Черный торт - Шармейн Уилкерсон

«Гиббс!» – попыталась крикнуть Кови, но голос не слушался.

Она сошла с обочины, чтобы перейти улицу, но ноги ее не держали.

Такое с Гиббсом случалось и прежде. Он был уверен, что видел Кови, хотя знал, что ее нет на свете. Время от времени она мелькала то в автобусе, то на мосту, то в магазине. Разлука имеет над тобой власть…

Когда до него дошла весть, что Кови пропала на берегу острова, Гиббс здорово приуныл. Он перестал понимать, чем вообще здесь занимается. Метрополия оказалась не столь радушной, как он ожидал, преподаватели относились к нему без той благосклонности, на которую он рассчитывал. Только его решимость доказать им, что они напрасно сомневаются в нем, заставляла его держаться. Как бы то ни было, что бы он стал делать, вернувшись домой и зная, что не найдет там Кови? Его никто не ждал, родителей уже не было в живых. Мать Гиббса какое-то время тяжело болела, а вскоре после ее кончины умер и отец. Из-за разбитого сердца, как сказал Гиббсу дядя.

А потом позвонила Банни по международной линии связи и рассказала ему всю историю. О том, как Кови выжила, как сбежала в Англию и почему Банни и Перл ничего ему тогда не сообщили. Так близко, она была так близко от него, но во второй раз смерть не пощадила ее! Кови погибла в той ужасной железнодорожной катастрофе на севере, и этот факт подтверждали документы, у властей было ее фото.

До того момента Гиббс не понимал, что значит незаживающая рана в сердце. Сначала родители, теперь Кови… Как человеку пережить такое? Он неделями не вставал с постели, пока один из преподавателей, самый отзывчивый, не предложил ему помощь, чтобы наверстать пропущенные занятия. Профессор подбадривал его, называя незаурядным студентом, и Гиббс взялся за ум.

Увидев Кови, стоящую на другой стороне лондонской улицы, Гиббс подумал, что это очередное видение. Он по-прежнему вспоминал об их совместных планах – как они с Кови будут учиться в Лондоне, как потом поженятся… Вспоминал о плавательном клубе, где впервые встретил ее, о пещере, где они в первый раз поцеловались. Прошло пять долгих лет, но сейчас он понял: эта встреча – не иллюзия. Он видел, что молодая женщина на той стороне улицы узнала его. Она беззвучно произносила его имя, протягивала к нему руки. Кови жива! Удивительно, что он не потерял сознание, как и она.

Гиббс перебежал дорогу и успел подхватить Кови, не дав ей упасть. Она очнулась в его объятиях, и он не отпускал ее от себя четыре десятилетия, до самого дня своей смерти. Кови и Гиббс вновь обрели друг друга.

Тогда

В те времена исчезнуть было легче, чем сегодня. Вы могли открыть новый банковский счет или получить водительские права с указанием лишь части имени, данного при рождении, и, возможно, даже прозвища. Тогда не у всех снимали отпечатки пальцев, не пользовались техникой распознавания лиц, не оцифровывали модель вашего ортотика[27] и не посылали по электронной почте результаты анализов крови. Не хранили в базе данных сведения о ваших любимых покупках и днях рождения каждого, кто хоть раз получил от вас подарочную упаковку шоколадного сыра. Тогда еще не зарабатывали деньги, занося в Сеть так называемые факты вашей биографии и подстегивая других людей платить за какую-то непроверенную информацию.

В те годы молодому человеку, единственному сыну уже умерших родителей, было проще укоротить свое имя, превратившись из Гилберта Беннета Гранта в Берта Беннета, без спешки должным образом переделать свои документы и оборвать все связи с прошлым ради того, чтобы быть с любимой женщиной. А молодой женщине было проще поверить в возможность создания собственной семьи в вакууме, ибо любовь и верность – единственные истинные ценности в этом мире. Берт и Элинор это доказали.

Сейчас

Бенни

Значит, и отец тоже лгал о своем прошлом. Бенни скорее не сердится, а печалится. Чем больше Бенни узнает о матери, тем больше убеждается: она не единственная в семье заплатила свою цену за то, что шла наперекор чужим правилам.

Правда, что Элинор Беннет в конечном счете была счастливее многих людей. Она воссоединилась со своей первой любовью, и они вместе вырастили двоих детей. Однако мать Бенни продолжала оплакивать свои потери, и они были так велики, что трудно даже представить. Первый ребенок. Родная семья. Собственная идентичность.

Бенни привыкла считать себя отважной, отстаивала свою независимость вопреки запугиванию, отчуждению от родных, страху одиночества. Она гордилась тем, что не прибежала домой поджав хвост, когда у нее не сложились отношения с Джоани, а потом со Стивом или когда сорвались ее планы. Но позже Бенни немного устыдилась того, что ей особо нечем похвастаться. У ее матери, по крайней мере, было больше поводов гордиться собой, если учесть, через что ей пришлось пройти.

Почему после всех своих злоключений в юные годы мама не могла понять, что происходило с Бенни? Почему она не давала дочери советов? Почему не старалась удержать ее дома? И что делать Бенни со всеми этими чувствами, если мамы больше нет рядом?

Байрон

Родители когда-нибудь вообще говорили правду?

Неужели они настолько умело скрывали ее? Или Байрон просто не хотел ничего видеть? Чем больше Байрон узнаёт, тем больше смысла обретают некоторые вещи. Год назад его уверенная в себе решительная мать притихла, размякла. Стала более сентиментальной, более рассеянной. Он чувствовал, что с ней происходит какая-то внутренняя перемена и она не связана с кончиной его отца или тоской по Бенни. Но Байрон не желал в это вникать.

Ему хотелось думать, что ее смятение уляжется само собой, как это бывало в его детстве, когда она чувствовала себя подавленной. Байрон и сам испытывал растущее беспокойство. Он был разочарован тем, как идут дела на службе, и недоумевал, почему это до сих пор так сильно его задевает. И еще Байрона расстраивала Линетт: она требовала внимания именно в тот момент, когда он пытался извлечь как можно больше выгоды из своей общественной жизни.

Теперь Байрон понимает, что вел себя эгоистично. Ему было необходимо, чтобы мать оставалась оптимисткой с ясным взглядом, которая всегда рядом и всегда готова дать хороший совет. «Достаточно найти точку опоры, и увидишь, Байрон, все у тебя получится». В конце концов, подумал он тогда, у его родителей все получилось, так