Красная линия - Вера Александровна Колочкова
— Да брось, мам… Какой Стас, о чем ты? Уже столько времени прошло…
— Не так много и прошло, между прочим. Говорят, женщина по статистике пять лет свой развод переживает. Мужикам все легче дается, да… Не зря ведь говорят, что женщина, как правило, разведенкой остается, а мужчина тут же в статус жениха переходит.
— Мам… Давай не будем об этом, ладно?
— Как скажешь, Лерочка, как скажешь… — тяжело вздохнула мама, проводя ладонями по столу. — Да только признайся мне честно — ведь жалеешь о своем решении развестись, правда? Жалеешь, что его не простила?
— Я не знаю, мам… Теперь и правда ничего уже не знаю, не понимаю… Да и о чем вообще рассуждать? Вот Ксюшка говорит, у него ребенок скоро родится…
— Да ты что?! А я не знала… Ксюша как-то обмолвилась, что у него женщина есть, но я думала… Я даже надеялась… Тайную думку в голове держала, что все еще у вас как-то наладится. А теперь чего уж, если ребенок… Теперь его не вернешь, конечно. Поздно, Лерочка, поздно…
— Ну, мам! Ты сейчас говоришь, как Ксюша, ей-богу! Стар и млад, а рассуждения одни и те же, как под копирку! Почему вы за меня все решаете, не понимаю? Что я думаю, чего я хочу? Скажи еще, что я сама во всем виновата, что теперь это поняла да локти кусаю, ага!
— А разве не кусаешь, скажи? Если честно.
— Не знаю… Наверное, мне было бы легче, если бы так было… Да, гораздо легче…
— Да? А почему? Что-то плохое у тебя сейчас происходит, да? Я что-то не знаю?
Лера ничего не успела ответить — отвлеклась на телефонный вызов. Звонила Даша, и она ответила ей довольно веселым голосом, сама не понимая, как лихо ей это далось:
— Привет, Даш! Слушаю, говори!
— Ты сейчас дома, Лер?
— Нет… А что такое? У тебя голос какой-то тревожный… Случилось что-нибудь?
— Нет, нет, ничего не случилось… Просто я поговорить хотела с тобой. Но если ты занята… Если не дома…
— Я скоро буду дома, Даш. Примерно через полчасика.
— Может, зайдешь ко мне?
— Конечно, зайду… Я скоро, Даш.
Мама слушала ее разговор, смотрела с удивлением и обидой. Потом спросила осторожно:
— С кем это ты разговариваешь так… Как птичка щебечешь? Ишь, настроение сразу поменялось! Или так торопишься от матери убежать?
— Ой, да почему сразу щебечешь… Нормально я разговариваю, мам. Это моя соседка, Дашей зовут. С ее сыном Ксюша дружит, ты же знаешь…
— А, поняла! Это твои новые друзья, как же, как же! Ну, беги тогда, что ж… Вижу, как резво копытом бьешь, и глаза уже загорелись. Не узнаю тебя, Лер, не узнаю, совсем ты какая-то стала…
— Какая, мам?
— Другая, вот какая. Будто сама себе не принадлежишь. Будто изнутри тебя мучает что-то, и ты сама себе не рада, потому и веселье из себя изображаешь. Я-то тебя хорошо знаю, меня не обманешь! Ну что с тобой происходит, что? Рассказала бы мне все, а? Я ж пойму, я ж не чужой тебе человек, я мать твоя…
— Да успокойся, мам, правда, не придумывай ничего. Все в порядке со мной, чего ты! Извини, мне уходить надо… Извини…
Она так быстро простилась с мамой, будто сбегала. Будто боялась обнаружить тот факт, что мама права… Все-таки сердце материнское, как тот камертон, любые фальшивые нотки чувствует. Но ей-то от этого не легче, правда? Ведь не расскажешь маме, что с ней на самом деле происходит, почему она теперь сама себе не принадлежит! Да если б только это можно было, господи! Ведь нельзя, нельзя… К тому же она и сама пока не может облечь в слова то, что с ней происходит!
Когда ехала домой, угодила в грандиозную пробку, нервничала страшно, будто и впрямь ужасно торопилась. Хотя какая разница, когда она в Дашину дверь позвонит? Наверняка у нее ничего страшного не случилось, просто разговор бытовой, пустяковый…
Когда добралась до дома и поднялась на свой этаж, долго стояла перед соседской дверью, не решаясь нажать на кнопку звонка. Страшно вдруг стало — а вдруг ей Никита откроет? Вдруг он уже дома?
И подобралась внутренне, машинально поправила волосы, изобразила на лице легкомысленную улыбку — вот она я, мол, заглянула на огонек по-соседски… Даша просила зайти, вот я и зашла…
И тут же одернула себя — хватит морочиться, что ж такое! Ну, пусть Никита откроет, пусть! Она же не к нему пришла, а к Даше! У них свои дела, чисто женские! К тому же Даша сама ее позвала… Сама, сама… Иначе бы она в дверь звонить не стала…
Открыла ей Даша, и выдохнула с облегчением — слава богу… Не надо изображать приготовленное с таким трудом извинительное легкомыслие. Для Даши можно другую маску надеть — дружески озабоченную.
— Извини, в пробку попала, ехала долго… Что у тебя случилось, Даш? О чем ты хотела поговорить?
— Ой, да ничего не случилось, что ты… Просто тетка недавно звонила, озадачила меня. Помнишь, я тебе рассказывала, что у меня тетка в Ясенево живет?
— Помню. Это три часа езды на машине, а на электричке — все пять. Ты хочешь, чтобы я отвезла тебя к тетке?
— Ой, нет, что ты… Просто она очень просила Гришу к ней привезти… И погостить у нее хотя бы недельку. Мне неудобно отказывать, у нее ведь кроме нас никого нет… И Гришу она очень любит. Я как-то отвозила его к ней, он долго гостил… А Никита сейчас очень занят, мне не хочется его просить. Сами доберемся, не проблема.
— Так и я могу отвезти…
— Нет, что ты. Я и без того нагло уселась тебе на шею, все время о чем-то прошу. Но и тетке тоже отказать не могу… Говорю ей — сами к нам приезжайте в гости, а она ни в какую… У нее ж там свой дом, грядки-цветочки, хозяйство, сама понимаешь. Ничего, мы сами с Гришей поедем. Правда, Никита мне предложил его одного отправить, но я боюсь… Понимаю, что это неправильно, но вот боюсь, и все! Мало ли что может в дороге случиться! Лучше уж с ним поеду… Чего ты на меня так смотришь, Лер? Я раздуваю из мухи слона, да? Из пустяковой поездки к тетке проблему строю?
— Да нет, почему… — пожала плечами Лера. — Я бы тоже Ксюшку одну не отпустила — мало ли что… Хотя тоже понимаю, что излишняя опека вредна. Но
