Привет, офисный планктон! - Светлана Рощина
– Мещерякова, ты опять меня не слушаешь! – переходя на крик, одёрнула меня Воронова. – Я сказала тебе: вдруг кто-нибудь подаст в суд на нашу Корпорацию, пока ты там валяешься на пляже! Я хочу предусмотреть все ситуации заранее!
– Но я возвращаюсь в Москву уже через неделю! – снова попыталась я достучаться до рассудка начальницы. – И уже тогда смогу поехать в суд, если конечно, возникнет такая необходимость! Зачем прямо сейчас огород городить? На дворе – середина июля! И большинство судей, также как и большинство других людей, сейчас находятся в отпуске. Это я Вам по опыту говорю! В середине лета судебных заседаний бывает меньше всего! И даже если кому-то прямо сейчас в эту самую минуту захочется предъявить к нашей Корпорации исковые требования, то предварительное слушание по этому делу назначат где-нибудь в конце августа, не раньше. К этому времени мой отпуск, точно так же, как и командировка Щипачёва, давно закончится. И любой из нас сможет со спокойной совестью пойти в суд.
– Как я поняла из твоих слов, Мещерякова, ты там, на море, настолько заплыла жиром, что совершенно не хочешь исполнять моих прямых приказаний! После твоего выхода на работу я буду вынуждена рассмотреть вопрос о твоём дальнейшем пребывании на занимаемой должности, – заявила Воронова и бросила трубку.
С тяжёлым сердцем я положила мобильный телефон на место. Вот зачем, спрашивается, нужно было звонить Вороновой именно сегодня? Чтобы испортить мне настроение после хорошей экскурсии? Видимо, что так. Потому что других объяснений её бесчисленным звонкам и грубому тону у меня не находилось.
Остаток моего пребывания на море прошёл точно так же. И я была уже не рада тому, что поехала на юг. Но с другой стороны, если бы я осталась дома, то отпуска у меня не было бы вовсе, потому что пришлось бы весь его провести на работе, не получив никакой компенсации за переработку.
Глава 38
о том, как любовь к математике порой играет горькую службу, когда пытаешься подсчитать подаренные деньги
Вскоре я вышла из отпуска. Около десяти утра к нам в кабинет заглянул Миша Миронов.
– Катя, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет, – сказал он, и я тотчас же поднялась со своего места и отправилась в офис Миронова.
Я знала, зачем он меня позвал, потому что недавно у меня был день рождения, и вот теперь коллеги должны были поздравить меня с этим праздником. И я не ошиблась. Через несколько минут весь наш отдел в неполном составе, поскольку Макаров был в отпуске, а Юля Решетникова болела, прибыл в кабинет Миши Миронова. В руках у Миронова был букет хризантем, а сам он сиял, как новенький доллар, хотя повода для этого у него не было, так как я терпеть не могла эти цветы и регулярно всем об этом напоминала. Но отчего-то когда дело касалось финансовых трат, все начинали дружно страдать провалами в памяти.
– Катя, поздравляем тебя с прошедшим днём рождения! Оставайся такой же милой и красивой девушкой, и пусть у тебя всё будет хорошо! – произнёс Миронов и подошёл ко мне, чтобы вручить букет цветов.
Затем он вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его мне.
– А это тебе небольшой подарок от нашего дружного коллектива!
– Спасибо вам! – сердечно ответила я и в благодарность поцеловала каждого своего коллегу в щёку. – В обеденный перерыв я схожу за тортиком, и мы сможем попить чай, – добавила я.
После этих слов народ разошёлся, и я тоже собиралась уйти, но Миронов окликнул меня.
– Катя, задержись на минутку.
– Да, Миша. Что нужно?
– Поскольку ты была в отпуске, то тебе нужно сдать четыре тысячи рублей.
– На что? – удивлённым голосом спросила я.
– На два дня рождения и ещё двум сотрудникам Корпорации, у которых в этом месяце родились дети.
– Миша, о каких днях рождениях ты говоришь? В этом месяце день рождения только у меня!
– Вот именно! Об этом я и говорю!
– Миша, ты шутишь? Ты предлагаешь мне сдать деньги для самой себя? – не веря услышанному, проговорила я.
– Какие шутки? Я же сдал деньги за тебя, и теперь ты должна мне их вернуть!
– Но я не просила тебя это делать!
– Просила или не просила, теперь неважно. Я деньги сдал, и пожалуйста, верни мне их.
– Ладно. Один день рождения мой, а чей был второй день рождения?
– У Карпова Сергея Мелентьевича – нового заместителя Генерального. У него на прошлой неделе был день рождения, и я сдал деньги за тебя.
– Прости, а этот самый Сергей Мелентьевич сдавал деньги на мой день рождения?
– Разумеется, нет, – тут же сообщил Михаил.
– А почему? – продолжала я вести логическую цепочку.
– Потому что он – руководитель! Как я могу просить его сдать деньги на твой день рождения? Он и знать-то тебя не знает!
– О чём и речь! Ни он меня не знает, ни я его не знаю! Если вы без меня решили его поздравить, то делали бы это от своего имени, а не от моего!
– Мы и поздравили его без тебя, но чтобы собранная сумма была больше, было принято решение сдать и за тех сотрудников, которые отсутствовали!
– Здорово придумано! Вас за ваши деньги, небось, ещё и угостили чем-нибудь, я а-то с какой радости должна тратиться?
– Да, угостили! Но это ничего не меняет! Ты – член нашего коллектива и должна быть как все. Все сдают деньги и ты должна сдать! – продолжал упорствовать Миронов.
– Ладно, поехали дальше, – сказала я, продолжая рассуждать вслух. – А для кого я должна сдать ещё две тысячи?
– У Ивана Фенькина из бухгалтерии и у Юрия Ходырева из технического отдела родились девочки. И я собирал для них деньги.
– Миша, но ведь с других отделов нам сдают по двести рублей! Тогда почему мы должны сдавать им по тысяче?
– Ты же знаешь, в таких делах никто не устанавливает конкретных сумм! Кто-то сдаёт по двести рублей, кто-то по пятьсот, а я сдал по тысяче.
– Миша, ты мог им всю свою зарплату отдать! Это твоё личное дело. Но почему ты распоряжаешься моими финансами? Я, может быть, сдала бы им по двести рублей, как и они мне, когда у меня родился сын. Почему ты меня не спросил, сколько я хочу дать им денег?
– Потому что ты была в отпуске! – повышая голос, ответил Миронов, которому явно не нравился этот спор.
– Ну и что? Телефон у меня включён круглые сутки! Ты мог со мной связаться в любое время. Например, Воронова это делала каждый день!
– Катя, ну что ты сейчас со мной споришь? Всё это – дело прошлое! Давай не будем выяснять, что я должен был сделать, а что –
