Сны золотые - Сергей Темирбулатович Баймухаметов
дорогой Москвы стояли. И порядок - как положено. Офицеры по струнке ходили - не то что
солдаты. И наркомания наша была какая-то организованная, что ли. За два года моей службы
ни одного ЧП на почве наркоты - это ведь о чем-то говорит. Хотя офицеры в ротах знали, но
сор из роты не выносили, не раскрывали перед большим начальством, потому что никому от
этого лучше не будет. Пацана посадят, в дисбат отправят, а рота будет как зачумленная. В
общем, у нас тихо было. И мы меру соблюдали, не борзели. Да и не было среди нас уж таких
зависимых: если есть - курили, нет - ждали и терпели. Другое дело: если в образцово-
показательной московской части, сверхрежимной и секретной, куда и отбор был особый, -
каждый пятый-седьмой курит и колется, то можно представить, что творится где-нибудь в
глухих гарнизонах и в стройбате. Там, говорят, полный беспредел. Но опять же: сам не был -
не скажу.
А курят в армии и колются еще и потому, что человек там всегда напряжен. Сидит, отдыхает -
бах, иди на картошку! Ни секунды полного покоя. Всегда ждет неприятностей. А это ведь все
накапливается , все ложится на психику и давит, давит. Армия должна быть не травматичной
для души человека. Ведь люди нынче другие, не такие толстокожие, как раньше. У нас же
всегда хотят добиться тишины и порядка только через строгости, в зомби нас хотят
превратить: сказано - сделано, встал - пошел, остановился - сел. Но это иногда дорого стоит.
Кто-то ломается и становится зомби, а кто-то хватает автомат и начинает палить. Зачем, почему - сам не знает. Сколько рассказов про побеги, когда ловили пацанов, а они и
объяснить не могли - почему. Вроде и старики не прижимали, и жить можно было, а он -
ударился в бега, даже срока за дезертирство не испугался, не думал. В нашей части двое
сбежали и один прапорщик застрелился. Никто не знает, в чем дело. Но никто из них не
курил и не кололся - за это я ручаюсь.
Армию у нас не любят, служить и гробить два года жизни за просто так никто не хочет, и
когда человек попадает в армию, ему кажется, что жизнь кончилась. Как дурной и страшный
сон: думаешь, что проснешься - и ничего не будет. Просыпаешься - а вокруг все то же, не сон...
И он, этот сон, кажется, никогда не кончится. Можно делать с собой что угодно, потому что
все равно другой жизни уже не будет. Ничего не жалко, и себя в первую очередь. Только
потом, когда ты уже старик и до дембеля осталось полгода - видишь, что другая жизнь уже
близко, есть она, другая жизнь, но - поздно. Полтора года анаши и опия ни для кого даром не
проходят, и ты уже повязан по рукам и ногам. И потому на гражданку приходишь - как в ту же
пустыню. Ничего тебе не интересно. Люди вокруг живут, а у тебя одна забота и одна мысль в
голове - достать и ширнуться... Весь организм - как придаток. Ноги - чтобы пойти за кайфом, голова - чтобы придумать, где достать деньги, руки - чтобы шприц держать. И людей
различаешь только по одному признаку: свой - не свой, что у него в глазах - анаша, винт, героин или ЛСД. Ну, например, если идет мэн в зеленых штанах, какой-нибудь красной или
оранжевой майке и серебристых ботинках - значит, кислотник, то есть на ЛСД ориентирован.
У них одна забота - на дискотеке кайф ловить, таблетку экстази сожрать, марочку ЛСД
употребить и подергаться. С ними мне неинтересно.
А если человек весь в черном, - то непонятно, кто он. Но возможно, что героинщик, они любят
черное вплоть до черных очков. А уж если говорит медленно, идет медленно, сутулится и
вообще - зажатый весь, глаза мутные, закрываются, зрачки маленькие, как точечки -
героинщик!
Если глаза красные, тусклые, прищуренные, и то и дело появляется невольная придурковатая
улыбка - анашист, марихуанщик.
Если же напряженный, зубы сжаты, глаза вытаращены, нервничает, дергается - ясно, что
вчера винтом кололся.
Винт , он страшную депрессию дает. И всю энергию, все здоровье очень быстро пожирает.
Если вколол винта - всю ночь не спишь, не ешь и не пьешь, потому что не надо. Под утро уже
сердце из груди выскакивает, начинается депрессия. Это при том, что доза подобранная, как
раз по тебе. А если с дозой перебрал, то крыша сразу начинает ехать. Многие понимают, что
винт - это очень быстрая гарантированная могила или психушка и переходят на другие
наркотики, на тот же героин. Ну, как бы это объяснить популярно... Есть водка, а есть
бормотуха дешевая. Так вот, винт - это бормотуха. Для пацанов начинающих, для
безденежных. Этим и опасен, что легко доступен, ничего особого не надо, он идет, как зараза, всех косит.
Но в то же время винт - безопасен. Если человек употребляет винт, то он не обязательно
попадает в систему . Винт можно сварить самому, скинуться четверым и довольно дешево
купить все компоненты на шесть кубиков заразы. При порции полтора кубика на человека -
четверым за глаза хватит. Вкололись - и разошлись, как алкаши, которые на троих бормотухи
сообразили.
А если человек на героиновой игле, то он попадает в систему, становится рядовым солдатом
мафии. Поэтому-то героин так и распространяется широко, и пропагандируется. Да-да! Я, например, считаю самой настоящей пропагандой знаменитый фильм «Криминальное чтиво».
Он у каждого пацана на кассете есть. Он так сделан, с песнями своими, с героями крутыми, что очень сильно действует, завораживает пацанов. Даже сейчас на меня, все понимающего
человека, и то действует. А что уж про пацанов...
Так вот, героин захватывает Москву. Невероятно дешевый. Если сравнить с европейскими и
американскими ценами, то даже смешно становится. На знаменитой «точке» у кинотеатра
«Витязь», в районе, где университет Патриса Лумумбы, можно и вовсе за бесценок взять его у
африканцев. В основном, нигерийцы промышляют, у них налаженная система, с выходом на
наших боссов.
А раз героин захватывает Москву - значит Москву все больше и больше захватывает мафия, значит, все больше и больше пацанов становятся солдатами мафии.
Когда я говорю про дешевый героин - это достаточно условно. Сидеть на героине, то есть
просто покупать его -
