто посещают Л. Н. Толстого раскаявшиеся. Они любят побеседовать с Толстым, хотя иногда не сходятся с его убеждениями. Терпеливо и кротко выслушивает Л. Н. этих людей. Автор приводит со слов очевидца одну беседу Л. Н. с бывшими раскольниками, приехавшими издалека. Крестьяне много говорили и иногда задавали Л. Н. довольно странные вопросы. Между прочим, один из них спросил: "Можно ли сравнить ревность и зло?" - "Как сравнить ревность и зло? - переспросил Л. Н. - Ревность есть тоже зло... Про какую ревность вы говорите - про ревность к женщине?" - "Да". И крестьяне рассказали Толстому, что когда они, познакомившись с мировоззрением Л. Н., оставили раскол, их стали бросать жены и даже, как выразился один из собеседников, жены их "стали обращать любовь свою к посторонним...". Один из посетителей простодушно признался, что когда жена его не нашла у него креста на груди, то сказала, что перестанет с ним жить... "Как же нам теперь быть?" спрашивали крестьяне... "Я часто думал, - сказал им Л. Н., - как должен поступить человек в том случае, если его оставляет его жена. Мне кажется, что самое лучшее - сказать ей: "Меня огорчают твои поступки, но свой долг относительно тебя я исполню..." И нужно относиться к ней по-прежнему хорошо. Это самое лучшее средство. Жена может не вернуться к мужу, но может и вернуться... Да, это лучшее средство", - несколько раз повторил Л. Н. На крестьян слова Толстого произвели сильное впечатление.
Комментарии
Разные разности. . - Неделя, 1900, 22 октября, No 43.
"Неделя". Разные разности
Вл. И. Немирович-Данченко передал одному московскому журналисту следующие подробности о своем свидании с гр. Л. Н. Толстым в Ясной Поляне. "Я нашел Л. Н. чрезвычайно бодрым, полным сил и удивительной для его возраста свежести. Сама графиня мне сказала, что Лев Николаевич давно не чувствовал себя за последние годы так хорошо, как нынешнее лето. Все слухи о каких-то изменениях в образе жизни графа, под влиянием болезни, совершенно неосновательны. Он так же много работает и много гуляет, катается верхом... Между прочим, мы сыграли с Л. Н. две партии в шахматы, и он дважды дал мне "мат". Пьесу граф действительно пишет, но еще не окончил (*1*). Пишет он ее в часы досуга, в виде отдыха, для развлечения. Он вообще смотрит на свои произведения, в которых не проводит коренных философских взглядов, как на развлечение. "Плоды просвещения" называет шуткой. Я сказал Л. Н., что если бы часы его досуга и отдыха давали русскому обществу, хотя бы раз в несколько лет, такие гениальные "шутки", как "Плоды просвещения", то русская драматургия была бы достаточно прославлена. Л. Н. поспешил замять мое замечание. Пьесу Л. Н. обещал кончить в нынешнем сезоне и дать Художественному театру. Образ жизни Л. Н. такой же, как был и раньше: до двух часов он пишет, в два - обедает, затем несколько отдыхает, гуляет, беседует с гостями, в девять ужинает и ложится довольно поздно. В Ясной Поляне почти каждый день бывают гости. За несколько дней до меня гостил М. Горький (*2*), и я даже привез сделанный графиней фотографический снимок, на котором Горький снят с графом. Я вынес такое впечатление, что Лев Николаевич никогда (в последние, конечно, годы) не был так полон сил и энергии, каким я видел его в этот день в Ясной Поляне".
Комментарии
Разные разности . - Там же. Владимир Иванович Немирович-Данченко (1858-1943), драматург и режиссер, один из основателей Художественного театра. Оставил о встречах с Толстым воспоминания в книге "Из прошлого" (М., 1936). Был в Ясной Поляне 11 октября 1900 г.
1* Пьеса "Живой труп" (1900) не была окончательно отделана Толстым, осталась в его бумагах, впервые опубликована после его смерти и поставлена Художественным театром в 1911 г. 2* Горький навестил Толстого с В. А. Поссе за три дня до Немировича-Данченко - 8 октября 1900 г.
* 1901 *
"Одесский листок". Г. М.ль Граф Л. Н. Толстой в Ясной Поляне
Во вчерашнем вечернем издании "Одесского листка" у нас сообщалось уже о приезде в Одессу известного скульптора Н. Л. Аронсона, проведшего у знаменитого писателя в Ясной Поляне две недели. - Меня давно занимала мысль, - говорил нам вчера г. Аронсон, - вылепить бюст знаменитого русского писателя Л. Н. Толстого, и я решил отправиться в Ясную Поляну, несмотря на то что у меня не было к Льву Николаевичу никакой рекомендации. В Ясную Поляну я прибыл в первых числах июня. Л. Н. Толстой, графиня Софья Андреевна и все члены семьи оказали мне самый радушный прием. Мысль об изготовлении бюста Л. Н-ча в натуральную величину была встречена членами семьи очень сочувственно. Но трудно было сказать, как отнесется к этой мысли сам Л. Н-ч. Когда ему было об этом передано, он заметил, что ничего против лепки бюста не имеет, но позировать для этой цели не соглашается. Будучи представлен знаменитому писателю, я выразил мнение, что позирование необходимо. Без этого трудно достигнуть цельности впечатления, и работа вообще представляется чрезвычайно трудной. - Все, что я могу сделать для вас, - сказал мне по этому поводу Л. Н - это предоставить вам возможность работать в моем кабинете в часы моих занятий. Когда я буду работать, тогда работайте и вы. Он попросил меня показать ему фотографические снимки произведений моей скульптуры. Многие из них он видел раньше: мои работы ему понравились. Я заранее знал, что из нынешней моей работы ничего не выйдет, так как при таких условиях могло бы получиться только одно общее впечатление. Я не имел возможности видеть всей фигуры "кругом". Это служило большим препятствием. Заметив мое смущение, Л. Н-ч сказал: - Работайте себе таким образом. Я не буду вам мешать и не буду обращать на вас внимание. Прежде всего я принялся лепить бюст супруги Л. Н-ча. Он был готов в три сеанса. Бюст всем очень понравился. Его признали весьма удачным. Л. Н. часто приходил в мою временную мастерскую и наблюдал за работой. Иногда по два раза в день. Я часто слышал возгласы знаменитого писателя: "Очень хорошо. Великолепно!" Как-то раз я заметил, что тень мешает мне в мастерской. Оборачиваюсь, вижу у окна фигуру Л. Н-ча, наблюдающего за работой. Когда бюст графини оказался столь удачным, семья Л. Н-ча стала советоваться, как бы воздействовать на него, чтобы он дал согласие на позирование. Несмотря на все упрашивания графини, он все-таки отказывался. - Я позировать не буду, - повторял Л. Н-ч, - а согласен только, как сказал. Приходите ко мне в кабинет во время моих занятий и работайте. Я волей-неволей согласился. Так я и начал свою работу. Л. Н-ч сидел за письменным столом и писал. Он оканчивал рассказ из кавказской жизни (*1*). Я сделал набросок. Л. Н-ч посмотрел и говорит: "Да, хорошо. Меня еще так никто не делал. Вы действительно дали мне движение. Шопенгауэр говорит: "Когда человек мыслит, тогда у него бывает такое движение". Бюсты Л. Н-ча лепили князь Трубецкой (*2*), Гинцбург (*3*), а портреты писали Репин и Ге. У них он выходил иначе - с другим "движением". На следующий день предстоял еще один сеанс. В тот день ничего не вышло. Я не мог видеть всей фигуры сразу. Чтобы набраться впечатлений, я много гулял с Л. Н-чем в саду и других местах. Я собирал в памяти мельчайшие подробности всей фигуры и движений Л. Н-ча. Видя, что без позирования дело подвигается очень медленно, я решил взять бюст в мастерскую, чтобы там закончить его на память. С этой целью прогулки наши участились. Гуляли мы по 2 - 2 1/2 часа. Я часто уставал. В этих случаях Л. Н-ч, обнаруживая необыкновенную для его лет бодрость, улыбался, глядя на меня, и говорил: "Эх вы, молодежь. Я готов еще столько же с вами гулять". Благодаря этим прогулкам у меня накопилось много ценных впечатлений. Я сделал бюст на память таким, каким задумал. Я собирался уже отлить фигуру, но графиня предложила еще подождать. "Может быть, он еще согласится позировать", - заметила она. Старшая дочь, Татьяна Львовна, говорила мне: "Vous avez gagne les coeurs des mes parants" (*). Я действительно чувствовал себя в семье Л. Н-ча, как у себя дома. Раз, вечером, Л. Н. приходит в мою мастерскую с зятем Сухотиным (мужем Татьяны Львовны) и принимается рассматривать свой бюст и бюст супруги. Работа понравилась. Легко себе представить мою радость, когда Л. Н-ч вдруг говорит:
